Ненавижу игрушки

Он щелкает пальцами и, довольный собой, тушит сигарету. Поворачивается ко мне.

– Я прав или не прав?

Едва разлепив глаза утвердительно киваю.

– Прав. Поздравляю. И что дальше?

– А то, – Андрей наклоняется вплотную к моему лицу и говорит медленно, разделяя слова, – Что машины так не думают.

– Как – “так”?

– Очень хитро, очень рискованно.

– Почем тебе знать – как думают машины?

– Уж поверь, я на этом деле собаку съел! Искусственный интеллект – мой конек. А здесь очевидный почерк живого ума.

Эта догадка будто подталкивает его, открывает глаза на какие-то моменты, которых он раньше не замечал. Андрей с удвоенной энергией углубляется в изучение захваченного эйнера, он пропадает в подвале целыми сутками. Да сейчас и не выйдешь на прогулку: на улице стоят такие морозы, что ночью слышно, как трещат бревна.

* * *

Под глазами у него темные пятна – видно, что бессонные ночи не прошли даром. Но на лице все та же довольная улыбка. Андрей собрал всех у компьютера, от которого множество кабелей тянутся к разобранному эйнеру и еще парочка – к серой коробке с прерывателем.

– Сначала про Ваську.

– Про кого? – переспрашивает Поля.

Андрей кивает на эйнера.

– Это я его так назвал. А то, знаешь, в минуты тягостных раздумий не хотелось задавать вопросы кусочкам железа. Вот с Васей мы нашли общий язык! – он бесцеремонно пихает кулаком основной корпус пришельца.

– Посмотрите сюда, – указывает на монитор, – Это файловая система его электронной думалки. Казалось бы – ничего особенного, если не считать того, что на ее расшифровку ушло несколько недель. Но где тут, собственно, мозг? Файлы файлами, но чем он думает? Оказывается, никакого мозга нет! Зато…

Андрей многозначительно поднимает указательный палец.

– Есть образ! Видите?

В центре монитора, среди множества маленьких прямоугольников файловой системы, приютился скромный кружок со знаком вопроса – видимо, он так и не был расшифрован.

– Я долго гадал – что это такое? А потом меня осенило! Это же образ! То есть с какого-то мозга, живого сознания, была сделана электронная копия. Именно она Васей и управляет!

– Они не искусственные? – с сомнением спрашивает Киар.

– Оболочка, несомненно, искусственная. Но сам разум – нет. Я убежден, что это точная копия мозга живого существа.

Мет присвистнул.

– Но это еще не все, друзья мои, – Андрей подвигает ближе к нам серую коробочку, – Что касается прерывателя. Если коротко, то его функционал, это: первое – сигнал, позволяющий видеть не абстрактную точку на карте, а именную, то есть индивидуальный код носителя; второе – собственно функция отключения человека; и, наконец, третье, самое интересное – сбор аналитики о совместимости хозяина и носителя. Понимаете? Они зачем-то анализируют – насколько люди, наши с вами организмы, подходят для управления сознанием эйнера! Мы еще не держим их за яйца, ребята, но подобрались очень близко. Осталось вот столько…

Он показывает расстояние между двумя пальцами, едва ли превышающее сантиметр.

– Чтобы узнать все наверняка, нам нужно в город. Позарез нужно!

Андрей смог перепрограммировать мой прерыватель. Теперь я для любого хозяина лишь неизвестная потеряшка, которую можно смело прибрать к рукам. Себе он сделал точную копию энергоблока с тем же функционалом.

Как только снега в долине растаяли, ушли звонкими ручьями, просачиваясь в грунтовые воды, стекая в блюдце большого озера, мы отправляемся в путь. До ближайшего перевала Киар, Метецио и Полина провожают нас, а дальше мы идем вдвоем, чтобы через несколько дней увидеть на горизонте белую ленту стены. За ней – город, часть агломерации, захваченный врагом плацдарм. Разыгравшееся весеннее солнце нагревает его улицы, здания, мы видим дрожащее марево, сквозь которое город кажется миражом. Но он есть – враждебный, зловонный, и мы должны попасть туда, чтобы сделать свою работу.

Глава 11. Загон для беглецов

– Обойдем город с востока, – он показывает рукой налево, потому что позади нас север, горы, – Там должен быть один из центров сбора. Хозяева сгоняют туда беглецов, да и вообще всех пойманных людей.

– Лагерь, – утвердительно киваю я, вспоминая длинные бараки, которые мы видели раньше.

– Можно и так сказать, – тихо соглашается Андрей.

Мы спускаемся с возвышенности, поминутно оглядываясь по сторонам. Вся Расцветающая и без того территория эйнеров, но окрестности агломерации – в большей степени, чем любое другое место. Следует быть крайне осторожными, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Мы должны попасть в самый дальний район, где нас вряд ли кто-то узнает.

На стене города видны три или четыре флага: выцветшие, запутавшиеся между собой, оборванные. Символы утраченной власти. Видимо, кто-то из людей установил их там, рискуя жизнью. Зачем? Эйнерам совершенно безразличны тряпки, едва шевелящиеся на слабом ветру.

– Там у них контрольно-пропускной пункт.

Андрей замечает впереди башню, на которой стыкуются две прямые, многокилометровые стены.

– Лучше пройти через рощу, чтобы с башни нас не было видно. Кто его знает, вдруг КПП действующий.

Он постоянно оглядывается, с тревогой смотрит вверх, где раскачиваются в такт моим движениям верхушки ивняка. Мы прячем среди деревьев оружие, дальше с ним будет опасно. Выходим на оперативный простор, уже на почтительном расстоянии от белоснежного бетона стен и башен. Я делаю шаг вперед, но Андрей дергает меня за энергоблок, молча затаскивая обратно в заросли. Я не возмущаюсь, не протестую. Уже привыкла. Раз тащит, значит нужно, значит есть причина, которую я, по своей неопытности, не заметила.

Причина следует в сторону города гуськом, появляясь из-за холма. Несколько человек… Пересчитываю про себя, чтобы знать точно… Шестеро! Они не связаны, не имеют горбов, поблизости не видно хозяина на своем ходоке или носителе.

– Это свободные люди, – шепчу я на ухо Андрею, – Вдруг они нам чем-то помогут? Что-нибудь подскажут?

Свободные послушно продолжают идти к городу, а Андрей качает головой.

– Нет. Надейся только на себя. На меня тоже можно, но совсем чуть-чуть.

Мы ждем, пока люди пройдут, скроются из виду, исчезнут за стеной с истрепанными флагами. Только тогда следуем дальше, своей дорогой.

– Твой план может быть худшим из всех возможных, – поясняет мне напарник деловым, почти менторским тоном, – Но если ты его выбрала – следуй ему, не отвлекайся, не пытайся что-то менять без веской на то причины. Иначе все пойдет прахом! И новую цель не ухватишь, и старой не достигнешь.

Я не спорю с Андреем, но мне сложно быть военным человеком. Я слишком привыкла к постоянным изменениям, к необходимости каждую минуту приспосабливаться. Все эти планы, стратегии… Иногда мне кажется, что именно они погубили людей и менсо. Мы всегда полагались на четкую организацию, продуманность действий, их логичность и обоснованность. Но разве так можно воевать с цивилизацией машин? Пусть даже в их металлических черепушках спрятаны образы биологических мозгов! Они всегда будут опережать нас.