Немного безумия

— Очень хотим услышать историю, дедушка! — закричала Вивиан, не спрашивая моего мнения. Дедушка... сколько ему, если эта дамочка считает себя столетней? — Расскажи, расскажи про магию!

— Ну так и быть. — как будто тебя нужно упрашивать, старая вешалка!

— Так дело не пойдёт! — вмешался я в странный распорядок этих двух, где Джеймс Браун занимал почётное место на пыльной полке и не имел никакой важности. — У меня очень мало времени. Когда Вивиан отведёт меня домой, то будете болтать хоть неделю кряду.

— А я расскажу вкратце. — Ох...

— Ладно, побубните фоном. Я пока что-нибудь подберу на прилавке.

— Замечательно!.. Очень давно, когда ещё нога человека не ступала в большинство мест мира, жила на свете прекрасная пара, Ильза и Эрик. — брать портки или оставить свои? — Их дом был прямо над храмом, в котором проводились долгие песнопения во славу господа. — Ску-ко-та. — Они жили в мире и согласии, любили друг друга большей всей жизни и мечтали о детях. — прямо как мы с Аннабель. — Но пришла беда: морские разбойники повадились нападать на путешественников, и в деревню возлюбленных никто больше не приезжал, поселение опустело. Храбрый Эрик бросился на защиту людей и, самолично соорудив корабль, с самыми сильными мужчинами деревни поплыл в море. Три дня и три ночи он плавал по воде, а потом вышел на свою цель: огромный пиратский корабль, чьи матросы продали душу морскому богу за бессмертие. Жестокие и бессердечные волки убили Эрика и скинули его с камнем на дно моря, чтобы родные не могли достойно похоронить его бренное тело. Душа Эрика была неуспокоенной и металась между раем и адом, спрятавшись на земле. Когда Ильза узнала о том, что произошло с её мужем, она пришла в ярость. Как только женщина закричала, море разбушевалось, как только она заплакала, пошёл дождь, а как только она смогла успокоиться и смириться с судьбой — вышло солнце. Ильза стала одержимой идеей воскресить своего мужа, и поэтому стала изучать книги о магии при храме. С каждым днём её силы росли и росли, она питалась невидимыми потоками, что соединялись прямо посреди храма и шли ввысь, к самому небу, пронзая её дом, как меч яблоко.

— Так этот храм подземный? — поинтересовался я, щупая рубашки.

— Всё перебил, оладух! — моей спутнице надо надавать по губам.

— Да, молодой человек, храм из истории — это наш храм, храм жителей деревни, а дом Ильзы и Эрика прямо над ним, где-то в городе... так, о чём мы говорили?

— О яблоках. — удачно сострил я, подбирая куртку.

— О яблоках... — недоверчиво повторил дед. — А, вспомнил!.. Вскоре Ильза поняла, что обладает не просто способностями к магии, а огромной силой. Если раньше люди могли научиться магии только с помощью книг, то Ильза открыла новый способ — надо родиться на пересечении потоков, или прямо над ними. Тогда и только тогда ребёнок будет обладать первородной магией, а не корпеть над книжками. Но даже среди родившихся силачей есть самый сильный: им была Ильза. Она, словно королева у пчёл, могла контролировать всех магов вокруг и призывать их к себе в любое время дня и ночи. Так Ильза и поступили спустя семь лет после смерти Эрика. Созвав всех людей, обладающих Магией, она буквально поплыла по небу и настигла пиратское судно. Все грешники были наказаны, это место с тех пор зовётся...

— Треугольник дьявола? — единственное место в море, куда боятся заплывать моряки, даже затем, чтобы сократить путь вдвое.

— Вообще-то там круг, потому как маги летали по кругу, ну да ладно.

— А что случилось с Ильзой? — Задам уж вопрос ради приличия.

— Она попыталась воскресить мужа и, истратив все силы на борьбу со смертью, умерла.

— Очень добрая история.

— Все легенды, молодой человек, как правило, очень грустные. Мало толку запоминать весёлые, да и где вы видели веселье в нашей с вами жизни?

— Тоже верно... Я выбрал эту одежду. Есть мой размер?

— Сейчас принесу...

Глава 14

Брюки, колючий свитер, грубая куртка... что ещё нужно для счастья бедному детективу? Может, только жаренные на вертеле сосиски и кружечка пенного. Потребности в еде и одежде нельзя просто так игнорировать, иначе со временем организм начнёт игнорировать вас и свалится от чего-то несомненно опасного, например, бронхита или голода.

— Что лыбишься? — вопроса похуже надо ещё поискать. Не люблю эти хамские буквы, ох, не люблю. Во всём мире данный тип предложений используется только перед благородной заточкой в пузе.

— Представляешь, Вивиан, никто не покупал мне курток. — сказал я и заискрился, как триумфальные свечи. Дешёвое сравнение, впрочем, как и причина искр. — Так почему бы и не улыбнуться? Я получил бесплатные тряпки и ненужные куски материи, так что время порадоваться, как ни радовался никогда в жизни.

— Врёшь, детектив. У таких балбесов как ты всегда есть жена, которая покупает им бельё и шмотки. Непреложный закон: Джемсы Брауны не выживают в дикой природе. — нет бы, уплести ненароком что-то важное, так нет же, мы будем разбирать мужские архетипы...

— Она как-то не покупает мне курток. — спустя секунду раздумий пробурчал мой заунывный бас. — Я обеспечиваю её всем необходимым, собственно, как и себя любимого. Так делает большинство достойных мужчин.

Все остальные мужчины, просьба сильно не обижаться. Я не то что бы против, когда свежую зарплату спускают в казино назло сексистским стандартам общества, но всё же, такое весёлое расточительство как-то уж слишком больно бьёт по желудку и браку, а значит, ему в моей жизни не место. Тем более, у меня давно нет жены, значит я могу говорить о ней сколько душе угодно, привирая, какой я хороший муж. Возвращаюсь рано, играю в бильярд по вечерам и покупаю цветы каждое воскресенье... Что, не верите?!. И зря.

— А какая она, твоя жена? — поинтересовалась подземная певичка, выстукивая маленькими каблуками ритм. Каменная кладь в подземном мире, по которой стучат женские ножки, что может быть более завораживающим? Всё такое разное, но при этом обладает удивительной схожестью с Ан-роком.

— К чему тебе знать обо мне и моих родственниках? Составляешь досье?

Мы шли по рынку. Взрослые покупали детям леденцы в виде любимых животных: петушков, кроликов, бабочек. Фонарики низко висели над прилавками со сладостями и я постоянно цеплял их головой, хотя мне всегда казалось, что я не шибко отличался ростом.

Красивые, обёрнутые то ли в бумагу, то ли ещё во что, эти фонарики делали местным настоящий праздник... Но смотря на них, весёлых и ярких, я всё равно продолжал скучать по небу. По тучам с металлическим блеском, по свежему воздуху без непонятных примесей. Кому нужны волшебные фонари и обещанный праздник, если он под землёй и грудой костей?

— Ты мне интересен, Джеймс Браун, поэтому и спрашиваю. Хочу узнать о тебе получше, прежде чем ты смотаешься наверх.

— Давно мной не интересовались женщины. — может, только Маппи. Конечно же, без всякого наёмка на любовные отношения, мы для такого слишком разные по характеру и по возрасту люди. Юная блондинка просто интересовалась моей занимательной биографией, в особенности тем, что мне самому было и не очень-то интересно. Вот кому нужно знать, сколько времени я тратил на один стул в свои лучшие профессиональные годы? Или почему я любил вырезать игрушки? Только Маппи, никому другому.

— Я интересуюсь тобой не как обычные женщины, морячок. — Вивиан нарочно толкнула меня плечом, скалясь, как степной волк. Того гляди, съест.

Мы наконец вышли из душного рынка и двинулись к одной из хлипких башен.

— Мне просто крайне любопытно то, как живёт человек из пророчества. — припеваючи. Сплошной курорт: легкий бриз и пальмы над головой... эй, где мой кокос, я его тут оставил! — Не болит ли у него голова сильнее, чем других, нет ли ничего особенного в его великой жизни?.. Может, он и спит не так, как все, этот человек из легенд: не на боку, а на животе.

— Я сплю как придётся. — и где попало.

— Много работаешь? — много пью... хотелось бы мне так ответить, но это будет слишком импозантно.

— Да, тружусь, не покладая рук! — я взялся за кран, поспешно надавил на протёртую временем ручку, и лифт начал подыматься к поверхности.

Жалкая конструкция дрожала ещё сильнее, чем в прошлый раз, но я уже привык к этому и не сильно переживал... или, по крайней мере, ловко делал вид, что не особо волновался. И что-то мне подсказывает, что делал я это вполне убедительно: стоявшая рядом Вивиан не пыталась паясничать.