Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне

Нижняя часть нового аппарата представляла собой обычную боевую торпеду типа G7E с электрическим приводом; она давно состояла на вооружении в германских ВМС. Верхняя торпеда была изображена в продольном разрезе, что давало возможность судить о ее внутреннем устройстве. Это тоже была G7E, но на месте обычной головной части с подрывным зарядом находилось свободное пространство, где как раз мог бы поместиться человек. На такое назначение головной части указывало также наличие в ней входного люка. Кроме того, там помещались три рычага, обеспечивавшие: 1) запуск и остановку электромотора, 2) управление в горизонтальной плоскости и 3) высвобождение нижней боевой торпеды с одновременным запуском ее двигателя и наведением ее на цель.

Сомнений не было: управлять торпедой должен был человек.

Старший лейтенант Криг почувствовал, что ему жарко. Захотелось расстегнуть воротник и глотнуть побольше воздуха. Так случалось всегда, когда он видел перед собой что-нибудь в высшей степени увлекательное. Основная идея нового оружия была ясна: с помощью специальной торпеды-носителя незаметно подвести боевую торпеду – это по-прежнему наиболее грозное оружие морской войны – вплотную к кораблю противника и выпустить ее, когда попадание можно будет считать гарантированным. Это было великолепно! Криг с лихорадочной поспешностью вдумывался в детали, чтобы нащупать возможные недостатки системы. Но восхищение самой идеей было так велико, что места для критики уже не оставалось. Гроссадмирал молча стоял возле него и, несомненно, ожидал, что Криг скажет. Криг повернулся к главнокомандующему и заявил, что, по его мнению, идея великолепна.

Дениц едва заметно улыбнулся. Он так и предполагал, что молодой офицер с энтузиазмом примется за решение той новой задачи, которую собирался поставить перед ним главнокомандующий. Поэтому-то Дениц его и выбрал. Однако решающую роль сыграло все же то обстоятельство, что Криг лишился своей лодки и потому остался не у дел. «Лев» никогда не снял бы с боевой действующей подлодки ее командира, чтобы использовать его для испытаний какого-то нового боевого средства, не имеющего прямого отношения к подводному флоту.

Когда гроссадмирал заговорил об «одноместной человекоуправляемой торпеде», лицо его стало серьезным и выражало скорее недоверие, чем убежденность. Имеется очень много идей и конструкций нового оружия, сказал он, и некоторые из них представляются вполне обоснованными теоретически. Однако Управление конструкторских бюро ВМС и высшее морское командование смотрят на такие вещи с законным недоверием. Они склоняются скорее к тому, чтобы продолжать строить апробированное, оправдавшее себя вооружение, а не растрачивать и без того ограниченные производственные мощности предприятий на изготовление «экспериментальных кроликов».

Но в данном случае дело обстояло иначе. Здесь предстояло использовать две обычные торпеды и больше ничего. Пришлось бы лишь несколько изменить форму одной из торпед, но с этой задачей легко мог справиться Научноисследовательский торпедо-испытательный центр (НИТИЦ) в Эккернфёрде. Именно в НИТИЦ родилась сама идея, и автором ее являлся военно-морской инженер офицер Мор. Никакой нагрузки на производственные мощности предприятий осуществление этой идеи не требовало.

Возможности применения одноместной человекоуправляемой торпеды, несомненно, таили в себе много привлекательного. Такое боевое средство вполне подходило по самому своему существу к деницевской программе «интенсификации методов ведения войны». Дениц к этому моменту уже более года занимал пост главнокомандующего ВМС. За этот период Германии пришлось и на море перейти от наступления к обороне. Необходимо было преодолеть вынужденный застой в действиях подводных лодок. Противолодочная оборона противника и особенно прикрытие его конвоев стали очень эффективными. На всех морских театрах войны противник научился на значительном расстоянии обнаруживать немецкие подлодки и загонять их под воду. Если даже врагу и не удавалось поразить их обычными и глубинными бомбами, то все равно в подводном положении лодки были слишком медлительны и беспомощны, чтобы торпедировать вражеские корабли. Отдельные удачи, конечно, не могли идти в счет, поскольку они предопределялись лишь благоприятными случайностями. Новые быстроходные подлодки, которые могли бы поиграть в кошки-мышки и с современными противолодочными средствами противника, были еще не готовы. Разве не естественно, что в этих условиях хватались за любую новую конструкцию, с помощью которой можно было бы вновь наносить противнику удары таким испытанным и мощным боевым средством, как торпеда?

Криг слушал своего главнокомандующего с огромным интересом. Он мог лишь подтвердить сказанное гроссадмиралом. Подводные лодки теперь действительно не могли приближаться к цели, потому что их засекали раньше, чем они успевали это делать. Но если применить одноместную торпеду, то и засекать-то, в сущности, будет нечего. Оба корпуса находятся под водой. Водитель высовывается из воды лишь по шею, самое большое – по плечи. Правда, еще не ясно было, как защитить его от волн. Да и радиус действия торпед носителей, конечно, очень мал. Его можно было бы несколько увеличить за счет скорости, однако ограниченная мощность батарей выдвигала альтернативу: либо повышение скорости, либо увеличение дальности плавания. Одно из двух. Разумеется, не следует посылать водителя в дальнее плавание или на многодневное задание в расположение противника. Подобного напряжения он, естественно, не выдержит. Поэтому применение нового боевого средства наиболее целесообразно в прибрежной полосе во всех случаях, когда расстояние до противника невелико. Например, при отражении попыток вторжения с моря…

Дениц имел в виду прежде всего Италию. На суше линия фронта проходила еще южнее Рима. Однако протяженные участки побережья в тылу были обнажены, так что вряд ли удалось бы сразу же оказать сопротивление новым десантам союзников в тылу действующей армии. Пользуясь своим превосходством на море, союзники могли бросить неограниченное количество судов для снабжения своих войск на плацдармах. Здесь как раз и пригодились бы одноместные торпеды. Действуя с близлежащих пунктов побережья в тылу своих войск, водители, несомненно, могли бы подводить торпеды вплотную к вражеским судам и торпедировать последние. Такая возможность была вполне реальной!

– Но успех возможен лишь в том случае, если эти штучки вообще будут функционировать так, как мы это себе представляем, – сказал Дениц.

– Разрешите спросить, господин гроссадмирал, сколько одноместных торпед уже изготовлено?

– Ни одной, – ответил Дениц и невольно улыбнулся, перехватив удивленный взгляд офицера. – Пока это только идея. Прежде чем приступить к серийному выпуску торпед, ты должен будешь испытать пробный образец.

– Слушаюсь, господин гроссадмирал, – сказал Криг взволнованно. И было от чего волноваться! Ведь разговор происходил 10 марта 1944 года. В любой момент союзники могли захватить в Италии новые плацдармы в тылу немецких войск. Ожидалось также решающее вторжение союзников на французское побережье. И вот, возможно, найдено контрсредство. Но пока что оно существовало лишь на бумаге. Готов был разве только один-единственный опытный образец, и его предстояло испытать, может быть, даже на следующей неделе. Таковы уж темпы освоения этого совершенно нового оружия.

Дениц, казалось, угадывал его мысли.

– Чтобы построить линкор, – сказал он, – нам нужно четыре года. А на производство десятка одноместных торпед – всего четыре дня. Это очень существенно.

– Так точно, господин гроссадмирал!

– Итак, тебе придется заняться этим, Ганно, – заключил Дениц, протягивая офицеру руку на прощание. Немного помедлив, адмирал добавил:

– Ну… а свадьбу сыграешь сразу же после опробования торпеды. Договорились?

Криг, смеясь, поблагодарил. Конечно, новая задача чрезвычайно привлекала его. Он отдал честь и пошел к выходу. Когда Криг уже стоял в дверях, Дениц окликнул его еще раз. Взгляд главнокомандующего стал грозным:

– Одно скажу тебе, Ганно: как бы хорошо эта штука ни действовала, соединение «К» не получит от меня на должность водителя торпеды ни одного подводника. Понятно?

* * *

Когда Криг прибыл в НИТИЦ Эккернфёрде, там уже все было подготовлено для испытаний. Несколько техников и рабочих в тот же день завершили изготовление одноместной торпеды. А к вечеру следующего дня в Берлин было доложено:

«Испытание одноместной торпеды прошло удовлетворительно. Реконструированная G7E оправдала себя как торпеда-носитель.

Криг».

Это были единственно возможные темпы опробования нового оружия. Правда, участники испытаний в течение двух суток не сомкнули глаз, и дело шло отнюдь не так гладко, как это выглядело на бумаге. Пришлось преодолеть некоторые трудности, внести в конструкцию ряд изменений. И хотя в конце концов результат оказался «удовлетворительным», как телеграфировал Деницу Криг, но для достижения идеала следовало устранить еще несколько весьма существенных недочетов и пробелов.

Первопричиной всех недочетов было положение водителя. Конструктор Мор исходил из того, что водитель должен быть защищен от воды и находиться внутри торпеды-носителя. Однако втиснуть его в головную часть торпеды наподобие складного ножа оказалось невозможным. Задачу можно было решить, лишь поместив водителя в своего рода «кабину» с таким расчетом, чтобы он сидел в ней, вытянув вперед только ноги, голова же и плечи должны были возвышаться над входным люком.