Нельзя идти за горизонт

Она лежала на полу лицом кверху, неловко вытянув вывернутую руку в сторону, а живот ее был распорот во всю ширину, и отвратительные белые внутренности высовывались оттуда. Хорошо, что в Очаге нет ни мух, ни прочей летающей гадости, машинально подумал Гарс, накрывая страшную рану окровавленной полой халата.

Она молчала и не двигалась.

— Лю, — сказал он вполголоса, словно боялся разбудить ее. — Ты слышишь меня, солнышко?

Но она не отзывалась. Тело ее было, однако, еще теплым. Гарс бережно убрал с лица жены вымокшую в крови прядь волос и приложился ухом к груди.

Пульса не было. Он погладил Люмину по щеке, оставляя на побелевшей коже красные полосы, и только теперь до него дошло по-настоящему, что же с ней произошло.

Она была мертва. И не просто мертва. Кто-то распорол ей живот. Кто-то убил ее!..

— Лю, родная моя!!! — заорал он так, что даже тонированное оконное стекло отозвалось еле слышной вибрацией. — Не надо, не умирай!.. Слышишь?!.

Но она по-прежнему не подавала признаков жизни, и тогда Гарс поднялся с колен, очумело озираясь.

Возле посудомоечной машины стояла горка грязной посуды, оставшейся еще с завтрака. А на столе, за которым они обычно ели, лежал широкий острый виб-ронож с силиконовой ручкой. Лезвие его было испачкано в крови, и Гарс понял, чем была нанесена страшная рана жене. «А ведь мы пользовались им для того, чтобы резать хлеб, мясо и прочие продукты, — подумал Гарс. — Если бы я знал, что когда-то этот тесак…»

Он с ненавистью схватил нож, будто тот был виноват, что его использовали не по назначению, и с силой шваркнул его в стену. Нож вонзился в дверцу полки для посуды и с издевательским упреком покачал рукояткой, как головой, из стороны в сторону.

Мысли метались в затуманенном мозгу Гарса переполошенной мышиной стаей.

"Кто же это так ее, мою маленькую? Какая гадина посмела это сделать?! Неужели это я виноват во всем? Ведь если бы я не ушел сегодня, она была бы сейчас жива!.. Нет-нет, ты здесь ни при чем… откуда ты мог знать, что так выйдет? Наоборот, тебе надо было уйти раньше, намного раньше, а не тянуть до этого дня… В этот проклятый тихий омут веками не поступало ни одной свежей струи, и рано или поздно он должен был превратиться в вонючее болото, на дне которого скопился сгнивший слой всякой мерзости! И вот теперь это случилось… Гнойный нарыв лопнул, и липкая тина хлынула из болота во все стороны, затопляя берега и превращая чистую реку в канализационный сток… Еще тогда, когда Пиллис, всеми забытый и проклятый Пил-лис, подох прямо на скамейке возле дома, а ни одна скотина не заметила его смерть, можно было понять, что добром это загнивание не кончится. Любое загнивание не кончается само собой, его обязательно надо вырезать с корнем! Вот и сегодня… если это было сегодня… мы с Гроном обнаружили скелет Коула — и это опять никого не всколыхнуло! Люмину убил один из них, из этих внешне спокойных, приветливых и мирных людей… может, даже кто-то из соседей… Убийца сейчас, наверно, со вкусом обедает, разговаривает с женой и детьми, строит планы на будущее. Если бы я раньше ушел за Горизонт, я не дал бы им разложиться, — покаянно думал Гарс. — Я бы загнулся, но вытащил их за Купол, чтобы они не протухли тут заживо!

Что же я стою столбом, ведь надо бежать, — пронзила Гарса очередная мысль. — Надо же сообщить кому-то. Надо вызвать хранителя-диагноста — может быть, еще не поздно помочь Люмине? Может быть, она еще жива и есть надежда спасти ее?!"

Гарс выскочил в гостиную, опять поскользнувшись в крови жены, но чей-то знакомый хрипловатый голос заставил его замереть.

— Стой там, где стоишь, Гарс, — сказал голос. — И не дергайся, как припадочный. Я припадочных с детства не люблю.

Это был не кто иной, как хранитель Закона Праг. Он стоял на пороге дома, поигрывая хлыстом-парализатором и устало прищурясь.

Взгляд его быстро обежал гостиную, на мгновение задержался на лужице крови, которая успела натечь из кухни, а потом Праг сделал неуловимое движение свободной рукой, и Гарс почувствовал, как в кожу его запястий впилась холодная, равнодушная сталь. Магнитонаручники.

— Я всегда предполагал, что ты — псих, Гарс, — не меняя интонации, словно размышляя вслух, произнес Праг. — Но мне и в голову не могло прийти, что ты — опасный псих и способен поднять руку на человека. А то я бы давно тебя арестовал.

Гарс попытался что-то сказать, но из пересохшего горла у него вырвался лишь неразборчивый хрип, а в следующую секунду Праг приказал:

— Молчать, сволочь! Не передо мной будешь оправдываться — перед всеми людьми!

Он упругими шагами проследовал к кухне, но входить не стал, а лишь заглянул с порога, стараясь не наступать на кровь. Присвистнул задумчиво и изрек:

— Да, ты славно потрудился, приятель!

— Я? — задохнулся Гаре, усилием воли сбросив с себя странное оцепенение. — Ты думаешь, что это я?

— Не собираюсь с тобой спорить, — усмехнулся хранитель Закона. — Только дураки считают, что в споре рождается истина. В споре не рождаются даже дети!

Подойдя вплотную к Гарсу, он ловко ощупал его одежду.

Присвистнул второй раз, когда из-за пазухи выудил «флейту», о которой Гарс успел напрочь забыть.

— Серьезная штука, — сообщил Праг, вертя в руках прибор незнакомца. — Я вижу, ты решил своей женой не ограничиться. Хорошо, что я вовремя заглянул сюда… А то ты бы натворил делов — будь здоров!

— Ты о чем? — изумился Гарс.

— Ладно, не притворяйся ягненка, Гарс… Атомайзер пятидесятого калибра — это, конечно, не супероружие, но из него вполне можно отправить на тот свет все население Очага. Причем так, что ни от кого и следа не останется…

Он повертел головой, словно выискивая что-то, затем навел раструб «флейты» на стену и нажал на одну из кнопок, расположенных в два ряда под трубкой.

В ту же секунду в комнате сверкнула бесшумная фиолетовая молния, запахло озоном, как вблизи климатизатора, и в стене рядом с окном появилась аккуратная круглая дыра, словно в этом месте раньше была вмонтирована труба большого диаметра.

— Вот так, — сказал хладнокровно Праг. — У твоего атомайзера даже еще не села батарейка… Где ты его хранил? В холодильнике, что ли?

— Я… я… — растерянно пробормотал Гарс. — Да ты что, Праг?.. Я даже не знал, что это оружие… Я и обращаться-то с ним не умею!

— Да? — скривился хранитель Закона. — Где же ты тогда его взял? Может, мастер Друм тебе по старой дружбе изготовил? Из своих железок, да?

— Я сегодня ходил за Горизонт, — признался Гарс. — И там… там я встретил одного человека, и он подарил мне это.

Быстрым, почти неуловимым движением Праг упер свой указательный палец в грудь Гарсу.

— Вот ты и выдал себя, дружище Гарс, — объявил он. — Не вздумай только повторить это при всех на суде, а то у людей животики лопнут от смеха. Ведь даже грудному младенцу известно, что из-за Горизонта не возвращаются! Ладно, хватит шутить. Садись в кресло и замри, пока я связываюсь с Диспетчером.

Глава 3

Судили его вечером.

По мнению Прага, тянуть дальше время не было смысла. Улики были налицо, преступник схвачен на месте преступления с поличным, а тот факт, что он наотрез отказывается признаться в убийстве своей жены, объясняется его вполне естественной трусостью и врожденной наглостью.