Ненастье

Любить Серёга не научился, но хотя бы понял, как это делается.

— А ты был не такой, — хмыкнула Нелька. — Был герой. Наглый. Борзый.

— Укатали сявку крутые горки.

— А я тебя всё равно люблю. Мне пофиг, какой ты.

— Но Щебетугу-то я один хер бортану, — усмехаясь, заверил Серёга.

— Найми охрану.

— Найму. Немца позову. Как-то у меня с ним нехорошо вышло.

* * *

Опасение Нельки, что Щебетовский пришлёт киллера, произвело на Серёгу серьёзное впечатление. Примерно через неделю после разговора с майором Серёга спросил у Яна Сучилина, своего водителя:

— Ты знаешь, где сейчас живёт Немец?

— Знаю. В общаге на Локомотивной. Он там у бабы своей приземлился.

Серёга подумал, что Герману неловко будет встречаться с ним где-нибудь в кабаке — кабак простому шофёру Неволину не по карману, а сидеть за Серёгин счёт — стрёмно. Да и разговор будет пока что короткий.

— Ян, договорись с Немцем, когда мне заехать к нему в общагу на пять сек по важному вопросу. Пусть он Таньку отошлёт куда-нибудь.

— Ясно, — кивнул Ян. — А чего ты хочешь от него, Серый, или это тайна?

— Да не тайна никакая. Приглашу его к себе в охрану.

— А я?

— И ты будешь, и он, — оба. У меня напряжёнка обозначилась.

Сучилин понял, что ему надо успеть всё выполнить до прихода Немца. Рядом с Неволиным у него ничего не получится — Неволин помешает.

Дело в том, что несколько дней назад, вечером воскресенья, к Сучилину домой заявился Басунов. Он не прошёл в квартиру, а вызвал Яна в подъезд. Они спустились на лестничную площадку и закурили у окошка. Сучилин жил «на Сцепе», и за окном была всем знакомая картина: игровая площадка во дворе, утонувшая в огромных февральских сугробах, из которых торчали только кровли песочниц; припаркованные тачки; ограда из бетонных плит, а за ней — задний двор магазина с мусоркой и штабелями тары. В заброшенном котловане, как в сквере, разрослись заснеженные кусты. Вдали по улице катились троллейбусы, в сизой вечерней дымке мигали светофоры.

— У тебя проблемы, Ян, но ты можешь их решить, — сообщил Басунов.

— Какие проблемы? — насторожился Ян. Он знал, что Басунов — сука.

— Июль девяносто четвёртого, — напомнил Басунов. — Шпальный рынок. Два стрелка от Батищева вальнули Чёрта и подбили Быченко.

— И что? — холодея, спросил Сучилин.

Конечно, он всё помнил. Помнил, как прозевал покушение на Егорыча, а потом, чтобы оправдаться, кинулся вдогонку за киллером через толпу на втором этаже рынка. На том «динамовце» ещё была футболка с Дольфом Лундгреном… Киллер израсходовал боезапас и, прорываясь к лестнице, прикрылся заложницами — схватил за шкирку двух девчонок-близняшек, продавщиц. Ян помнил их оголённые животы под топиками… Что на него тогда нашло?.. Он прострочил из АКМ киллера вместе с девчонками…

— Кому надо, тому всё известно, — Басунов глядел Сучилину в глаза. — Киллер — Иван Гнедых по кличке Гнедой. Убиты Дарья и Жанна Поляковы. Свидетели из наших — Завражный, Расковалов, Дудников, Зибаров, Неволин, Моторкин, Птухин, Хрипунов. Есть и гражданские свидетели. Есть протокол осмотра места преступления: Гнедой тогда остался без оружия. Ты просто грохнул тех двух шлюшек, Ян, и всё. Это от пятнадцати до пожизненного.

Сучилин тяжело дышал носом. Он стоял в подъезде перед Басуновым как-то сгорбившись, растопырив руки, — рослый, белобрысый, краснолицый.

— И что от меня хочешь?

Ян уже догадался, чего сейчас от него попросят.

— Убери Лихолетова, — сказал Басунов.

— Как?

— А я не знаю, Ян. Это уже твои заботы. Я вообще ничего не знаю.

В общих чертах Сучилин был в курсе тяжбы Серёги с Щебетовским и не сомневался, что заказчик — Щебетовский. Но кто слил майору информацию о деталях и участниках той бойни на Шпальном рынке? Витёк, кто ж ещё.

— Ты сдал меня боссу, Витёк? — изумлённо спросил Сучилин.

— Я не понимаю, о чём ты, Ян, — озабоченно сказал Басунов, с искренним сочувствием глядя на Сучилина. — Извини, друг, мне пора. Звони, если что.

Басунов спускался от Сучилина не на лифте, а по лестнице, и натягивал перчатки. Внутри у него всё отяжелело от удовольствия обладания, словно ему подарили дорогую и престижную иномарку. Управлять чужой жизнью Басунову было так же приятно, как управлять навороченной тачкой.

А Сучилин сразу решил, что сделает, как приказал Басунов. Да, ему жалко тех девчонок-лисят, однако сейчас он всерьёз разозлился на Серёгу. Он думал, что Лихолетов делит «Коминтерн» с Щебетовским, а он тут не при делах, но из-за конфликта Лихолетова Басунов напомнил ему, Яну, о том, о чём Ян четвёртый год изо всех сил старается забыть. Это Серёга виноват, что Яна ткнули рылом в кровь, о которой он и без того сожалеет. И пусть тогда Серёга заплатит за унижение товарища. Не надо было ему втягивать Яна в свои разборки. Отыскивая вину Серёги, злясь на Серёгу, Сучилин, сам того не сознавая, уже начал готовить себя к исполнению заказа.

Он каждый день сидел рядом с Лихолетовым за баранкой «гелика», но понимал, что на самом деле справиться с заданием будет очень трудно даже ему. Серёга не пацан, он не подпустит к себе, а ведь потребуется куда-то заманить его, чтобы уложить без свидетелей. После этого надо будет отвести подозрения. И вдруг ещё Неволин нарисовался!.. Он вообще всё усложнит. Следует отработать заказ до того, как Немец займёт место возле Серёги.

Времени у Сучилина не оставалось. Он приехал к общаге Неволина и долго ходил вокруг здания по заснеженным тротуарам, примеряясь ко двору, к дорожкам, сугробам, фонарям и к скверу, после этого зашёл в вестибюль и попросил кого-то из жильцов вызвать Немца на вахту. Неволин спустился.

— Здорово, — сказал Ян, подавая руку. Он не испытывал перед Немцем никакой неловкости, словно хирург перед пациентом. — Я от Лихолетова. Он хочет заехать к тебе сюда перетереть завтра в девять вечера. Просил услать куда-нибудь твою жену, если она вам помешает. Но базар ненадолго.

— А о чём разговор? — как-то недоверчиво поинтересовался Неволин.

— Он мне не докладывал. Он даже едет без меня. Это ваши заморочки.

Сучилин намеренно сказал, что Серёга приедет сам, один. Раньше по вечерам Серёга часто ездил без водителя — но не теперь, когда стал опасаться покушения. Однако Ян рассчитывал, что после исполнения, когда закрутится следствие, Немец сообщит, что Лихолетов ехал к нему в одиночку.

День, на который Сучилин назначил убийство, был средой.

Серёга до вечера работал в офисе. На улице возле машины, кряхтя, он сделал гимнастику, разгибая затёкшую поясницу, влез в салон, и они с Яном погнали: Серёга по-быстрому заглянул в ресторан, где дёрнул коньячины с Виталей Уклонским, затем на почтамт за бандеролями, затем забрал Нельку с маникюра и распорядился рулить к дому, чтобы высадить её у подъезда. Только потом Лихолетов намеревался отправиться к Немцу.

— Серый, я лучше в машине подожду, пока ты с Немцем треплешься, — Нелька расстегнула шубу, устраиваясь на заднем сиденье «гелендвагена» поудобнее. — Чего тебе туда-сюда мотаться? И на обратном пути вместе в супермаркет сходим, а то я всегда покупки одна таскаю, как лошадь.

Сучилин, не оборачиваясь, стискивал руль и надеялся, что Серёга всё-таки не возьмёт Нельку с собой к Немцу. Серёга сосредоточенно распечатывал новую пачку сигарет, он курил «Парламент».

— Как угодно, котёнок, — ответил он. — Не скучно, так жди. Двигай, Ян.

«Гелик» бежал по тёмным февральским улицам Батуева, поворачивал на перекрёстках, обгонял автобусы и снегоуборочные машины, тормозил на светофорах. Ян думал, как он сейчас будет убивать своих пассажиров, взвешивал каждый шаг и каждый жест. Серёга курил, размышляя, о чём он будет говорить с Немцем после долгого отчуждения. Нелька вспоминала, что нужно купить в супермаркете: яйца, копчёную рыбу, сыр, и такой плоский грузинский хлеб, и носки Серому, и ещё, блин, так чипсов охота, но они вредные, может, тест на беременность взять, если на солёное тянет?..