Нелюдимый

От неожиданности, я распахиваю глаза и вскрикиваю. Низ живота неконтролируемо сжимается и я ощущаю острое желание поддаться навстречу его пальцам. А Костя всё усиливает и ускоряет темп — между ног уже всё горит и хлюпает и тело погружается в пучину восторга.

— Мммм, — надрывно выдыхаю я и тут же чувствую, как мужчина стаскивает мои трусики.

Приоткрыв веки, я пытаюсь вернуться в реальность, но тут же чувствую как в его член упирается в пульсирующую влажность. Разорвав поцелуй, я ловлю темный взгляд Григорьева и подаюсь бёдрами ему навстречу. Сил терпеть не остаётся и я готова сейчас на всё, лишь бы почувствовать желанную наполненность. Кос резко подается вперед и входит на всю длину. Долгий, надрывный стон вырывается из груди, а глаза наполняются слезами. Снова резкое, глубокое движение и внутри словно взрывается вулкан. Закрученная в калейдоскоп экстаза, я слышу чьи то сильные крики и только потом осознаю, что они принадлежат мне. Это я так кричу и тону в блаженном потоке неописуемого кайфа.

Выныриваю с глубины, когда низ живота начинает печь и тянуть от непередаваемой наполненности. Бешеный толчок и я чувствую как Костя замирает. Вместе с этим я ощущаю, как низ живота постепенно заполняется чем-то горячим. Телу становиться тяжело и влажно — Костя устало опускается на меня, тем самым придавливая к кровати. Я пытаюсь выровнять дыхание и практически сразу чувствую, что мужчина приподнимается и хрипло выговаривает.

— Дыши, любимая… Сейчас освобожу тебя.

Костя ложится рядом, но продолжает удерживать меня в объятиях. Смущение и стыд наступают молниеносно и я тяну на себя сбившееся к ногам одеяло. Костя замечает мои попытки и тревожно спрашивает.

— Всё нормально?

Его голос настолько напряжённо звучит, что я останавливаюсь и, полностью обнажённая, разворачиваюсь к мужчине.

— Да… Просто хочу прикрыться.

— Замёрзла? — спрашивает Костя и тоже садиться на кровати.

Я оглядываю тело мужчины, но резко останавливаюсь в районе пояса, чтобы трусливо отвернуться. Двадцать два года, а посмотреть в открытую на голого мужчину, я до сих пор не могу.

— Нет… вроде.

— Тогда давай не будем одеваться, — приобнимая меня сзади, шепчет Григорьев, — или как ты хочешь? Я же обещал, что вся это ночь принадлежит тебе и всё сегодня решаешь ты, Кира.

Разлепив глаза, я не сразу понимаю, где нахожусь. По темноте разливается аромат свежеприготовленного кофе и отчетливо чувствуется запах краски. Но это даже не главное — оказывается я сплю не на диване Лукьяновых и уж точно не в своей кровати.

— Тогда где? — шёпотом спрашиваю у тишины и тут же подскакиваю от воспоминаний.

Я у Кости. Это в его гараже я сейчас проснулась. И это с ним я провела прошлую ночь. Мурашки расползаются по коже, когда в памяти всплывают рваные кусочки ночи.

Душ принимали по очереди. Я попросила об этом Костю и он хоть и не хотя, но согласился. Кос помылся минут за пять, я даже не успела толком осмотреться в кухне, как он уже вышел.

— Я боялся, что ты снова сбежишь от меня, — толи в шутку, толи в серьёз сказал Кос, когда зашёл в кухню из душевой.

Растерянно улыбнувшись, я нашла глазами приготовленное полотенце и, стараясь не смотреть на полуобнаженного Коса, пошла в душ.

Пока я была в душе, мужчина приготовил чай и разложил на тарелке мелкие, словно гайки, сушки. Я была не голодная, но руки отчего-то дрожали, поэтому пришлось занять их солоноватыми сушками.

Кос уселся напротив и неотрывно наблюдал за мной. Смотрел без напряжения или накала, но под его взглядом я ещё больше нервничала и беспрестанно краснела.

— Почему ты всегда так смотришь на меня? — не удержавшись спросила я, — я помню твои взгляды… Будучи подростком я их ощущала на себе всё время… Да и потом…

Григорьев на минуту отвернулся, а потом тихо сказал.

— Раньше были разные мотивы, а сейчас… Сейчас я просто любуюсь тобой и не могу поверить, что ты добровольно здесь находишься.

— Добровольно?

— Ну да, — криво усмехается Костя и снова фиксирует взгляд на моих глазах, — ты сейчас не скована обстоятельствами, заставляющими оставаться рядом со мной.

Пока говорит, бесцельно водит ладонью по обнажённой груди, словно волнуется или переживает о чём-то. Меня же его манипуляции приводят ещё в большее волнение. Я также хочу гладить и ласкать горячее тело, окунаться пальцами в волоски на его груди… Но сказать об этом я не решаюсь. Зато говорю другое… Говорю, потому что вид его тела меня просто гипнотизирует.

— Как раз сейчас я скована одним очень весомым обстоятельством, — хрипло отвечаю я и неохотно отвожу взгляд от ладоней Григорьева.

И почему он кроме шорт ничего на себя не надел?

— Каким? — щурясь спрашивает Кос и откидывается на спинку стула.

Моим глазам открывается его живот и даже через темеые волоски я вижу, что его шрамы кардинально изменились. Стали глубже, краснее, изменили былой рисунок.

— Боже, — одними губами, беззвучно, бормочу я и вспоминаю слова Коса: «Это сделал я. Именно я сотворил эти отметины. И тогда… когда я узнал про тебя и суку Шкуратова… я расковырял все свои старые шрамы.»

Я неосознанно поднимаюсь со своего места и довольно медленно шагаю к Косте.

— Главное обстоятельство — это любовь, — вспоминая на ходу его вопрос, отвечаю я, — сейчас именно она определяет мои действия. Люблю тебя очень сильно и меня буквально разрывает изнутри от боли…

Я склоняюсь перед сидящим Косом на колени и он хмуро оглядывает моё сосредоточенное лицо.

— … от боли за твою боль, Костя.

Осторожно я оглаживаю неровные края шрамов и Костя вздрагивает, после чего поспешно отводит мои руки.

— Не надо! — через зубы цедит мужчина, но я не в силах остановиться.

Наклонившись, я покрываю его шрамы быстрыми поцелуями. Костя в ответ шумно выдыхает, но больше не старается отстраниться, поэтому я продолжаю.

Обласкав губами каждую зазубрину, каждую отметину, каждый зигзаг, я приоткрываю рот и начинаю очень медленно водить по шрамам языком. Неровная кожа под моим языком дрожит и покрывается мурашками, но это ещё больше распаляет меня.

— Брось, Кира, — сипло выдыхает Кос и я поднимаю голову вверх, — не нужно.

Его голос скатывается на хрип, а когда я опускаю глаза, вижу как его шорты ощутимо выпирают…

Пусть считает меня кем угодно, но я просто не могу остановиться. Я бросаюсь в омут с головой, когда провожу языком по твердости, скрытой тканью шорт.

Костя произносит что-то нечленораздельное и ловит ладонями моё лицо.

— Ты с ума меня сведёшь…

Я киваю, а сама трусь щекой об подрагивающий, скрытый от моих глаз, член.

Костя резко тянет меня вверх, чтобы посадить на колени и одновременно с этим я чувствую как мои трусики разрываются на части.