Ненавистный рыцарь на белом коне

Я отпрянула от окна, надеясь, что этот несчастный меня не вычислит. Послышались приглушённые угрозы и нечестивые ругательства. Голос был мужской. Но не Брэнота. К великому моему сожалению.

Прошло минут двадцать, но никто ко мне не заходил. Что ж. Тем лучше. Я вышла из комнаты. В коридоре было темно, несмотря на то, что горело несколько факелов. Я вспомнила, что после того как поднялась за Веселиной ещё шла по коридору. Однако проходов было два. Может быть имеется запасной выход и мне удастся выбраться из замка, чтобы добраться до злополучной пещеры? Что ж в любом случае разведать обстановку было не лишним. Я спустилась. Лестница не изгибалась и доходила до первого этажа, а потом, делая крюк опускалась ещё ниже. Внизу был погреб с бутылками вина, от которых исходил характерный аромат. Пошла вперёд по первому этажу, кроссовки ступали мягко и практически не издавали шума. Вскоре я услышала голоса и почувствовала запах чего-то съестного, но не вызывавшего аппетит. «Кухня» — догадалась я. Частота факелов возрастала и становилось всё светлее. Я бы так и шла дальше, если б не столкнулась с двигающимся ко мне с противоположной стороны мужчиной лет тридцати пяти- тридцати восьми, который держал на подносе жареную утку, украшенную мелкими зеленоватыми яблоками. Отдельные черты его лица были вполне даже ничего, но в совокупности… Однажды мне довелось наблюдать слипшихся после случки собак. Так вот, у кабеля было точно такое же туповато-растерянное выражение. Сходство усиливали и грустные карие глаза с полоской белка внизу. Ждан Нелюдивый, разносчик блюд, догадалась я. Хм, интересно, его отец и правда лесной разбойник?

— Вы Ждан? — Спросила я (надо ж было кому-то первому начать разговор, потому что разносчик стоял как вкопанный).

— Д-да, — ответил мужчина.

— А я – Фотиния, — представилась я, хотя он, наверняка, меня запомнил.

—Д-да.

Хм, может, он заикается?

— Вы несёте обед?

Я сказала «обед», хотя времени, судя по стоящему в зените солнцу, было около двенадцати. Поздно для завтрака и рано для обеда.

— Трапезу для его сиятельства.

Нет, оказывается, он не заикался. Но баритон у него был драматический.

— Дама Фотиния отобедает в своих покоях, — раздалось позади.

Голос Брэнота изТьери нельзя было спутать. От неожиданности я вздрогнула, а бедняга Ждан чуть было не выронил поднос.

Недождавшись окончания приветственной речи слуги, грубиян Брэнот изрёк:

— Я помню о вашей просьбе, дама Фотиния. Сегодня я верну вам ваше имущество.

Сэр рыцарь больше не был «Персевалем пахучим». Он вымылся и переоделся в длинную тунику, сходную с платьем, которое было на мне надето. Его волосы волнистыми кудрями спадали на лоб и плечи, а от тела исходил приятный аромат, напоминающий сандал.

Не желая вести с ним беседу, вместо ответа я сделала книксен (быстрый неглубокий реверанс, такой же как Веселина) и повернулась, чтобы вернуться в свои покои-темницу, но Брэнот окликнул меня, пришлось обернуться.

— Это платье принадлежало моей матушки. Оно вам к лицу.

Блеск! Я в одежде женщины, породившей это чудовище!

Глава 4. План побега

Я села на кровать, пытаясь привести мысли в порядок. Всё здесь походило на готическое средневековье. Может так оно и было? И я попала не в куда, а в когда? Итак, что я знала о средневековье?

Охота на ведьм: есть.

Замки и рыцари: есть.

Феодалы: есть.

Чума: надеюсь нет… Ненавижу неизлечимые болезни.

Блохи и вши… Я посмотрела вверх, на потолок. В древности над кроватями делали навесы, чтобы оградиться от кровососущих насекомых. А капроновые чулки изобрели ради того, чтобы блохи не могли удержаться на ногах. Кроме того был в ходу «блошиный мех».

Мои безрадужные размышления прервал шум приближающихся шагов. Дверь в комнату открылась и молодая девушка с круглым, как луна лицом поставила на пол чугунную миску.

— Ваша трапеза, дама Фотиния, — пояснила она и сразу же удалилась.

Голос у неё был неприятно поскрипывающим. И сама она мне сразу не понравилась. Поставить тарелку на пол как животному! Я посмотрела на содержимое «трапезы» — месиво, напоминающее пшеничную кашу в самом неприглядном её варианте. Ностальгически припомнила гарнир с гарниром, вспомнила жареную утку в яблоках на подносе у Ждана, и моя ненависть к Брэноту заиграла новыми красками.

Через пару минут забежала Малуша.

— Дама Фотиния, вы не захотели есть? — Покосилась девочка на тарелку с кашей.

Я брезгливо отпихнула её ногой.

— Ох, Голуба забыла прихватить хлеб! — Спохватилась Малуша.

Значит, круглолицая девушка с голосом скрипучей двери – это Голуба Вишенка. Сходство с Вишенкой ограничивалось формой лица.

— Так тебе тоже дали эту кашу? А что ели другие?

Малуша кивнула.

— Все слуги едят на кухне одинаковую пищу. В зале ест только его сиятельство и Дарек. Я как-то спросила Ждана, сидит ли Дарек на стуле как господин или на скамье. Ждан сказал, что на скамье.

— А повариха хорошо готовит?

— Сносно, — пожала плечами Малуша.

Я с сомнением посмотрела на содержимое чугунной миски. Сколько я протяну без еды? У меня сосало под ложечкой, но отведать месива я так и не решилась.

— Дама Фотиния, вы в надлежащем виде? — Раздался за дверью голос Брэнота.

— В бесформенном платье, если речь об этом, — отозвалась я, борясь с желанием ответить непечатным лексиконом.

Брэнот вошёл не один, с ним был Дарек. В руках у рыцаря была моя сумочка.

— Я не хотел скомпрометировать вашу честь, явившись к деве в покои, поэтому взял в свидетели Дарека.

Мне было всё равно, я смотрела на сумку. Хотя, после уничтожения мобильного телефона, там не осталось ничего ценного.

Сидела на кровати (проявить знак почтения, встав? Фи, и не подумаю!), Брэнот стал напротив, расставив ноги на ширину плеч и гордо вскинув голову. Всё же его «платье» было короче моего. По крайней мере из под него выглядывали чулки и кожаные туфли с удлинённым носом. Дарек стоял рядом с господином в более скромной позе и более скромной одежде. Малуша затаилась, отойдя ближе к окну.

— Прежде чем, я верну содержимое вашей сумы, объясните назначение некоторых ваших вещей, — произнёс рыцарь.

— Я помогу открыть, — потянулась было я к сумке, в страхе что он сломает замок или оторвёт бамбуковые ручки.

— Я уже справился, дама Фотиния.

Брэнот отстранил мою руку. Сумка была открыта. Я вспомнила, что сама расстегнула молнию, когда вынимала сотовый.

— Что это? — Он протянул мне пудреницу.

Пудреница была с зеркальцем. Как здесь относились к зеркалам? В замке ни одного зеркала. Лучше не рисковать.

— Это для рисования круглых предметов, — сказала я первое, что пришло в голову. — Я прикладываю камень к бумаге и обрисовываю контур.

Брэнот, казался, удовлетворился. Он вернул мне пудреницу и извлёк второй предмет.

— Это помада. Она придаёт губам привлекательность.

— Дама Фотиния ещё не замужем, — пояснил он Дареку, а потом обратился ко мне. — Такими вещами пользуются в Мабале, но здесь, в Базелоне принято считать, что лицо раскрашивают только ведьмы и блудницы.

— Там, откуда я родом, все женщины красят глаза и губы.