Ненужная невеста

Оливия сразу подскочила, немного испуганно делая реверанс перед Императором.

— Ты знала, что он Император! — воскликнула, понимая, что только я да Ами были в неведении.

— Знала, — кивнула девушка, сжимаясь в компактный комочек, — Я была представлена Его Императорскому Величеству на своём первом сезоне невест.

— Сядь, — спокойно сказал Филипп, присаживаясь на диванчик и подхватывая с тарелочки одно из пирожных, — У меня для тебя плохие новости, Оливия. Было проведено расследование, в связи с покушением на жизнь графинь Роттердамских, и твоя мать оказалась главой весьма обширного заговора против власти. Так же она являлась участником заговора шестилетней давности, но избежала наказания, так как её супруг в этом не был замешан. Вот только… она очень часто использовала на нём артефакт подчинения и что сейчас стало с его настоящей личностью неизвестно. Большинство решений за него принимала герцогиня в интересах заговорщиков и своих личных. А интересовала её только власть! Все её действия сейчас тщательно разбирает Тайная канцелярия, но итог будет здесь только один — казнь.

Оливия сильно побледнела:

– Она мне не мать! Я не отношусь к роду герцогов Кольцовских, — гордо вздёрнула носик, но в её глазах было столько боли, — А что будет с отцом и сёстрами?

— Герцог отстранён от должности по состоянию здоровья и вместе с дочерями отправлен в дальнее имение. Хотя по традиции вся семья предавшего Шамбалу должна быть казнена вместе с ним.

На этом моменте Оливия начала хватать воздух ртом, явно не справляясь с той болью, что на неё накатила осознанием всего произошедшего. Рядом уже стоял Цицерон со стаканом воды и каплями чего-то успокоительного. Подождав, пока девушку приводили в чувства, Император продолжил:

— Что будет с имуществом и титулом герцогов Кольцовских я пока решаю. Скорее всего наследницей сделаю тебя.

— Нет, не надо! Зачем мне это?! — чуть не плакала Оливия, а мы пытались поддержать с двух сторон.

— Вот потому ею будешь ты! Умна, благородна, достойна носить высокий титул, древняя кровь, не корыстна, — начал перечислять Филипп её достоинства.

— Я хочу нормально жить и самой решать свою судьбу! — попыталась взять себя в руки бывшая аристократка, возмущаясь всё больше, — У меня и работа будет! И сама буду решать за кого замуж пойти! Вот!

А потом поняла на кого голос повысила и снова сжалась на диванчике в компактный комочек, явно осознавая своё незавидное положение.

Филипп окинул всю нашу композицию взглядом и вздохнул:

— Кто знал, что вручить герцогский титул будет так сложно!? Тут не только надо его вручить, но ещё и уговорить кандидата принять! — и покачал недовольно головой, — Только потому, что за тебя искренне переживают обе графини, я назначу управляющего герцогским имением, а тебе позволю жить как хочется. Но замуж можешь пойти только после моего одобрения выбранной кандидатуры!

— Да, я не хочу замуж! — вновь воскликнула девушка.

Император вздохнул и перевёл взгляд на Амалию:

— Сейчас не хочешь, а потом встретишь того, кого полюбишь и всё поменяется…

Оливия всхлипнула и кивнула головой:

— Спасибо, Ваше Императорское Величество!

— То-то же!

В комнате наступила благословенная тишина — все переосмысливали только что произошедшее.

— Ваше Императорское Величество, — обратился дворецкий к первому лицу королевства, а тот аж лицом побледнел, — Я хотел бы поменять место работы.

— На какое?

— На дворец.

— Правда?! — оживился и сразу засветился своим внутренним светом Филипп, — Я только за, ты же знаешь!

— Но сейчас мне нужно завершить дела в доме герцога Авенарского — подготовка к свадьбе идёт полным ходом. Но после этого мероприятия хотел бы приступить к работе во дворце.

— Да, конечно! Я очень этому рад!

Герцог Авенарский, который только что лишился очень полезного помощника, как-то уныло вздохнул, пробубнив под нос, что-то типа: «Я знал, что к этому всё и повернётся!»

Амалия растерянно смотрела на дворецкого и в её глазах было непонимание и вопрос — «А как же курсы?» Но тут Цицерон ей подмигнул, что не укрылось от внимания всех в комнате и Филипп помрачнел, словно туча:

— Что это значит?

— У меня есть кое-какие планы на одну благородную леди, но для их воплощения нужно снова принять бразды управления дворцом в свои руки.

Император сначала задумался, просчитывая неизвестные нам варианты и многоходовочки, а потом даже как-то повеселел и воспрял духом.

— Хм-м-м, думаю это будет замечательно, Цицерон! — хитрый лис внимательно следил за реакцией своей жертвы, то есть я хотела сказать одной милой девушки, чьи щечки зарделись от пристального внимания.

Когда наконец-то, отправили этого настырного лиса во дворец, и я уютно устроилась в объятиях своего мужчины, задала давно волнующий меня вопрос:

— Любимый, а как ты узнал, что на первом балу я останусь без фиктивного жениха?

— Упс-с-с…

Эпилог

Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины,

и — глупыми, чтобы они могли любить мужчин.

Фаина Раневская

Лорд Константин Эдвард Фергюсон, герцог Авенарский (он же «Ледяной Эдвард» среди аристократов и глава Тайной канцелярии Императора Шамбалы)

Она неторопливо ступала по длинному коридору среди многочисленных приглашенных гостей. Спокойная и прекрасная, словно айсберг среди вод Ледяного океана. Именно такой — слепящая красотой снежной вершины Алтарских гор и уверенной в своей силе воли, я увидел её несколько месяцев назад в городском парке.

И платье на ней было скромное и темное, словно подчеркивая изящную красоту этой хрупкой девушки, но никому и в голову не пришло не приветствовать её как леди.

Древняя кровь ярко показывала свои владения, окрасив волосы в оттенки редкого голубого цвета. Яркие выразительные миндалевидные глаза сияли небесными сапфирами, обрамленные темными пушистыми ресницами.

Я тогда любовался ею, стоя в тени старых лип и что-то большое и горячее рождалось в сердце, будоража душу, открывая глаза шире, словно раньше был абсолютно слеп, а сейчас прозрел.

«Мой лучик света», — так назвал Марину, когда впервые увидел, — «Пусть пока холодный и недоступный, но всё изменится!»

Длинный шлейф свадебного платья, расшитый изящной вышивкой, добавлял величественности и торжественности всему происходящему. Бриллианты, нашитые на платье по свадебной традиции всех герцогов Авенарских, сверкали, украшая это нежное воздушное произведение искусства, сотворенное лучшей модисткой Шамбалы. Как и те, что были на шее невесомым колье, тонкими ажурными полосками на запястьях и изящной герцогской короне в волосах.