Нэнэй – моя бабушка

Дания не смогла сдержать слез, вспомнив похороны дочери и зятя. Тогда она настояла на том, чтобы их не хоронили рядом. Хватит и того, что дочь мучилась с ним на земле – хоть на том свете отдохнет. "Как он мог сделать такое с ней?" – спросила шепотом безутешная старушка у темноты, продолжая плакать. Не в первый раз она задавалась этим вопросом, но получала в ответ лишь мрачное молчание. Вытерев слезы, Дания вспомнила свою дочь в свадебном платье – светящиеся глаза, широкая улыбка и руки, поднимающие тяжелый подол. Тогда невеста должна была как можно скорее спрятаться на кровати за гору подушек, чтобы жених, войдя в дом, сначала нашел ее, а потом вынес на руках во двор.

– Мама, надо еще парочку подушек добавить, – попросила взволнованная Алтыннур.

– Не надо, не надо, доченька, совсем не видно, – успокоила ее Дания. – Долго же Камилю. придется тебя искать.

– Думаешь? – весело спросила невеста.

– Да-да, – ответила Дания и выглянула во окно. – Они заходят! Я пошла!

Жених был всем на зависть – высокий, черноволосый, кареглазый. Ухаживать за Алтыннур стал еще в школе – всегда провожал и встречал. Никто из юношей, кроме одноклассника Мурата, не смел подойти к ней – побаивались ухажера. Мурат хоть и был влюблен в Алтыннур, но не смел признаться ей в чувствах, наблюдая за тем, как она принимает знаки внимания более решительного друга.

Учился Камиль только на отлично. Добросовестно отслужил в армии. Получил среднее образование в сельскохозяйственном техникуме, пять лет отработал в родном колхозе и стал его председателем, сменив на посту необразованного старика, давно желающего покинуть почетное место и дать дорогу молодому специалисту. Работал новый начальник с упорством – все доставал для трудящихся, всего добивался, получал, что хотел. Построил новый дом и решил, что пора жениться. Выбор был очевиден – Алтыннур. "Золотой лучик" называл он свою невесту, потому что именно так и переводилось ее имя.

Когда все видели в Камиле только положительные качества, Дания замечала и другие – гордыню и упрямство. Все должно было быть так, как того хочет молодой председатель – любое неповиновение каралось жалобой в районный центр или увольнением. Такие же качества он проявлял и в отношениях со своей избранницей – день свадьбы выбрал сам, настоял на прямом фасоне платья, позвал на праздник только своих родственников. Дания бы возмутилась, но не стала – ее муж давно умер, дети разъехались, а младшенькая Алтыннур была настолько счастлива и влюблена, что портить отношения с будущим зятем не хотелось.

– И где же, где моя возлюбленная? – игриво спрашивал Камиль, разыскивая невесту.

– Выбирай комнату и заплати, чтобы попасть в нее, только потом будешь искать! – весело и громко заявила тамада.

– Ну уж нет! Вы во двор меня еле впустили, все деньги вытрясли, а потом еще кучу конкурсов заставили пройти, чтобы попасть в дом! Хватит! Разошлись! – нервно заявил женил и начал поиски.

– Ну хорошо, – немного расстроилась тамада и не стала перечить Камилю.

Зайдя в спальню, он сначала заглянул в шкаф, потом за шторку, затем под кровать и, поднимаясь, заметил белую туфельку, скромно выглядывающую из кучи искусно уложенных подушек. Сделав вид, что ничего не заметил, жених резко схватил Алтыннур за голень и потянул к себе. От неожиданности невеста завизжала. Оказавшись под слоем подушек, она старалась как можно быстрее раскидать их и выбраться, но не могла – Камиль лег сверху и закричал: "Ага! Попалась! Не отпущу!" Барахтаясь, Алтыннур кое-как смогла выговорить, что ей не хватает воздуха, но жених и не думал подниматься. Тамада, наблюдая за происходящим, схватила Камиля за обе ноги и, хохоча, потянула. Помочь ей решили еще несколько гостей. Оказавшись на полу, жених показал кулак и сказал толпе:

– Вот же изверги! Невесту не отдают!

– Ей воздуха не хватает! Не слышишь, что ли? – спросила тамада, помогая ему встать.

– Я спасу ее! – дурачась, прокричал Камиль и принялся раскидывать подушки.

Освободив свою будущую жену, он не дал ей время поправить прическу и фату, подхватил на руки и быстро вынес во двор, показывая ее, растрепанную и покрасневшую, как трофей и награду. Алтыннур скромно улыбалась, стараясь привести себя в порядок, но сделать это так и не смогла. Получив порцию аплодисментов и похвал, Камиль наконец-то опустил невесту на землю и, взяв за руку, повел к украшенной разноцветными лентами машине. Предстояла поездка в мечеть на никах.

– Для чего нужно было портить ей прическу? – причитала в машине Дания, обращаясь к Камилю и поправляя волосы дочери.

– Я же не специально! Я же пошутить хотел! – смеясь, ответил ей будущий зять. – До района еще полчаса ехать. Легко можно новую прическу соорудить.

– Ага. В этой тряске? – не переставала возмущаться Дания, расправляя фату.

– Да ладно, мама, не ругайся! – начал нервничать Камиль. – Не надо портить всем настроение. Хорошо?

– Хорошо, хорошо. Но больше никаких шуток! – ответила ему Дания, давая понять, что в такой день нужно быть посерьезнее.

Остаток пути они ехали молча. Вернувшись, сели за огромный стол, накрытый всевозможными блюдами и закусками, и принялись праздновать. Свадьба была шумной, на всю деревню. Танцевали и под татарские, и под русские песни. Самогон лился рекой, еда не заканчивалась, гости веселились. Камиль напился так, что его пришлось нести на кровать. Невеста сидела одна. Но какая же очаровательная она была: нежная, стройная, с большими зелеными глазами и волнистыми каштановыми волосами! Дания не могла налюбоваться на дочь. Восхищался ею и Мурат. Заметив отсутствие Камиля, он присел к невесте и смотрел настолько влюбленными глазами, что заметили все гости. "Завтра обязательно доложат Камилю" – подумала Дания и попросила молодого человека уйти, чтобы не смущать Алтыннур и не давать поводов для сплетен.

Воспоминания Дании прервал солнечный луч, который оповестил о том, что наступило утро, а она так и не сомкнула глаз. Дети мирно спали на полу, как будто и не уезжали никуда. Поднявшись, старушка разожгла самовар и замесила тесто для блинчиков – к моменту пробуждения внуков надо успеть их испечь. Но дети и не думали просыпаться даже тогда, когда стол уже был накрыт – устали с дороги, со станции шли пешком, вымотались. Понимая это, Дания не стала их будить, попила чай, тихонько вышла из дома и направилась к Нурисламу Бариевичу. Разговор с ним оказался тяжелым. Мужчина был ошарашен новостью о побеге детей и понимал, что руководство детского дома обязательно нагрянет в их деревню. Но как действовать, председатель уже знал, а потому быстро успокоил старушку и заверил ее, что сделает все возможное для того, чтобы внуки остались с ней.

Но приезда ожидаемых гостей не случилось. Поступил только звонок. И на вопрос, в деревне ли дети, Нурислам Бариевич ответил правдиво, но заявил, что его односельчанка в силе вырастить их, а выкормить поможет деревня, и дети уже в возрасте, способном решать, где и с кем им лучше жить. Он настоял на том, что возвращение ребят возможно только в случае, если будет назначено судебное заседание. А если такое случится, то все жители придут туда в качестве свидетелей и встанут на защиту ребят и их бабушки. Также смелый председатель предупредил, что суду станут известны факты о плохом обращении с подопечными в стенах детского дома, а это навсегда испортит репутацию учреждения. На этом разговор был закончен. Но жалобу о том, что ребята подвергались нападкам со стороны некоторых воспитанников детского дома, Нурислам Бариевич все же отравил в отдел образования. Так, вопреки чиновникам, дети остались со своей бабушкой, обещали во всем помогать ей, слушаться и не огорчать.