Немые вопли
Шрифт:
«Мои волосы! — в панике подумала Эллен. — Они не переносят влажного воздуха и тем более дождя. Свиваясь в мелкие завитушки, они превращаются в сплошную, спутанную копну. Что скажет на это Натаниель?»
Она мысленно уцепилась за эту чисто бытовую проблему, чтобы хоть ненадолго забыть о двух своих подлинных, жизненно важных проблемах: о встрече со своим детским страхом и о своем отношении к Натаниелю.
Сможет ли она прикинуться равнодушной, если Натаниель видит ее насквозь? Ведь даже если он и не умел читать чужие мысли, он безошибочно угадывал чувства и настроения. С каждым днем ей становилось
Эллен сердито скомкала бумажный стаканчик, обертку от шоколада, смахнула со столика хлебные крошки и бросила все это в мусорную корзину. Потом сняла с багажной полки свой красивый чемодан.
Собственно говоря, ее вещи вполне могли бы уместиться в небольшой дорожной сумке, но во всех приличных отелях предпочтение отдавали приезжим с добротными чемоданами, поэтому она купила себе чемодан. За восемьдесят крон, а выглядит как за пятьсот. Впрочем, она сомневалась, что сможет кого-то обмануть. Служащие отелей хорошо отличали подлинную вещь от подделки.
Как обычно, она прошла к выходу еще до остановки поезда и стояла там со своим чемоданом.
Люди Льда… Как много она думала о них последние дни! Она читала и перечитывала их историю, то и дело задаваясь вопросом: было ли все это на самом деле? Могло ли все это передаваться из поколения в поколение столько веков?
Ее отец столь же активно предавался чтению, что и она, и им приходилось договариваться, кто что будет читать. Оба они были очарованы и в то же время озадачены прочитанным. Мать Эллен тоже заглянула в эти книги, но, в отличие от них, не воспринимала всерьез то, что было там написано.
Эллен и ее отец чувствовали, что их симпатия к новой родне растет с каждым днем. Особое расположение Эллен чувствовала к Рикарду Бринку. Она видела молодую Туву, и ее восхищала та любовь и та забота, которыми окружали Туву ее родители.
Она поняла, что отличительной чертой Людей Льда является их единство, взаимная поддержка и любовь друг к другу. А также любовь к остальным людям, к слабым, любовь к животным и ко всей природе.
И такой род нес в себе злое начало! Как это было несправедливо!
Но в одной из этих книг говорилось, что именно угроза этого злого начала и послужила толчком развитию милосердия и взаимопонимания среди этих людей. Этого поворота Тенгель Злой не предусмотрел.
Если только можно было всему этому верить. Сама же Эллен считала историю рода Людей Льда чем-то вроде многогранной саги.
Но как же тогда обстояло дело с Линде-Лу?
Плод воображения Натаниеля?
Но ведь оба они, Натаниель и Рикард, были обеспокоены тем, что она видела Линде-Лу! Они просто не могли представить себе, как она смогла увидеть юношу, умершего шестьдесят лет назад!
При мысли об этом Эллен вздрогнула.
Поезд наконец остановился. Подняв чемодан, она несколько раз глубоко вздохнула. Ей снова предстояло встретиться с Натаниелем!
Встретив ее на вокзале, он взял ее чемодан — на нее даже как следует и не посмотрел. Вид у него был радостный, как показалось Эллен, но она не осмеливалась
окончательно поверить в это. Ведь в Липовой аллее он почти не разговаривал с ней. Но, с другой стороны, у него и не было такой возможности.Натаниель был одет в коричневый спортивный свитер, светлые брюки и короткий белый плащ. Сама же она была одета в светло-голубые брюки и весьма поношенный пиджак. Он ничего не сказал по поводу ее волос, превратившихся в сплошную спутанную массу. Он только спросил, есть ли у нее одежда для дождливой погоды, и она лишь тупо кивнула. Она совершенно забыла вынуть в поезде плащ.
— Выше нос, Эллен, — улыбнулся он. — Это не так опасно, как ты думаешь!
«Я думаю вовсе не об этом, — подумала Эллен. — Просто ты такой привлекательный и уверенный в себе, что я совсем теряюсь».
Эллен даже не подозревала о том, что и сама была достаточно привлекательной: светло-голубые глаза, белые зубы, летний загар на лице, черные, дико вьющиеся волосы, широкие, как у мальчишки, плечи и красивой формы грудь, тонкая талия, юношески стройные бедра. В дополнение к этому у нее были прямые, длинные ноги и лучезарная улыбка.
Она была несколько удивлена тем, что не все девушки бросали на Натаниеля взгляды, и она поняла, что он был слишком специфичным, чтобы нравиться всем. То, что он привлекает ее, вовсе не означает, что все остальные девушки должны обращать на него внимание. Это обстоятельство ее очень устраивало.
Проводив ее в отель, где была уже заказана комната, он пригласил Эллен пообедать. Ей пришлось пожалеть о том, что она так плотно закусила в поезде. Ведь не каждый день ей приходилось обедать с таким мужчиной!
Она не знала, о чем говорить с ним за столом. Старалась есть как можно элегантнее, старалась произвести на него впечатление своими хорошими манерами. Но опрокинула солонку и раскрошила по скатерти хлеб. Натаниель весело улыбался и непринужденно болтал обо всем подряд. Скрепя сердце, она признала его превосходство. Он, видимо, понял ее чувства к нему и был неприятно этим задет. Наконец она сказала:
— Какая у тебя замечательная мать! Я никогда не видела более красивой женщины.
Он просиял от этих слов и от того, что она наконец заговорила.
— Да, благодаря ей у Людей Льда появилось новое родство.
— В самом деле? Я еще не дочитала. Я дошла только до приключений Виллему.
— Ты дошла только до этого?
— А сколько, ты думаешь, человек может прочитать за два дня, да еще с таким папочкой, который постоянно вырывает у тебя из рук страницы?
Натаниель засмеялся.
— В таком случае, тебе многое еще предстоит узнать, — сказал он. — Я думаю, тебя ждут впереди страшные истории.
— Должна признаться, что я пыталась найти те места, где говорится о тебе, но ничего не нашла.
— Обо мне пока что мало написано, ведь каждый сам пишет о себе, и у меня все еще впереди. Я еще не так много пережил. Но моя мать… И ее мать, Ванья…
Натаниель вздохнул, захваченный своими мыслями. Эллен показалось, что он торопливо и тихо сказал самому себе что-то о «черных ангелах и ночных демонах», но это ей, разумеется, послышалось.
— Кстати, ты очень понравилась моей матери, — громко произнес он. — Она хочет, чтобы я как-нибудь пригласил тебя к нам домой…