Нэнэй

– Вы домой едете? – поинтересовалась Хаят-апай, поддерживая разговор.

– О-о-о… До дома нам еще далеко, – вздохнул Cтепаныч, – только разгрузились. Ждем своих, должны за нами приехать, уже вторые сутки тут торчим.

– Кстати, как вас величать? Меня зовут Валерий Степанович, а он Володя…

– Хаят-апай, – скромно ответила бабушка.

– Зачем «апайка», это же оскорбительно, наверное? – удивился Володя.

– Балда ты, Вовка, – засмеялся Валерий Степанович. – У башкир «апай» – это уважительное обращение к женщине, старшей по возрасту.

– Извините, не знал, – растерялся Володя. – Как же вы, Хаят-ап… апай, очутились здесь?

– У нее внук в плен попал, – ответил вместо нее старший омоновец. – Кстати, Хаят-апай, зачем же вы отправились в такой дальний и опасный путь? У него, у вашего внука, разве нет родителей?

По радио мужской голос сообщил о прибытии какого-то поезда. Когда стих голос диктора, женщина со вздохом ответила:

– Погибли его родители. Сын вез на «Запорожце» невестку и семидневного внука из роддома домой. Навстречу из-за поворота выскочил грузовик с пьяным водителем из соседней деревни. Сын погиб сразу. Когда я прибежала, невестка еще была жива, а внук спал на заднем сиденье в плетеной корзинке. Остался жив – ни одной царапинки, только вместе с корзиной соскользнул на пол. Это его и спасло. Невестка умерла на моих руках. Успела лишь сказать: «Мама, назови его Тагиром, вырасти, умоляю тебя, не отдавай в детдом». Ведь она сама была сиротой…

Воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как храпит слева на скамейке какой-то офицер и хлопает входная дверь вокзала.

– Зачем же вы приехали? – Володя поставил стакан на пол. – Как вы в этой мясорубке найдете своего внука?

– Найду! – уверенно ответила Хаят-апай. – Мне бы только в Грозный попасть. Там живет женщина из нашей деревни, которая замужем за чеченцем. Найду ее, попрошу помочь.

Валерий Степанович нервно встал и наклонился к женщине.

– Уезжайте, Хаят-апай, домой! Вы не представляете, что творится в Грозном. Одни руины. И внука не найдете, и себя погубите…

– Эх, сынок, – покачала головой женщина, – я свое уже отжила, мне уже за семьдесят. Ничего я в этой жизни не боюсь… Я обещала невестке вырастить внука, женить, увидеть его детей… И я обязательно его найду!

В это время прибежал солдат в бушлате.

– Товарищ капитан, – обратился он к Валерию Степановичу. – бэтээры подошли, объявили погрузку.

– Хорошо, – кивнул он омоновцу, – сейчас будем.

Он подошел к Хаят-апай, приподнял и поцеловал ее в щеку. – Спасибо тебе, матушка, за хлеб-соль, – сказал он, крепко обнимая женщину. – Удачи! Даст Бог, найдете своего внука. Нам пора. Может, еще увидимся…

Он взял свой вещмешок, перекинул через плечо автомат и, не оглядываясь, направился к выходу, бросив на ходу: «Пошли, Князев!».

Володя проворно схватил ношу, виновато улыбнулся, кивнул головой и побежал за своим командиром, поправляя ремешок оружия.

Часа через два, уже под утро Хаят-апай тоже вышла на улицу. Было холодно, снова повалил мокрый снег…

«У нас, наверное, тоже прошел настоящий снег и стоит двадцатиградусный мороз, – подумала женщина, двигаясь по мокрому, грязному тротуару вдоль некрашеного, сломанного забора. – «Фатима, видимо, уже подоила корову, пропускает молоко через сепаратор…»

Мимо нее, разбрызгивая снег и грязь, с ревом проехали военные машины, полные людей в маскировочной одежде. Дрожала мелкой дрожью земля, с деревьев комками падал прилипший к сухим листьям снег. Вскоре оглохшая от шума моторов и задыхающаяся от запаха выхлопных газов Хаят-апай оказалась у здания комендатуры.

Пройти в комендатуру она не смогла. Уже на подступах к лестнице ее остановил военный.

– Ты куда, бабка? – развязно спросил он, направляя на нее дуло автомата. – Медленно сними рюкзак и положи на землю! Ух, как пахнет! Что несешь?

– Я к вашему начальнику, – не растерялась Хаят-апай, стягивая с плеча рюкзак. – Вот ему бумагу дали.

Подошли двое в военной форме.

– А чего ей надо? – рявкнул один из подошедших. Часовой отпрянул назад. – Покажи рюкзак! – Он взял бумажку, безразлично посмотрел и вернул ее женщине. – Подполковник Таранец отсюда отбыл, сегодня комендантом является полковник Хоменко. Ему сейчас не до тебя! – и повернулся к своему спутнику, который в это время, подобрав рюкзак старушки, уже по-хозяйски осматривал его содержимое.

– Что там?

– Да тут столько деликатесов! – воскликнул тот. – Мед, колбаса домашняя… – Он вытащил бутылку. – Это молоко?

– Кумыс, – недовольным голосом ответила Хаят-апай.

– Это что за хренотень? – удивился тот. – Кислушка, что ли? – Он достал нож и привычным движением открыл крышку бутылки. Втянул ноздрями запах. – Кислое молоко… Попьешь, товарищ прапорщик?

– Дай попробую, – он взял бутылку, поднес ко рту и не успел глотнуть, как все его лицо покрылось пеной, выбитой из бутылки.

Прапорщик вытер лицо платком и, не проронив ни слова, начал жадно пить содержимое бутылки.

– Вот это да! – крякнул он, выбрасывая пустую тару в кусты. – Зашибись после вчерашнего. Еще есть?

Молча, с ненавистью глядевшая на это безобразие женщина не выдержала:

– Я не поняла, вы защитники Родины или бандиты? – спросила она, стараясь казаться спокойной.

– Чего? – с угрозой выпрямился тот, который потрошил рюкзак. – Ты поговори у меня! Где твои документы? Из какого селения?

Хаят-апай достала из внутреннего кармана куртки паспорт и протянула прапорщику. Он несколько мгновений рассматривал документ, и лицо его вытянулось от удивления:

– Слышь, она не чеченка… Ты что, из Башкирии что ли, бабка? Зачем приехала?

– Бабки на базаре семечками торгуют. Я бабушка! Если бы ты прочитал бумагу, которую я тебе дала, ты бы понял, – с иронией проговорила Хаят-апай. – К внуку я приехала!

Прапорщик растерянно повертел в руках паспорт.

– И где же твой внук? Кто он такой?

Хаят-апай рассердилась, увидев, как второй засовывает в карман банку с медом.

– Тебе какое дело, кто он?! – закричала она в сердцах. – Генерал!

– Кто-о-о?

Воспользовавшись замешательством грабителей в погонах, она интуитивно взяла инициативу в свои руки. Повернулась к стоящему у ее рюкзака мужчине и отчеканила по-военному:

– Верни все на место! И мед не забудь!

Шум, поднятый Хаят-апай, привлек внимание двух офицеров, приближающихся к комендатуре.

– Отставить! – скомандовал один из них. – В чем дело? Доложите!