Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945
Шрифт:
— Приготовиться покинуть корабль! Быстро!
Дене, механик лейтенант Детлеффсен и старшина-дизелист Хегенбарт одни остались на борту. В молчании они вместе ставили взрывчатку. Некоторые взрывные устройства прикрепляли к боевой части торпед.
— Раз уж нам выпало делать это, то мы сделали это как надо, — печально произнес Дене и сам поднес огонь к бикфордовым шнурам.
— Семь минут! Уходите оба!
— Я остаюсь на месте, — услышал Дене позади слова Хегенбарта.
Дене повернулся и встретился с решительным взглядом старшины.
— Не дури, — выпалил он. — Так ты колесо судьбы не остановишь. Давай! Уходи!
Он мягко подтолкнул старшину, но тот стоял как скала.
— Нет, герр командир. Война закончилась.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Все мы искренне верили в наше дело, и мы исполнили свой долг. Что здесь было неправильно, одна история скажет. Но что многое было не так, об этом говорит этот конец.
Хегенбарт только пожал плечами в ответ на слова Дене, затем резко развернулся и исчез за переборкой соседнего отсека. Дене понял, что никакие аргументы уже не помогут. Он мог сделать только одно: приказать человеку. Но никогда приказ не выходил из его уст с такой неохотой. Дене поднялся в боевую рубку.
— Старшина Хегенбарт, — произнес он строгим голосом. — Я приказываю вам покинуть корабль. И быстро, иначе все мы взлетим на воздух.
Никакого ответа. Идти по отсекам лодки означало самоубийство. Пытаться убеждать Хегенбарта тоже было безнадежно. И Дене с механиком покинули корабль. Дене еще не был уверен, что поступает правильно, и немного подождал с отходом катера. Это был напряженный момент. Еще несколько минут — и торпеды взорвут корабль, а с ним вместе и катер. Офицер штаба не знал, что происходит. После того как два офицера ступили на борт катера, на мостике появился Хегенбарт.
— Боже мой! — закричал офицер. — На борту человек!
Дене просто кивнул, а потом крикнул Хегенбарту:
— Иди сюда, Хегенбарт. Ради бога, иди!
Старшина только приложил руку к головному убору, но не двинулся с места. Над ним под легким утренним ветерком развевалось красное полотнище германского флага.
Дене приказал боцману катера, чтобы тот отходил. Катер с места набрал ход. Если бы они немного задержались, то взлетели бы на воздух.
Взгляды всех были прикованы к Хегенбарту, который по-прежнему стоял изваянием на мостике.
Он еще раз отдал приветствие своим товарищам на катере, затем повернулся, приветствуя флаг, и в этот момент всю лодку с носа до кормы окутало рыжее облако пламени, воды, пара и обломков. Еще один взрыв потряс утреннюю тишину. Потом с катера услышали, как с грохотом опадает столб воды. И снова наступила тишина.
Маленькая часть кормы подводной лодки еще виднелась над водой, но затем и она исчезла. «U-349» отправилась к своей последней стоянке, а с ней ушел и Хегенбарт.
Дене не знал, что больше тронуло его — потеря лодки или славная кончина товарища. То ли в его душе произошел надлом, связанный с гибелью его любимого смертоносного оружия, то ли из-за падения мифа, которому он служил верой и правдой, не задаваясь вопросами, а с чистой совестью и с верой в свою родину.
Когда Ханс Георг фон Фридебург подписал капитуляцию, он сделал это с тем же самым сознанием долга, которым руководствовался на службе родине как офицер двух мировых войн. Это был самый тяжкий его долг за все время службы.
23 мая 1945 года
Британские войска и британские танки окружили анклав Мюрвик, где в спортивном центре ВМФ обосновалось «правительство рейха».
Как и другие офицеры верховного командования вооруженными силами, адмирал фон Фридебург был проинформирован союзническим контрольным советом, что он должен рассматривать себя в качестве военнопленного.
— Пожалуйста, приготовьтесь ехать.
Слова прозвучали как объявление об аресте.
Решение, к которому он пришел задолго до этого, казалось ему не только оправданным, но и единственной
возможностью избежать позорного и унизительного обращения.Прибыв в свою штаб-квартиру, он попрощался со своим младшим сыном и передал с ним последний привет своей жене и старшему сыну. Теперь он приготовился покончить с жизнью.
Адмирал фон Фридебург удалился в ванную и принял яд.
Одним из последних выстрелов хаоса этих дней закончил жизнь офицера, который сотни раз бросал вызов смерти в море, — капитана 1-го ранга Вольфганга Люта, обладателя Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами.
Опасаясь, что кое-какие группы замышляют силовые действия, Лют, как командир школы ВМФ в Фленсбург-Мюрвике, дал строгий приказ часовым, чтобы те, если какое-либо лицо не подчинится требованию остановиться, стреляли на поражение.
Однажды вечером сам Лют пересекал территорию в поздних сумерках. Глубоко переживавший за судьбу, постигшую его родину и его братьев по оружию, он был целиком поглощен своими мыслями, забыв об окружающей обстановке. Он даже не слышал окрика часового. И последний, как было приказано, открыл огонь.
Первый же выстрел оказался смертельным.
Капитан 1-го ранга Лют оказался последней жертвой выстрела, произведенного немецкой рукой.
Жизнь ушла от него, словно она не имела для него дальнейшего смысла на этой разбитой и покоренной земле. Это был пример человечного морского офицера, доброго и заботливого в отношении подчиненных, про которых он говорил другим офицерам: «Все, что вам надлежит делать, — это заботиться о них и отдавать им свое тепло».
Не успела капитуляция войти в силу, как союзники начали охотиться за одним немцем. Французские, русские, американские и британские секретные службы бросились на поиски профессора Хельмута Вальтера. Его имя не стояло в списке разыскиваемых, где были имена высших руководителей правительства и вооруженных сил. Найти Вальтера было не менее важным, чем поймать Гиммлера. Его искали не как военного преступника, а как создателя германской чудо-лодки. Деревянную модель лодки серии XXVI в натуральную величину нашли американцы на заводе Бланкенберге, в то время как британцы захватили под Куксхафеном лодку Вальтера «U-1407» серии XVIIb — большую, океанского типа, полностью оборудованную и готовую к боевым действиям.
Следи британских офицеров, отряженных охотиться за германскими подводными лодками Вальтера, был капитан 2-го ранга Чэпмен. В грязи бухты Куксхафена он наткнулся на пару лодок этого революционного класса, которые были взорваны и потоплены самими немцами.
Лодка была поднята, капитан-лейтенант Джон Харви, командир-подводник, с помощью старого немецкого буксира отбуксировал ее в Англию.
— Это была большая удача, — сказал британский офицер Хеллеру, офицеру-механику подводных лодок, во время одного из допросов, — что эти лодки так и не вступили в боевые действия. Мы ничего не смогли бы с ними поделать. Если бы они вступили в строй два года назад, высадка в Европе стала бы невозможной, и немцы снова, на сей раз окончательно, захватили бы инициативу в Атлантике. Нас постигла бы катастрофа, как подводные лодки в сорок третьем году. Так, а что насчет гидролокации?
Мысли Хеллера вернулись к испытаниям подводных лодок. Он не переставал удивляться, почему гидрофоны «U-793» отказывались работать, когда «U-793» проходила мерную милю. «Не могли же две лодки, стоявшие на концах мерной мили, обе находиться в мертвой зоне», — то и дело говорил тогда он себе.
Но это было давно.
Теперь, когда британский офицер поставил вопрос на эту тему, Хеллер сделал вид, что не видит темы для разговора. Но куда клонит этот парень?
— Насчет гидролокации? — ответил Хеллер. — Что ж, в отношении лодок Вальтера она работала более или менее так, как мы и ожидали, и гидрофоны, и «Asdic».