Неназываемая тайна и виртуозное ограбление

– Почему здесь посторонние? – строго поинтересовался он.

– Здравствуйте, госсподин Воронин. Можно я ппохищу у вас Веронику?

– А, это вы, господин Игнатьев, – позволил себе «узнать» пришедшего режиссёр. – У нас генеральный прогон. А, впрочем, забирайте. Я Нике верю, она меня никогда не подводила. Можешь идти, – он махнул певице.

Девушка спустилась со сцены.

– Привет, – она легко поцеловала Игнатьева в щеку.

– Это ттебе! – литератор вручил ей огромный букет из алых и белых роз.

– Спасибо, милый, – девушка с улыбкой приняла цветы, – Идём в мою гримёрку, мне надо переодеться.

В маленькой гримёрной она принялась ловко и быстро снимать перья, блёстки и прочую атрибутику «вечного праздника». Когда осталось сменить купальник на платье она нырнула за ширму. Через пару минут она вышла в платье огненного цвета.

– Тебе чертовски идёт, – восхитился Игнатьев.

– А то! – Вероника шаловливо покрутились на месте.

– Во вссех нарядах хороша!

– Василий! Милый, добрый Василий! Посмотри на меня повнимательней: к этому платью чего-то не хватает, – девушка провела пальцами по шее и декольте.

– Ах, да! – Игнатьев хлопнул себя по лбу. Он вынул из кармана плаща маленькую красную коробочку, – Взгляни, вдруг тебе пподойдёт, – с лукавой улыбкой предложил он.

Девушка захлопала в ладоши. Она приняла подарок и немедленно открыла нежный как бархат красный футляр. На розовой подложке лежала золотая цепь сложного плетения. Она сверкала и манила.

– Помоги мне! – девушка решила сразу примерить подарок.

Писатель застегнул на её шее замок цепочки. Вероника осмотрела своё отражение в зеркале. Игнатьев следил за её реакцией. Похоже, она довольна.

– Какой ты у меня бываешь классный! – девушка вновь поцеловала его в щеку. – Но почему так редко ты делаешь подарки? – теперь Вероника надула красивые губы.

– Обещаю исправится! – Игнатьев поднял руки словно сдаваясь.

Вероника бросилась ему на шею.

***

Надежда протирала пыль со стеклянной витрины, где хранились сокровища хозяина, когда кто-то решительно позвонил в дверь. Она пошла открывать.

– О, это ты, Иван! Опять от Тройновского послание?

– Конечно! – в квартиру вошёл светловолосый, не очень высокий парень.

– Хозяина нет?

– Нет, ушёл. По делам.

Гость коротко хохотнул.

– Обещал скоро вернуться. Проходи в гостиную. Сейчас принесу чай.

Гость сел на большой мягкий диван, потянул носом. В квартире пахло свежестью. Надежда не зря ела свой хлеб. Иван развалился на диване и осматривал квартиру, в которой бывал довольно часто. Его наниматель – медиа магнат Тройновский водил дружбу с обладателем «апартаментов» Игнатьевым. Гость лениво теребил серебряную серьгу в виде кораблика (она украшала его левое ухо) и ждал, когда Надежда принесёт чай. Комната с последнего посещения Ивана ничуть не изменилась: кроме дивана, на котором сейчас возлежал «дорогой гость», здесь царил на стене напротив огромный монитор (выход в интернет и телеканалы), кресло, мягкий пуф, полки с разными безделушками и, самое притягательное, стеклянная витрина. Через пять минут домработница вошла в гостиную с большим разносом.

– Вот! Заграничный дорогой чай. Хозяин только для избранных гостей держит. Свежие булочки, варенье, – женщина расставила угощение на маленьком сервировочном столике. – Пока Василь Львовича нет, – приговаривала она.

Парень протянул руку за фарфоровой чашкой с ароматным напитком, на правой кисти у него красовалось тату: череп и бабочка. Отхлебнув горячего чая и куснув пару раз свежайшую булочку, Иван позвал:

– Надежда! Покажи мне коллекцию Игнатьева.

– Так витрина перед тобой! – всплеснула руками домработница.

Иван подошёл к стеклянному шкафу, несколько минут он внимательно изучал его содержимое.

– Надежда, у тебя есть ключ от витрины?

– Ох, сдурел! – отмахнулась женщина, однако начала что-то искать в кармане передника. В двери вновь кто-то очень требовательно позвонил.

***

В гримёрку ворвалась словно древняя богиня мщения встрепанная девица из кордебалета и без лишних церемоний впилась в волосы ничего не подозревающей Вероники.

– А-а-а!

– Отпусти!!

– Ты сука!

Игнатьев растерялся. Как разнимать дерущихся женщин? Вероника изловчилась и вывернулась из крепкого захвата обидчицы. Её рука пошарила по заставленной гримом и косметикой полочке. Нащупав что-то металлическое, Вероника схватила предмет.

– Не смей меня трогать!! – с этим диким воплем Вероника вонзила пилку для ногтей в руку драчливой соперницы. Брызнула кровь.

На вопли и крики в гримёрку сбежались все, кто был на сцене. Режиссёр протолкался к эпицентру проблемы.

– Визигина! Что случилось? Вероника, как ты могла?

– Я вссё видел, – вступился Игнатьев. – Девица сама виновата. Влетела ссюда, бросилась на бедную Ннику, а она ттолько защищалась.

– Понятно, – Воронин принял на себя роль миротворца, – Что стоите, ротозейки?! Несите аптечку, Визигиной надо руку обработать. А ты, голубушка, сразу ноги в руки и беги в больницу. Вероника, я от тебя не ожидал такого! Дикарка, – постепенно толпа в гримёрке рассосалась.

– Спасибо, что защитил, – Вероника деловито убирала свою гримерную.

– Ох, ты меня и ннапугала. За что тты так девицу отдела?

– Вот дела! Тебе её жаль, а не меня?! – девушка встала посреди комнатки, уперев руки в бока надув сердито губы.

– Брось, брось, Ника! Кконечно, я за тебя ппереживал.

– Дура набитая Визигина метит на мое место, а ведь прима – я! Вероника – единственная и не повторимая.

– Это тточно, – засмеялся Игнатьев.

***

В квартире писателя тем временем появился новый гость. Георгий поздоровался с Иваном и тут же получил приглашение присоединиться к чаепитию. Он не спеша прошёлся по квартире, остановился у витрины. Этот предмет привлекал всех посетителей Игнатьева. О его знаменитой коллекции уже ходили легенды.

– Как господин Тройновский поживает? – задал дежурный вопрос Георгий. На самом деле его мало заботило хорошее здоровье владельца канала, на котором ему приходилось трудится. Просто в отсутствии хозяина приходилось поддерживать беседу.

– Норм! – Иван потянулся за новой булочкой. – Говорят, у вас новое шоу? Сам обещал зайти. Темку интересную запилили!

– Иван, вам сколько лет: 26 или 16? – тяжело вздохнул Георгий.

– Ты это, понимай, с кем говоришь! – повысил голос его собеседник.