Ненаглядная жена его светлости
Шрифт:
Как оказалось, милорд суть речи уловил, и взгляд супруги понял правильно.
– Леди Адель – вдова моего младшего брата. Ей было очень грустно и одиноко в опустевшем доме покойного супруга, поэтому три года назад я пригласил её в свой замок. А она была так любезна, что взяла на себя обязанности хозяйки. Адель – замечательная женщина, и если бы не… Ешьте, Сония! Силы вам ещё понадобятся!
И вернулся к трапезе.
А Софья призадумалась – герцог не договорил, но и без этого было понятно – если бы не «какое-то препятствие», то он женился бы на гурии, а не на тощем, ещё и, как выяснилось,
И делать жену полновластной хозяйкой его светлость явно не собирается.
Другой вопрос, что ей, Соне, не нужен ни сам герцог, ни его замок, ни дневные и ночные обязанности, которые исполняет при нём черноволосая. Но даже если она расскажет об этом леди Адель, та вряд ли ей поверит. И будет бороться за место в постели и жизни герцога, пытаясь устранить это самое «какое-то препятствие».
И ведь устранит, ибо на её стороне не только знание местных обычаев и лазеек в законах, но и симпатия милорда. Наверняка ещё и деньги – подкупить кого, заплатить за услугу.
Кажется, муж собирался Соню куда-то отослать? Поскорее бы! С такими вводными для неё любое место будет безопаснее, чем замок, на который имеет виды такая особа.
Софья отрешённо взяла ложку и не успела опомниться, как творог исчез за считанные секунды.
А есть хотелось по-прежнему.
Девушка с тоской покосилась на блюдо с недоеденной мужем птичкой – его светлость изволил скушать только одну ножку и переключился на другие кушанья.
Румяная корочка, сытный аромат… Лежит, такая понадкусанная… никому не нужная… Можно сказать, заброшенная…
Желудок жалобно заурчал, мысли Софьи перепрыгнули на тему еды: как специально под нос ей поставили.
Съесть или нет? Оторвать ножку, впиться зубами…
В конце концов, герцог и так о ней невысокого мнения, никакие демонстрации воспитания этого уже не исправят. А ещё его светлость говорил, что силы ей ещё понадобятся, поэтому извините, милорд…
И она пододвинула блюдо к себе.
Моя ты пре-е-елесть!
Мясо таяло во рту! Такое нежное, такое сочное и вкусное!
Соня и не заметила, как умяла добрую четверть, пока до неё не дошло, что вокруг стоит странная тишина.
В подступающей панике она посмотрела в зал и поняла, что уже некоторое время никто, кроме неё, не ест. Разве что глазами и её.
Она поспешно отодвинула от себя блюдо и поймала острый, как бритва, взгляд леди Адель. Отвернулась – не до инсинуаций черноволосой гурии.
Вздохнув –муж опять будет на неё рычать? – посмотрела на герцога. И опешила, настолько потрясённым он выглядел.
– И давно? – отмер его светлость.
– Что давно?
– Давно тебя потянуло на мясное, же-е-ена-а-а?
Странный вопрос! Вообще-то она мясо всегда любила. И если был выбор, любым сладостям предпочитала хороший стейк. Но то она, Софья. А как обстояло дело с вкусовыми предпочтениями у несчастной Сонии ей, увы, неизвестно.
Возможно, первая хозяйка этого тела птичек на дух не переносила? Или у неё на этот продукт была аллергия? А может быть, в Средневековье привилегию вкушать мясное имеют только мужчины?
Вон, у гурии тоже не котлеты, а каша…
В любом случае, она умудрилась снова привлечь к себе ненужное внимание. Продемонстрировала
неуместное или непривычное поведение – исключительно для себя прежней или для местных женщин в целом. Можно сказать, спалилась.Спасая ситуацию, Соня решила сначала изобразить непонимание, а дальше уже действовать по обстоятельствам. В крайнем случае, она всегда может заявить, что после падения почти ничего не помнит. И тогда странности поведения или смена привычек послужат доказательством, что она амнезию не выдумала…
Интересно, как тут лечат – только микстурами и травами или ещё и целительская магия есть? Судя по скорости срастания переломов, без волшебства не обошлось. И это плохо – кто знает, как здесь относятся к попаданцам и переселению душ? Значит, пока она это не выяснит, надо стоять насмерть – тутошняя я, просто память отшибло!
«Улыбаемся и машем!»
– Мне нельзя было трогать это блюдо? Но было так вкусно, – и ресничками хлоп-хлоп!
Герцог продолжал буравить её взглядом.
– Наелась? – вкрадчиво.
– Ну, – Соня снова посмотрела на стол и поняла, что да, наелась, – пожалуй, да. Но попробовать во-о-он те ягоды не отказалась бы.
«Уж больно они привлекательно выглядят», – это уже про себя.
А ещё неплохо было бы птичку чем-нибудь запить, а то из жидкости ей больше суток ничего, кроме того снадобья, не перепало.
Вспомнив о питье, девушка машинально провела языком по губам, и с удивлением заметила, как стремительно темнеет взгляд герцога.
Она опять что-то не то сказала? Сидит, таращится, злится…
Как же хочется домой!
Даже согласна вернуться в то ущелье, только чтобы живой и не переломанной! На радостях она бы даже простила Виталию его поступок. Конечно, больше ни о каких отношениях с ним и речи быть не может, они расстанутся. Но без претензий и упрёков с её стороны.
Почувствовав, что снова накатывает, Соня подтянула поближе плошку и взяла ярко-жёлтую ягоду.
Мм! Вкусно!
Жмурясь от удовольствия, съела ещё одну, на этот раз красную. Потом другую – синюю. И снова жёлтую…
Ягоды оказались удивительными – сладкие, с небольшой кислинкой. Прохладные и сочные, они отлично утоляли жажду, оставляя на языке приятное послевкусие.
– Достаточно! – резкий голос супруга прозвучал в момент, когда Соня в очередной раз выбирала, какую ей взять – красную или синюю.
Герцог повёл бровями, и тихо материализовавшийся за спиной Сони слуга проворно убрал плошку со стола.
«Жалко, да?» – но последнюю она всё-таки успела ухватить.
Деспот!
– Завтрак окончен, – милорд резко встал и выдернул супругу за собой, крепко ухватив её за руку. – Леди Адель, – голос смягчился, – не спешите, спокойно доедайте. У меня возникли кое-какие дела, позже увидимся!
И снова ледяным голосом, уже слугам:
–Передайте геру Ханцу, что через пять минут я жду его у себя в кабинете.
После чего милорд, не отпуская предплечья супруги, отправился к выходу из помещения. Чтобы не отстать, ей пришлось активнее перебирать конечностями. И это сразу же сказалось на её походке: Софья охнула, припала на больную ногу и едва не пропахала носом пол.