Ненастоящий герой. Том 3

Сражение продолжалось. И Иллит играл в нем не последнюю роль.

Так или иначе, Радремон не мог в полной мере развернуться, постоянно отвлекаясь на выходки Маруана и глотая заранее закупленные склянки с маной, герцог вместе с сыном оказались прикованы к элементалю, а остальные силы примерно уравновешивали друг-друга.

Обе стороны начали уставать.

И если сейчас к свинтерам прибудет подкрепление, то…

Внезапно висевший за креслом гобелен с изображением батальной сцены пошел волной, а следом и вовсе упал на пол. За ним стоял орк, который выглядел так, будто три месяца провел в полном паутины и пыли чулане, а потом проломил собой стену.

Впрочем, стену он действительно проломил, потому что ему пришлось пробиваться через кладку замурованного тайного хода.

— Бал’Луг?! — изумленно воскликнул Налланномом, юркнув за колонну. У него прямо перед носом пронеслась стрела. Следующая же отскочила от вновь возведенного защитного купола.

— Ты долго! — крикнул Радремон.

— Ход давно нашел. Но кто знал, что… Аргх! Заткнись! — передумал оправдываться орк.

Быстро оглядевшись, он оценил обстановку, обеими руками схватил свой здоровенный лабрис и принялся крутиться вокруг своей оси, постепенно приближаясь к фон Кацвертам.

Не оценивший такого поворота Маруан швырнул в Бал’Луга сферу, но та бессильно отскочила от двустороннего топора и угодила в многострадальное витражное окно и без того уже зиявшее множеством дыр.

Конечно же навык. «Бешенство». Простое название. И маркиз знал, потому что лично вручил его орку. Это был тот самый четвертый свиток, приобретенный после покупки «Продвинутого возложения рук». Три достались Банарву, Ксинс и Бешеной, а последний фор Корстед отдал Бал’Лугу, встретившись с ним в Гатонде после совещания с Мстителями.

В принце Радремон мог бы этого и не делать, и так заполучив зеленокожего в свое распоряжение в обмен на сохранение ему жизни, но тот должен был стать его козырем в похищении ученого. Тем более, что вариант боевого столкновения маркиз тоже учитывал. А ведь всегда приятнее иметь в рукаве туза вместо шестерки.

Хотя больше, чем на десятку Бал’Луг не тянул.

Но сейчас эта десятка во всю отрабатывала повинность, помогая элементалю теснить фон Кацвертов, тем самым развязав Радремону руки.

И, залпом выхлебав сразу два флакона маны, тот развернулся по полной.

Временно выпустив Маруана из поля зрения, маркиз рванул в самую гущу схватки. Тройные стрелы праха лились, казалось, нескончаемым потоком, соткав на поле боя паутину смертельно опасных нитей. Удушающие облака появлялись одно за одним, не давая лучнице с магичкой опомниться и помочь и товарищам. Радремон, словно призрак, был везде и в то же время нигде. А вовремя созданный Налом фантом лидера лишь добавлял путаницы.

Первым пал Крусто. Он не вовремя отвлекся на промелькнувшую мимо Стрелу и, будучи раненным, не сумел заблокировать стремительный выпад Бешеной. Жалобно звякнув всеми тремя шипованными шарами, цеп упал на каменный пол, а следом покатилась начисто срубленная голова, вращая выпученными в предсмертной агонии глазами.

Следующей настал черед лучницы. Вынырнув из очередного Облака, она обнаружила прямо перед собой лидера вражеской спаты. В его спокойных, невозмутимых, похожих на порталы в Бездну глазах девушка увидела лишь одно — смерть.

И та настигла ее, когда тяжелый посох бесхитростно проломил ей череп, бросив безвольное тело на залитый кровью пол.

Осознав угрозу, оставшиеся в живых из отряда Сокола начали отступать к главе рода. Им изо всех сил, посылая стрелу за стрелой, мешала Ксинс, но вдруг крикнула:

— Секунды! — и Радремон раздосадованно цыкнул.

Глава 27

«Секунды» — это слово являлось заранее условленным знаком. Сигналом того, что у дроу опустел колчан, и она начала использовать подаренный Радремоном навык, позволяющий полминуты стрелять призрачными копиями последнего выпущенного снаряда.

После чего Ксинс превратится в тыкву.

Ну не совсем в тыкву, но толку от нее будет не на много больше. Что может сделать лучник без стрел? Ткнуть луком в глаз?

Радремон поднажал.

Заглотив очередное зелье, он вместе с Банарвом и Бешеной принялся теснить последних защитников герцога. Дварф со светлой явно устали сильнее свинтеров (все-таки разница в рангах), но держались и старались не отставать.

Подобравшись вплотную в дюжему воину в висящей лохмотьями кольчуге и с открытой ране на правом плече, фор Корстед Каменным щитом заблокировал удар меча, Удушающим облаком закрыл обзор магичке и слил половину остававшейся маны на запущенные в упор Стрелы праха.

Как и в случае с Квинедартиэлем, амулет сумел защитить лишь от нескольких, а остальные совокупным эффектом превратили мужчину в тошнотворную груду гниющей плоти.

Радремон без тени эмоций переступил через сочащиеся гноем останки и хотел уже, отринув подступающую усталость, провернуть такой же трюк со вторым бойцом, но неожиданно понял, что не может двинуться с места.

Средний щит стихийной магии нивелировал урон, но, глянув вниз, маркиз увидел, что его ноги сковали осязаемые потоки ветра.

Маруан сумел удивить. Велев сыну в одиночку сдерживать орка и элементаля, он пригвоздил главного врага к полу и теперь колдовал что-то феноменальное, беззвучно шевеля губами и складывая пальцы в замысловатые фигуры.

Фор Корстед ощутил смутное беспокойство. Он будто оказался на вершине утеса перед лицом надвигающейся бури, когда всей поверхностью кожи чувствуешь мощь грядущего ненастья. Когда дыхание сбивается, волосы встают дыбом, а разлитая в воздухе сила грозит захлестнуть и перемолоть в труху посмевшую бросить ей вызов песчинку.

Понимая, что никакие щиты его не спасут, а на контратаку времени не осталось, Радремон выхватил из Перстня единственное имеющееся в запасе зелье снятия контроля, влил его в рот и что есть мочи прыгнул в сторону.

С оглушающим ревом неистового шторма, вспоров каменные плиты, словно драную марлю, ввысь устремился исполинский клык, сотканный из укрощенного магией смерча.

Тот ярился и выл втягивая в себя каменное крошево, куски брони и оказавшиеся неподалеку тела. Казалось, что под воздействием заклинания даже свет померк, поглощенный необузданной силой безумного вихря. Истинная мощь, порожденная магом пятого ранга при помощи могущественного артефакта.