Ненавижу игрушки

Он присаживается на край кровати.

– Сейчас двое. Ты да я. И, кстати, я не могу снять твой горб, если ты об этом думаешь. Извини.

– Почему? – недовольно хмурюсь, поджимаю губы.

– Сама знаешь. Это не балки в руке поменять. Тут нужен нейрохирург, который грамотно отсоединит тебя от энергоблока, не оставив калекой на всю жизнь. У меня нет такого опыта.

– Но кто-то же снял его с тебя!

Согласно кивает.

– Снял. Очень хороший специалист, но ты к нему не пойдешь.

– С чего ты взял?

– Потому что он живет в городе.

С досадой сжимаю правый кулак. “Андрей прав. В город я не вернусь. Ни за что!”

– А почему отец Кирилл не хотел оставлять меня наедине с тобой?

– Он так сказал? Ха! – Андрей встает с кровати. Не переставая смеяться, начинает убирать со стола инструмент и следы операции, – Это вовсе не потому, что я тащу к себе в мастерскую каждую симпатичную девчонку. Зря ты так думаешь.

– Я не говорила, что так думаю.

– Думаешь, думаешь. Я же вижу. Дело совсем в другом, но я об этом попозже расскажу. На самом деле Кирилл хороший человек, он, вместе с уцелевшими из братства, принимает всех, кто приходит в монастырь.

– И какая у них религия?

– Да уже никакой. Но и все сразу. Здесь столько разных людей, что все перемешалось, слилось в единый организм, у которого может быть лишь одна религия – выживание. Знаешь что, тебе надо поесть. Совсем бледная, посмотри на себя!

– Да я пока не хочу…

Встаю с кровати, подхожу к овальному зеркалу, которое пересекает тонкая трещина. На меня смотрит отражение худой брюнетки невысокого роста, с прямыми волосами. Тонкие губы, щеки с ямочками, удивленно вздернутые линии бровей. Пожалуй, лишь в глазах остался тот блеск, что был когда-то давно. Теперь он стал даже яростнее, злее.

“Симпатичная девчонка. Скажет тоже!” Но от его слов внутри становится тепло и приятно.

Стягиваю волосы, перехватываю их кусочком шнура, выпрошенного у Андрея. Рэк не давал мне стричься коротко, почему-то нравился ему мой хвост.

Мы идем в столовую. В коридорах постоянно встречаются разные люди – мужчины, женщины, дети, старики. Одни обращают на нас внимание, другие проходят мимо, даже не взглянув. Все озабочены личными проблемами, но каждый старается вложить свой кирпичик в фундамент общего дела, иначе нельзя, иначе не выжить.

В столовой многолюдно. Кто-то еще завтракает, а кто-то, поднявшись ни свет ни заря, уже пришел на обед. Андрей говорит, что надо заставить себя поесть. Приносит две тарелки с отварным картофелем и скромными кусочками мяса.

– Главное – налегай на это! – пододвигает ко мне сразу два стакана с алой жидкостью, – Ягодный морс. Офигенная штука!

Удивляюсь его неиссякаемому оптимизму. Кажется, радоваться всему, что происходит вокруг, его обычное состояние.

Морс я выпиваю без остатка – оба стакана. Мясо тоже съедаю, а вот картофелины долго ковыряю гнутой вилкой, расправившись с ними едва ли наполовину.

– Так и знал.

Я поднимаю голову, вижу нависшего надо мной отца Кирилла.

– Думал уже, что решила не оставаться с нами. В женской спальне не ночевала.

– Нет, я просто… Я уснула в душе…

Он машет рукой – “можешь не оправдываться, и так все ясно”. Грозит зачем-то пальцем улыбающемуся Андрею и уходит.

– Ну вот! – бросаю вилку, – Он же все неправильно понял!

– Какое тебе дело? Пусть думает, что хочет. Давай лучше прогуляемся, если ты закончила.

* * *

Андрей сказал, что они все время патрулируют окрестные леса. Из города ждать гостей не приходится, попадаются лишь разрозненные группы беженцев из других регионов, ищущие пристанище, да и то все реже и реже. Но ухо следует держать востро.

С нами идут еще двое мужчин и одна девушка, они держатся чуть позади, тихо о чем-то переговариваясь. Все вооружены, даже мне вернули пистолет с заполненным магазином и еще одним про запас.

– Хотел показать тебе кое-что.

Он достает из кармана смартфон. Настоящий, работающий смартфон! Почти такой же, каким и я пользовалась когда-то. Делала фотографии, выставляя их в социальных сетях, болтала с подружками в мессенджерах, флиртовала с поклонниками… Тысячи километров тогда не могли разделить людей. Да что километров! Световых лет! Волной накатывают воспоминания. Наваждение такое сильное, что приходится закрыть глаза и глубоко затянуться лесным воздухом, чтобы отогнать его.

Андрей показывает мне фото.

– Не знаешь его? Может, встречала там, в городе? Видела где-то случайно?

Внимательно рассматриваю картинку, отрицательно мотаю головой. На фотографии улыбающийся парень, немного постарше меня. Он стоит, положив руку на плечо Андрею, на фоне развалин монастыря.

– Нет, не припоминаю. Да там ведь много кого видишь каждый день, всех запомнить нереально.

Он уже разочарованно убирает смартфон обратно, когда я вдруг замираю на месте.

– Стой! Покажи еще раз.

Андрей включает гаджет, заходит в галерею, находит нужную фотографию.

Ну конечно! Я и не могла его сразу вспомнить – такого веселого, уверенного в себе. Живого. В памяти лишь остекленевшие глаза, уставившиеся в потолок гаража. Невольно притрагиваюсь к серой коробочке на затылке.

– Прерыватель…

– Что?

– Я заменила аварийный прерыватель, иначе бы мне не сбежать.

– Это понятно. А что с парнем? Ты его видела?

“Наверное, он его друг. И как мне сообщить об этом? Как сказать?”

Смотрю Андрею в глаза.

– Это его прерыватель. Я сняла его… с мертвого.

Улыбка, которая кажется неотъемлемой частью Андрея, вдруг тускнеет, исчезает.

– Уверена?

Киваю, опустив взгляд.

Он идет дальше, не пытаясь снова заговорить. И я не лезу с вопросами, хотя очень хочется знать – кем был этот парень, почему все-таки отец Кирилл не желал оставлять меня наедине с Андреем, что тут вообще происходит?!

Через несколько часов мы возвращаемся к монастырю. Регенерирующаяся органика действительно быстро заживает: микрочип в манипуляторе решил, что болевые сигналы ниже критического порога и теперь я чувствую ноющий, залепленный пластырем разрез. Хорошо. Боль – это хорошо.

На спуске с холма, где виднеются каменные глыбы монастырских развалин, один из парней вскидывает руку, подзывает к себе остальных. Мы подходим к нему, останавливаемся у едва заметной цепочки следов, отпечатавшихся в грязи.

– Кто-то из наших?

Андрей приседает на корточки, пожимает плечами.

– Может быть. А может и нет.

Идем по цепочке, пока она не теряется в траве. Сохраняя направление, натыкаемся на место, где трава примята. Это на краю пригорка, тут можно лечь, оставаясь незамеченным, наблюдать за поселком в долине. Парни настороженно переглядываются.