Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945
Шрифт:
Но если же танки в ходе боя оказывались одни, без сопровождения пехоты, в глубине немецкой обороны, они часто становились жертвой обороняющихся, поскольку им теперь предстояло участие в ближнем бою без пехотной поддержки.
Танки тактически могли взламывать оборону неприятеля, но не были способны ни удержать захваченное пространство, ни успешно действовать автономно в глубине обороны неприятеля. Они не имели возможности для оперативных действий. У них не было бронированной и моторизованной поддержки и дополнительных родов войск старого типа: пехоты и артиллерии. Достойно удивления, но, оглядываясь назад, мы не можем найти в прошлом ни одного призыва к подобной поддержке. Попытки кавалерийского сопровождения танков потерпели неудачу еще при Камбре в 1917 году и Виллер-Бретонне в 1918 году, поскольку тактическая и оперативная мобильность кавалерии во времена современных средств ведения войны уже с 1914 года продемонстрировала свою иллюзорность. Можно было бы разместить пехоту прямо на танковой
Возможно также предположить, что Фош довольствуется своими прежними, а именно медленными и схематическими, но тем не менее действенными методами наступления, чтобы продвигаться вперед надежнее и не подвергать свои войска риску ответного удара, коль скоро германские возможности обороны до последних дней оценивались союзниками довольно высоко, хотя, скорее всего, и переоценивались.
Планы Антанты в отношении танков на 1919 год
Переоценку противником германской способности к сопротивлению подтверждают также планы окончания войны еще в текущем году посредством нанесения еще более масштабного танкового удара. Согласно предложению проницательного британского полковника Фуллера, начальника штаба танкового корпуса, тысячи танков должны были на широком фронте взломать германские оборонительные позиции и продвинуться вперед примерно на 100 километров в оперативную глубину оборонительного фронта противника, вплоть до расположения его крупных штабов, сосредоточения артиллерии, фронтовых аэродромов и оперативных резервов его сухопутных сил, с тем чтобы методично, шаг за шагом, парализовать всю зону германского сопротивления и сделать войска противника небоеспособными.
Если британцы к лету и осени 1918 года располагали примерно 2000 танков, а французы имели их в количестве примерно 4000 единиц, то Верховное командование Антанты стремилось довести это количество в 1919 году до более чем 8000 боевых машин для проведения решающего танкового сражения, при этом планировалось иметь 10 000 вездеходных транспортов для перебросок личного состава и снабжения.
Согласно сообщению Шеппарда, Черчилль в качестве министра вооружений в сентябре 1918 года требовал от премьер-министра Ллойд Джорджа формирования танковых корпусов численностью более 100 000 человек, «поскольку танки являются решающим фактором в войне… и предоставляют тактический перевес, без которого лучшие оперативные планы ничего не стоят».
Примерно в то же время (2 октября 1918 года) уполномоченный германского Верховного командования направил главам парламентских фракций германского рейхстага докладную записку, в которой разъяснял, что ожидать победоносного завершения войны более не представляется возможным. В ней буквально говорилось:
«1. Танки. Противник применяет их в неожиданно крупных количествах… Мы не в состоянии противопоставить действиям противника примерно такое же число боевых машин. Производить соответствующее число танков наша и без того чрезвычайно перенапряженная промышленность просто не в состоянии, иначе ей пришлось бы остановить производство многих других не менее необходимых вещей.
2. Возмещение потерь личного состава…» («потери, которые несут сухопутные войска, просто не могут быть возмещены призывом»).
Глава 2. Танк германской армии с 1916 по 1918 год
Оценка боевого применения танков с германской точки зрения
Мнение генерала от инфантерии Германа фон Куля
Что же предприняло германское Верховное командование после появления на полях сражений у вражеской стороны танков?
По этому поводу высказался генерал от инфантерии Герман фон Куль, который после 1918 года был экспертом следственной комиссии рейхстага по вопросам танков и противотанковой обороны, в своей работе «Мировая война 1914–1918 годов». Точка зрения Германа фон Куля состояла в том, что германское Верховное командование «не оценило своевременно и в полной мере значение нового средства ведения войны… Появление танков в подобной роли (под Камбре) было значительным событием в ходе войны… Мы были более не в состоянии наверстать преимущество противника в этом отношении… Трудоемкие усилия промышленности вследствие значительной перегруженности ее программой перевооружения (запущенной с осени 1916 года Гинденбургом) остались тщетными. Танки не были включены в масштабную программу перевооружения… Отсутствовали необходимые производственные площади, квалифицированная рабочая сила и необходимое сырье… Со стороны промышленности имелись заверения, что производство танков можно было организовать, если бы был своевременно дан соответствующий заказ и было бы четко поставлено задание… В конце концов все вопросы по сути нового
средства ведения войны были возложены на командующего полевыми транспортными средствами… Лишь в начале 1918 года были изготовлены первые прототипы танков… К лету было принято решение начать массовое производство новых легких танков в количестве 800 экземпляров… Вплоть до конца войны к рассмотрению этого вопроса более не возвращались… Вне всякого сомнения, мы значительно отстали от противника в этой области…»Недооценка танка и его возможностей
Весьма трудно понять, почему танк в качестве нового средства ведения войны был в столь значительной степени недооценен. Если мы начнем искать важные причины для такого отношения, то для нас станет лишь слабым утешением тот факт, что танк в момент своего появления был в такой же степени недооценен и даже отвергался и державами Антанты.
«Новое оружие после своего появления тут же обзавелось многочисленными противниками», – сообщает Шепард после кровопролитного сражения во Фландрии осенью 1917 года [11] ; но успех при Камбре, достигнутый 20 ноября того же года под личным командованием генерал-майора Хью Эллиса, знаменовал собой поворот в отношении к Королевскому танковому корпусу и тем самым открыл путь к окончательной победе союзников…»
11
Имеется в виду операция у Ипра 31 июля – 10 ноября 1917 г. (третье сражение во Фландрии). Фронт англичанам прорвать не удалось, они продвинулись на 6 км, потеряв 400 тыс. убитыми, ранеными, пропавшими без вести. Немцы потеряли 240 тыс.
Оценки соотношения между возможностями танка и его обороной
Как же оценивалось в то время командованием и войсками германской стороны новое средство ведения войны, которое со времени сражения при Камбре действовало в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами? Для ответа на этот вопрос мы воспользуемся целым рядом документированных высказываний и оценок, приведенных во временной последовательности, относящихся к 1917 и 1918 годам. Из этих документов видны колеблющиеся оценки ценности танков высшим командованием и в армейских соединениях и, как следствие этого, нерешительность при оценке необходимости производства собственных танков и совершенствования противотанкового вооружения против вражеских танков, проявленные германским Верховным командованием. Особенно интересно обратить внимание на то, что даже мнения в армейских частях и соединениях значительно разнятся между собой. Поэтому вполне можно согласиться с точкой зрения Верховного командования от 22 июля 1918 года, согласно которой «отдельные успехи против танков противника обобщались благодаря возвышенным чувствам общего успеха и вели к недооценке этого сильного боевого средства». Это слишком позднее осознание ситуации германским Верховным командованием становилось тем более понятным, чем больше танков появлялось у противника, что решающим образом повлияло на исход войны.
Выдержки из документов цитируются по уже упоминавшейся работе Эриха Петтера «Противотанковая оборона»:
1. Приказ прусского военного министерства от 21 октября 1916 года после первого применения танков на фронте под Соммой:
«Английские боевые машины проявили себя как оружие, которое не следует недооценивать…
Еще более значительно проявляется необходимость разработки и производства противотанковых средств. До тех пор пока они не появятся, одной лишь полевой артиллерии в общих случаях будет трудно противостоять танкам противника. Артиллерийская поддержка пехоты, которая, собственно, совершенно бессильна против танков, также является необходимой».
2. Выдержка из донесения из штаба корпуса № 25 от 15 апреля 1917 года о танковой атаке англичан под Буллекуром (11 апреля 1917 года):
«Штаб корпуса считает опасность применения танков преувеличенной и не проводит для [усиления] противотанковой обороны никаких новых мероприятий. Два наступавших танка были обстреляны залповым огнем тяжелых полевых гаубиц и уничтожены при расходе от 23 до 30 снарядов».
3. Донесение из 27-й пехотной дивизии о том же самом бое:
«Моральный эффект, произведенный танками на пехоту, чрезвычайно велик. Фактическое влияние невозможно недооценивать. Противотанковая артиллерия малоэффективна. Представляется необходимым иметь небольшие, применяемые собственно пехотинцами траншейные артиллерийские орудия, которые должны быть не намного более сложными в обращении и обслуживании, чем пулеметы. Насыщение фронтовых порядков достаточным числом подобных орудий привело бы к прекращению танковых атак».
4. Донесение из 1123-го пехотного полка о том же самом бое, в ходе которого полк вывел из строя один-единственный танк:
«11 апреля 1917 года научило нас, что танки не являются слишком опасным оружием, более того, оказалось, что у нас имеются средства, которые сделают их небоеспособными».
В приказах от 18 ноября 1917 года «Основные принципы оборудования позиций» и от 20 ноября 1917 года «Боевая подготовка войск в зимний период» (оба приказа выпущены до сражения при Камбре) танки даже не упоминаются!