#НенавистьЛюбовь

Я мысленно обложила Савицкого всевозможными некрасивыми словами и кинулась к ноуту, забыв о семинаре.

«Девочки, кто-нибудь может прямо сейчас позвонить Дане?» – написала я в общем чате. Могла Сашка, но, к сожалению, он не брал трубку – наверное, был у Владыко и не слышал звонок. В сети его тоже не было.

«Что случилось, Даш?» – спросила подруга, и тогда я кратко объяснила, что случилось.

«То есть, ты сейчас не дома?» – уточнила подруга.

«Да. Потом объясню, где», – ответила я, пытаясь понять, что сейчас делать и зачем Савицкому понадобилось все это. В результате совместного мозгового штурма мы решили вместе поехать на мою квартиру, не дожидаясь Дани, и проверить, все ли с ней в порядке – втроем было не страшно. Так мы и стали свидетелями невероятной сцены под названием «Изгнание Каролины из жизни Дани».

– Не хочешь меня поблагодарить? – спросил Влад напоследок у Матвеева. – Если бы не я, твоя подружка могла оказаться в очень плохой ситуации. Ведь Каро могла обратиться к Алану.

– Моя благодарность – это то, что мы не сдали тебя ментам за незаконное проникновение, – ответил Даня.

– Сейчас поклонюсь, – фыркнул Влад. – Что ж, мне пора. Прощай, Дарья. Если тебе что-то понадобится, звони. Тебе я всегда помогу.

Савицкий подмигнул Полине, порядком смутив ее, и ушел, засунув руки в карманы куртки.

Наверное, он ушел навсегда.

3.36

Это был странный вечер. Будто кто-то взорвал над нашими головами фейерверк из самых разных эмоций, и они яркими разноцветными искрами накрыли нас, обжигая кожу.

Ненависть, гнев, страх, изумление, замешательство, спокойствие, благодарность, нежность, любовь.

Целая палитра. Целая жизнь. Целая Вселенная.

Долгое время – почти до ночи – мы сидели в моей квартире. К нам присоединились Самира и Лео, и мы обсуждали произошедшее, разгружая сердца разговорами и нервным, но дружным смехом. Единственное, чего я и Даня не сказали никому, этого того, что мы вместе живем и вообще фиктивные муж и жена – помнили о конфиденциальности. Когда на город опустилась прохладная тьма и прочно обосновалась в каждом его закоулке, все засобирались по домам. Даня, как всегда, хотел развести гостей, но они вызвали такси и уехали, а мы остались вдвоем. Я слишком поздно поняла, что не успела поделиться с Самирой словами Савицкого о Лео, но решила, что сделаю это позднее. Честно говоря, это казалось мне его очередной непонятной уловкой, сбивающей с толка – художник нравился мне, и я считала, что он хороший парень.

– Надо замки поменять, – сказал Даня. – Плохо, что этот козлина у тебя ключи стащил.

– Снова? – вздохнула я, вертя в руках кружку с недопитым чаем.

– Снова. Так спокойней будет.

– Родители будут в восторге.

– Когда они возвращаются с моря?

– Через несколько дней. Мама жалуется, что устала отдыхать, а папа не хочет приезжать назад, – сказала я, встала со стула и подошла к Дане. Заключила в объятия, положив одну руку на шею, а второй цепляясь за футболку на поясе. И тяжело вздохнула.

– Что, девочка? – прошептал он, обхватывая меня за плечи.

– Так бывает, да? Чтобы была такая любовь, которая хуже ненависти? Чтобы была такая одержимость, как у нее?

– Как видишь, – ответил Даня. – Когда-то я думал, что разбираюсь в людях, но… – он замолчал, покачивая меня из стороны в сторону – это успокаивало.

– Я слышала, что ты говорил, когда была на лестнице, – продолжила я и сильнее сжала пальцами ткань его футболки. – Спасибо, что верил в меня, несмотря ни на что. Спасибо, что не ушел.

– А я мог иначе?

Я знала, что не мог.

– Ты думаешь, она вернется? – тихо спросила я, поднимая голову и глядя в ночное небо.

– Надеюсь, что нет, – задумчиво отозвался Даня, играя с моими волосами.

– Она так на тебя смотрела, будто бы ты ее казнил. Собственноручно возвел на эшафот и накинул петлю на шею.

– Нет, Даша, она сама это сделала. – Голос Дани стал жестким. – Я хотел ее ударить. Знаешь, впервые в жизни хотел поднять руку на женщину, - вдруг признался Даня. – Стоял, смотрел на нее и думал, что хочу вмазать. Какого черта, Даш? Нет, какого? Почему она решила, что может играть с людьми? Похищение, наркота – что было бы следующим? Убийство? Каролина заигралась. Решила, что может делать все, что угодно, почувствовав вседозволенность. Но забыла – каждый, кто не падал, обязательно упадет. С Савицким они одного поля ягодки.

– Ну, он хотя бы оказался не таким подлым. Наверное, – отозвалась я.

– Он просто преследовал свои цели. Хотел унизить ее, вот и все. Савицкий ничем не лучше, Даш. Вспомни тот вечер. Просто вспомни.

Я его помнила – до сих пор. И грозу, и всепоглощающий страх, и холод, и привкус крови на губах. Помнила ненормальные блестящие глаза Влада и его голос. Помнила его руки, шарящие по телу.

Пусть сегодняшний поступок будет его компенсацией за тот отвратительный поступок. И пусть мы никогда больше не встретимся – ни с ним, ни с ней.

– Не грусти, зайка, – ласково сказал Даня. – Ведь я с тобой.

Его слова вдруг позволили мне окончательно осознать – все закончилось. Этот невольный ад, на который мы обрекли себя, исчез, оставляя после себя лишь воспоминания.

Он подхватил меня на руки, закружил и, целуя, унес в мою комнату. На мою кровать, над которой горели гирлянды. Где подарил поистине прекрасные часы, еще раз доказав, что он – только мой. А я – только его.

И эта ночь была прекрасной и светлой от огней тех звезд, что горели в наших сердцах.

3.37

Каролина сидела в ванной, наполненной благоухающей персиковой пеной – пыталась успокоиться и отмыться от грязных рук Савицкого.

Пытаясь забыть обо всем на свете, она разглядывала свое отражение на потолке – он был зеркальным.

Красивая. Правильные и аккуратные черты лица. Густые светлые волосы – натуральный блонд. Длинные тонкие ноги. Плавные изгибы тела. Женственная, ухоженная, уверенная. Идеальная девушка. Такую бы выбрали девяносто девять человек из ста. А Дан Матвеев оказался тем самым, единственным, который не обратил внимания. Который выбрал другую.

Воспоминания снова накрыли ее – презрительное лицо Дана стояло перед глазами. И Каролина, словно стремясь спрятаться от его взгляда, с головой ушла под душистую воду. Она находилась в таком положении до тех пор, пока легкие не сдавило от нехватки кислорода. И только тогда вынырнула, хватая губами воздух, будто большая рыба, выброшенная на лед. Потом схватила вдруг бутылку вина, что стояла на бортике, и бросила в зеркало. Оно тотчас осыпалось на пол, а Каролина, прижимая пальцы к вискам, закричала – протяжно, на одной ноте. И снова нырнула под воду, раздираемая ненавистью.

Как они только посмели?! Она ведь так любила Дана – всей душой, всем сердцем! А он на нее так смотрел!

В себя девушка пришла не скоро – спустя несколько часов. Огляделась и поняла вдруг, что в квартире, в которой остановилась, царит беспорядок – в ярости она сметала все на своем пути, не понимая, что делает. Подобные вспышки неконтролируемого гнева и раньше случались с ней, но в этот раз она, кажется, превзошла саму себя. Хорошо, что мать об этом не узнает. Хотя подобные вспышки Каролина унаследовала от нее, мать считала, что дочь должна уметь держать себя в руках. Она ведь Каролина Серебрякова. Хорошая девушка из хорошей семьи.