Ненавижу любя

– И что? – подбоченилась Карина. – Ты же знаешь, он со студентами ведет себя на равных. Он такой лапочка. Так почему бы и нет? Игорь, ты же гений. Так помоги мне придумать, как привлечь его внимание.

– Уймись, пожалуйста, - поморщилась золотоволосая девушка с синими глазами. – Лаврецкий со студентками романы не заводит, а если и заводит, то они не афишируются и длятся целую ночь напролет.

Василина невольно поморщилась. Слова «всю ночь напролет» вызывали у нее не самые приятные воспоминания, но с последней говорившей не согласиться было сложно. Во всяком случае, тем, кто знает Кира.

– Вот, послушай Ритку, - поддержал Игорь.

– Тебе-то откуда знать, Марго? – злобно поморщилась Карина. – Уж не по собственному ли опыту?

– К счастью, я такой фигней не страдаю, - рассмеялась Маргарита. Она явно была постарше говорившей. – У меня брат учился с Лаврецким. Они до сих пор общаются. Так что я очень давно его знаю.

В глазах Карины и ее темноволосой подруги загорелась надежда.

– Маргош, а, может, ты посоветуешь, как с ним можно поближе познакомиться?

– Глупостей не говорите, - фыркнул Игорь. – Где младшая сестренка его друга, и где он. Не поможет вам это, не мечтайте. Вытрите слюни и лучше с нормальными парнями куда-то сходите, - тут он обратил внимание на Василину. – А ты что тут стоишь? Тоже фанатка Лаврецкого, что ли?

– Не совсем, - со смешком проговорила девушка, но ее голос заглушил звонок. Из аудитории начали выходить люди. Что характерно, большинство девушек покидать лекцию не спешили, находя благовидные предлоги, чтобы задержаться у дверей. Наконец, вышел и сам преподаватель в обществе красивой девушки, похожей на куклу барби, которая что-то ему говорила, невзначай дотрагиваясь до его руки. Кирилл усиленно делал вид, что внимательно ее слушает, но в глазах сквозила усталость. Он обвел собравшуюся толпу и увидел скромно стоявшую у окна Василину.

– Простите, Альбина, ваши размышления очень интересны, и я предлагаю обсудить их на следующем семинаре, - проговорил он. – Сейчас, к сожалению, занят и не могу ответить на ваши вопросы.

И он, отстранив девушку, направился к Василине.

– Привет, солнышко, - сказал он, целуя девушке ладошку и задерживая ее в своей руке. Конечно, это же универ, преподу надо сохранять хотя бы видимость приличия и уж точно не пристало целоваться с девушками возле аудиторий. – Давно ждешь? Извини, пришлось немного задержаться.

– Нет, милый, я только подошла, - очаровательно улыбнулась Василина, хотя этот ласковый тон ее раздражал. Чем? Да просто от него дрожь пробирала. – Ты уже разобрался со своими делами на сегодня?

– Почти. Сейчас кое-что сделаю, зайду на кафедру и целиком и полностью в вашем распоряжении, мадемуазель, - весело проговорил Кирилл. Толпа затихла, чуть ли не уронив челюсть на пол и уставившись на своего кумира, нежно смотрящего на девушку в летящем шифоновом платье цвета морской волны. Что?! Их кумир и какая-то мымра?! Да быть такого не может!

Глава 9 (часть вторая)

– Ты такой милый, Кирюша, - рассмеялась «мымра». – За это я тебя и люблю, дорогой. Даже не знаю, за что мне такое счастье досталось, – и она с напускной наивностью посмотрела в глаза своего визави. В глазах Кирилла сверкнуло предупреждение: «Не переигрывай!». Лина ответила наивным взглядом: «Как ты мог обо мне такое подумать?»

– Поверь, родная, я себе тот же вопрос задаю, - поцеловал вновь ей ручку он и еле слышно добавил. – За какие грехи… - и уже громче.

– Без тебя моя жизнь была совсем бы пресной.

Ну, хоть это правда!

– Не преувеличивай, любимый!
– Василина оглядела благодатную аудиторию. В школьные годы она занималась в театральной студии у знаменитой актрисы, и вот теперь с уверенностью могла сказать – это был ее лучший спектакль. Аудитория жадно ловила каждое слово. Золотоволосая Маргарита тоже не сводила с нее глаз, в которых, как черти, плясали, смешинки. А вот хорошенькая, как кукла барби, Альбина убивала ее взглядом. С Кариной было проще – у молоденькой дурочки сейчас на глазах рушились ее мечты. Лине даже стало ее жалко. Ничего, так даже лучше. У нее какой друг хороший, глаз не сводит. Все лучше, чем вздыхать по Лаврецкому. Для всех лучше.

– Кирилл Станиславович, здравствуйте, вы мне книгу обещали, - с легким смешком произнесла Маргарита, вторгаясь в их тет-а-тет.

– Да, конечно, Маргарита, давайте пройдем на кафедру, я вам ее отдам, - и он, придерживая Василину под руку, направился в указанном направлении. Вскоре он исчез в недрах кабинетов, а Василина и Марго остались стоять возле расписания.

– Вы, пожалуйста, не обращайте внимания на этих дур, - вдруг нерешительно проговорила Маргарита. – Они многое себе могут напридумать, но Кирилл Станиславович не поощряет их ни в малейшей степени.

– Да я не обращаю, - улыбнулась Василина. – Это довольно забавно, если бы не было так грустно.

– Неужели ему наконец-то повезло? – негромко, словно про себя, проговорила собеседница, но Лина ее услышала.

– Сомневаюсь, - рассмеялась она и протянула девушке руку. – Василина.

Почему-то это светловолосая студентка вызывала у нее симпатию. Возможно, это связано с отсутствием в глазах телячьего восторга при взгляде на преподавателя, скорее, она ржала про себя над ситуацией.

– Маргарита, - улыбнулась в ответ та. – Очень приятно с вами познакомиться.

– Давай на ты? – предложила Лина. – Насколько я понимаю, ты и с Кириллом неплоха знакома.

– Да уж, сложно к нему на вы обращаться после того, как видела его пару раз у себя дома после попойки, - фыркнула Марго.

– Страшное, должно быть, зрелище, - расхохоталась Лина.

– Скорее страшно смешное, - подхватила девушка. – Особенно эпично было, когда они ввалились вообще никакущие и усердно искали нож, чтобы клясться в нерушимой мужской дружбе, но по пути нашли коньяк и решили, что с ним брататься эффективнее.

Василина отсутствием воображения не страдала, и указанная сцена возникла перед глазами. Она почувствовала, что на глазах уже выступили слезы, а живот начал болеть. И тут весь кайф, как обычно, был обломан.

– Веселишься, радость моя? – вкрадчиво поинтересовался Лаврецкий, возникая возле расписания занятий.

– Что ты, милый, - захлопала глазами девушка. – Без тебя и веселье не в радость, - и только очень наблюдательный человек мог распознать в ее голосе сарказм.