Нелюбимый мной, нелюбящий меня
Шрифт:
— Да.
Нэймар вздохнул.
— Потому что твои кузены утверждают, что напали по твоей просьбе. И обвиняли тебя в предательстве, — сообщил он.
— Что?? — у меня форменным образом отпала челюсть. До сих пор я думала, что так только в книгах бывает.
— И они были убедительны, — добил лорд. — Очень убедительны.
— И ты поверил? — я была разочарована и не пыталась это скрывать.
— Да, — нехотя признал муж. — Илдирим клялся, что любит тебя, что эта любовь взаимна. И что ради нее весь сыр-бор. Ему очень сложно было не поверить. Он молод, красив, богат, из знатного рода.
Мне было нечего сказать. Я могла только глупо таращиться на Нэймара. Такое откровение ошарашивало. Он, видимо, истолковал молчание иначе.
— Так ты его любишь? — в голосе мне послышалась горечь.
Кивнула, не сводя глаз с мужа.
— Как брата. Не более. И я никого ни о чем не просила. Но да, я действительно предала их, в некотором роде. Я ведь предупредила…
Мы помолчали. Воображение рисовало одну за другой картинки нападения. Ужас. Братья действительно думали, что никто не узнает об их причастности. Нэймар встал, протянул мне руки:
— Пойдем в кабинет к отцу. Он и Леньор ждут там. Им важно узнать о результатах нашей беседы.
Я протянула ему ладони, он помог мне встать.
— Кстати, что у тебя с руками? К чему повязки? — спросил лорд.
Я смутилась.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
— Почему? — насторожился муж.
— Не хочу. Зато ты можешь задать массу других, — я поймала себя на том, что заискивающе улыбаюсь.
— У меня остался только один, — усмехнулся Нэймар. — Но на него ответ никто дать не сможет.
Келиара и Леньора принесенная клятва тоже впечатлила. Сомнения в моей невиновности сразу отпали. Учитывая, что виновными были мои кузены, облегчения от снятия с меня подозрений я не испытала.
— Я сожалею, что сомневался в Вас. Искренне прошу прощения, — Леньор склонился передо мной. — Я соберу всех во дворе. Нельзя оставлять эту ситуацию без прояснения. Для подавляющего большинства леди Мирэль теперь предательница.
— Ты прав, — коротко согласился Келиар. Поклонился мне, поцеловал руку. — Прошу, простите меня. Я не имел права не поверить Вам.
— Я понимаю, почему Вы не поверили. Любой на Вашем месте сомневался бы.
Келиар снова поклонился и вышел из комнаты вслед за Леньором. Мы с Нэймаром остались в комнате одни. Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и внимательно на меня смотрел.
— Может быть, ты хочешь поговорить с ними? — спросил он.
— Наверное, — тихо ответила я. — Потом.
Герион, Илдирим… Их ждало разбирательство в Мунире, скорее всего суд и тюрьма, возможно, изгнание. Какой позор… Нэймар подошел ко мне, коснулся плеча.
— Я постараюсь выпросить для них домашний арест вместо тюрьмы.
— Ты не обязан это делать.
— Но сделаю, если ты захочешь.
Я посмотрела в его участливое лицо:
— Спасибо.
Нэймар поцеловал меня в лоб, обнял.
— Не переживай. Все образуется.
Я обняла его, пробормотала: "Надеюсь".
Нэймар отвел меня на крыльцо. Во дворе уже собралась настоящая толпа. Не знала, что в замке так много эльфов. Говорить должна была не я, но
все глаза были обращены ко мне. Кто-то был подозрителен, кто-то подбадривал. Видимо, весть о моем "предательстве" распространилась быстро. Под пристальным вниманием стольких глаз я чувствовала себя очень неуютно. Нэймар приобнял меня за плечи. Волнение отступило, все неприятности не отодвинулись на задний план, но поблекли. Он рядом, поможет, не оставит.Келиар был краток:
— Леди Мирэль поклялась именем Великой и ответила на все вопросы. Она невиновна! Все, совершенно все, что говорили пленные — ложь!
— Ура! — крикнул тот эльф, что стоял рядом со мной на стене. — Ни минуты не сомневался!
— Ура! — подхватили воины, вернувшиеся с Нэймаром.
Двор захлестнула волна аплодисментов. А потом кто-то крикнул "Горько!". Нэймар привлек меня к себе и поцеловал. Первый раз со дня свадьбы. Эреа, я и забыла, как волшебно он целуется. Страстно и нежно. Ничего общего с демоном, исхлеставшим комнату Плетью Молний.
Братьев поместили в тюрьме в подвале замка. В отдельных камерах. Я зашла вначале к Гериону, но он только твердил: "Зайди к брату". Что ж, я пошла к Илдириму. Он сидел на кровати, опершись о стену, подняв ноги. Выглядел он неплохо, хоть рана и была, по словам лекаря, серьезной. Кузен посмотрел на меня с надеждой:
— Ты подтвердила мои слова?
— Я поклялась именем Эреи.
Он помрачнел:
— Это значит "Нет"?
Я кивнула. Он скрестил руки на груди, знакомо выпятил вперед челюсть. Очень зол.
— Зачем ты пришла?
— Узнать, зачем вы напали, — призналась я.
— Захотелось, — процедил он. — А ты зачем предупредила недоэльфа? Я ведь знаю, ты это сделала! Тебе так дорог выродок? Гордишься своей новой семьей?
Я закусила губу и проглотила оскорбление. Брат сейчас очень зол. Нельзя придавать значения его словам. Я ответила тихо, но спокойно:
— Я хотела защитить вас от проклятия богини.
— Ты предала нас! — прошипел Илдирим. — Пошла вон!
И он плюнул мне под ноги. Это было равносильно отречению от родства. Я не выдержала, подскочила к кузену, влепила ему пощечину:
— Ты наглый осел! Я знаю, это ты заварил кашу, подставил всех нас. Всех! И себя, и брата, и меня! А о дяде и маме ты думал? И не ври, что хотел, как лучше! Не смей меня обвинять! Потому что ты все испортил! Ты! Не я!
— Я люблю тебя, Мирэль! — взвыл Илдирим. — Люблю!
— Не лги! — я отшатнулась, отступила к двери.
— Я не лгу! — в голосе брата было отчаяние, даже горе. — Я давно люблю тебя. Всегда любил. Я хотел освободить тебя от него, жениться на тебе. Ты была бы счастлива со мной!
Я грустно улыбнулась:
— Ты меня забыл спросить. Меня спросить всегда забывают…
Вышла из камеры, охранник закрыл за мной дверь. Илдирим подбежал к окошку, вцепился в прутья:
— Мирэль!
Я уходила, не могла больше там оставаться.
— Мирэль! — звал Илдирим. — Вернись!
Остановилась, обернулась к кузену.
— Что?
— Только скажи, ты меня любишь?
Я покачала головой:
— Нет.
По щекам бежали слезы. Илдирим со стоном отступил от окошка. Эреа, за что мне все это?