Ненависть или любовь?

Шарлотта испуганно застонала и заворочалась во сне.

– Тише! – умоляюще попросил Скотт отца. – Давай выйдем и поговорим где-нибудь в другом месте. Я не хочу будить Шарлотту!

Бернард Бьюинс с нежностью посмотрел на спящую дочь и согласно кивнул.

– Кажется, мне сейчас лучше спуститься в кухню и попытаться приготовить хоть что-нибудь на завтрак, – пробормотала Сьюзен, предпочитая ретироваться, пока Скотт будет рассказывать отцу обо всем, что случилось во время его помешательства.

Она быстро встала с кровати и, смущенно покраснев под пристальным взглядом Бернарда, поспешила набросить халат. Как только Сьюзен вышла из комнаты, Скотт поправил одеяло на сестре и вышел в коридор.

– Будет лучше, если мы поговорим в твоем кабинете, – тихо сказал он отцу. – Мне многое нужно тебе сказать, и ты должен будешь многое мне объяснить. Только, прошу тебя, пусть этот разговор останется между нами. Ни Сьюзен, ни тем более Шарлотте не нужно знать, о чем мы говорили.

– Мне кажется или ты сильно вырос за эти несколько дней, сын? – задумчиво спросил Бернард.

Скотт пожал плечами.

– Сложно было не повзрослеть!

Скотт первым вошел в кабинет отца, поражаясь тому, как сильно все изменилось за несколько недель: еще буквально месяц назад он и представить себе не мог, что войдет в святая святых их дома не просто без приглашения отца, а впереди него!

Бернард быстро приходил в себя. Он сел за свой стол и жестом предложил сыну присесть в кресло напротив.

– Я лучше постою, – бросил Скотт.

Бернард удивленно поднял бровь. Никогда раньше сын не отказывался от предложения садиться, и уж тем более не ставил условий отцу. Кажется, я многое пропустил, огорченно подумал он. Что вообще, черт возьми, происходило в этом доме?

– Ты просто безумствовал, – сказал Скотт.

Бернард понял, что задал свой вопрос вслух.

– Объясни мне, пожалуйста, – попросил он сына.

– Как только ты узнал, что Карола уходит к другому, сразу же после той безобразной сцены, что вы устроили перед домом, ты вернулся и упал на диван. Два дня ты вставал с него лишь для того, чтобы сходить в туалет. Ты отказывался есть и никак не реагировал на наши попытки заговорить с тобой. В понедельник нам пришлось идти в школу, хотя мы очень боялись оставлять тебя. И как оказалось, не напрасно.

Скотт замолчал, пытаясь справиться с собой. Он отвел глаза в сторону, чтобы не встречаться с внимательным взглядом отца. Он уже успел забыть о том, каким пристальным и внимательным может быть этот взгляд. Мальчик глубоко вздохнул и продолжил:

– Шарлотта первой вбежала в дом. Она спешила проверить, все ли с тобой в порядке. А я задержался во дворе, думал немного убраться, но ты, как всегда, унес ножницы в дом. Как ни странно, это спасло всех нас! Я не знаю, что было бы, если бы я не пошел вслед за Лотти! – Скотт вновь замолчал.

Ему казалось, что в горле появился большой тугой комок слизи, мешающий не только говорить, но и дышать. Он нервно сглотнул и силой воли заставил себя вернуться в тот день. – Я пришел всего на пятнадцать минут позже. Если бы я смог опередить ее!

– Да что случилось-то, в конце концов?! – не выдержал Бернард.

– Шарлотта вернулась домой, – без всякого выражения продолжил Скотт, – и нашла тебя в ванной с перерезанными венами. Вся ванна была в крови, а ты уже ничего не чувствовал.

– Неправда... – прошептал пораженный Бернард. – Я не мог оставить вас!

– И тем не менее, ты это сделал! Посмотри на свои запястья. Швы сняли совсем недавно, и эти шрамы никогда не пройдут, – с убийственным спокойствием сказал Скотт. – Я нашел Шарлоту на полу в ванной, у нее было что-то вроде эпилептического припадка. Я вызвал «скорую», и тебя с Шарлоттой забрали в больницу. Ты потерял много крови, но все же выжил. Видно, твоего образования не хватило на то, чтобы правильно вскрыть вены. Шарлотту тоже быстро привели в порядок и вернули домой. Но после всего, что она увидела, ей все время кажется, что ты снова попытаешься покончить с собой. Вот и вчера она чуть не впала в летаргию или что-то вроде того, когда увидела, как ты все крушишь в своей комнате. И так было каждый раз, когда ты выходил из ступора.

– Какое сегодня число? – хрипло спросил Бернард.

– Двадцать девятое сентября.

– Боже мой... – пробормотал он и закрыл лицо руками. – Как же вы все это время жили?

– Очень плохо. Мы по очереди ходили в школу, хорошо хоть там поняли наши проблемы. Мы воспользовались твоей кредитной картой, чтобы покупать еду, да и пора было платить за свет, телефон и дом. Шарлотта каждый день боялась оставаться с тобой наедине, и я не знал, будет ли она в порядке, когда я вернусь. Но Лотти категорически отказывалась пропустить свою очередь сторожить тебя. Мы старались привести тебя в порядок, но я не мог просить Шарлотту помочь тебя вымыть. Впрочем, проблем с тобой почти не было: большую часть времени ты лежал на диване и был где-то очень далеко. Иногда ты пытался отнести чай Кароле, и мы тебе не мешали. Самое страшное начиналось, когда ты принимался буйствовать. Не знаю, что на тебя находило, вероятно, ты возвращался из своих грез и понимал, что ее больше нет с тобой. Мы пытались удержать тебя от разрушений, и обычно нам это удавалось. Но вчера, если бы не появилась Сьюзен, ты бы меня мог вполне убить.

– Как же так? – растерянно спросил Бьюинс.

– Я пытался помешать тебе разбить об пол лампу. Ты отбросил меня к стене, а потом пытался бросить в меня столиком, что стоит возле твоей кровати. Сьюзен вырвала его у тебя из рук и ударила тебя. Только тогда ты затих, и она смогла тебя уложить. Я бы и сам справился, если бы Шарлотта вновь не начала биться в припадке. А Сьюзен успела не только успокоить Шарлотту, но и спасти меня. Если бы не она, я уже сейчас был бы или с повязкой на голове, или вообще... – Скотт не смог закончить свою мысль.

– Я чуть не убил собственного сына! – пробормотал Бернард, с ужасом разглядывая шрамы на запястьях.

– Ты чуть всех нас не убил! – крикнул Скотт. Он больше не мог сдерживать все, что накипело в его душе за эти дни. – Мы не могли даже отойти в магазин за едой! Каждый день мы боялись, что тебя отправят в психушку, а нас отдадут в интернат! Шарлотта начала плакать во сне, ей каждую ночь снились кошмары! Только сегодня она спала спокойно и то потому, что рядом была Сьюзен. Не ты, папа, а какая-то Сьюзен, которая пришла к нам вчера вечером!

Скотт не стал признаваться отцу, что и он спал спокойно, ощущая рядом тепло ее тела и ее нежные руки, ласково поправляющие на нем одеяло.

– Ты прав, мне нет никакого оправдания, – спокойно сказал Бернард. – Я ответил на вашу любовь и привязанность черной неблагодарностью. Я не заслуживаю того, чтобы называться вашим отцом. Если вы захотите, я могу отвезти вас к матери.

– Прекрати самобичевание, – хмуро попросил Скотт. – Ты действительно очень виноват перед нами. Нам ведь тоже было тяжело знать, что Карола уходит от нас. Как бы плоха она ни была, как бы не замечала нашего существования... Все же лучше знать, что мать где-то есть. Но мы к ней никогда не пойдем. И ты это должен понимать.