Необъявленная война: Записки афганского разведчика

Вот и добился Адина своего. На его счет в одном из надежных европейских банков была перечислена такая сумма, о которой он и мечтать не мог. Абдула Бури с разрешения своих заокеанских хозяев щедро оплатил успех действия препарата «Джамиля».

— Наши друзья довольны твоей работой. Ценят твои научные усилия, — говорил Бури при очередной встрече. — Сейчас от нас требуют повторения опытов воздействия «Джамили» на живые организмы в более массовых масштабах. И если мы серьезно возьмемся за дело, заработаем миллионы!

— А за что, собственно, этот шарлатан собирается получать мои миллионы? — сам с собой рассуждает профессор. — Прилип, как репейник к штанам, все норовит от чужого пирога кусок себе отхватить побольше. Нельзя ли обойтись без него?

Адина давно собирался избавиться от опеки Бури, выйти на прямую связь с хозяевами, повести собственное дело так, как ему заблагорассудится. Но Абдула держал ученого в цепких руках. Якобы в целях безопасности Абдула лишил профессора связи с внешним миром, посадил его под надежную охрану в далеких горах… Правда, здесь есть все условия для работы и отдыха. Но практически ученый и шага сделать не может без согласия лидера. Даже на встречу с женой он должен запрашивать по рации разрешение от Бури. Приезд же ее сюда, в лабораторию, категорически запрещен. Никаких посторонних людей, строгая секретность задуманного предприятия. Нет, он больше не потерпит такого унижения, насилия над собой. Много лет своим умом и горбом пробивал он себе путь в науке… И вот приходят слава и деньги, он не нуждается больше в помощи Бури, готов с ним рассчитаться за лабораторию. Впрочем, без него сейчас нельзя, без него небезопасно жить профессору на белом свете. Бури сообщил, что правительство нового режима объявило профессора Адину государственным преступником. Ученый, который изобрел препарат «Джамиля», привлекался к суду как уголовный элемент. Ох, не дошли бы эти слухи до Джамили. Она у него настоящая святоша, хочет жить, отгородившись от всех своим дувалом, подальше от зла и насилия. Интересно, что скажет Джамиля, узнав истинное назначение препарата, которому он присвоил ее имя. Устроит скандал, будут слезы, хлопнет дверью и навсегда покинет дом? Ну и черт с ней, найдется другая, вроде молодой лаборантки Айшет. Послушная, что козочка ручная. Стоит только позвонить ей по местному коммутатору, прибежит, разденется без слов, огнем обожжет. С ней невозможно уснуть до утра, заласкает, возьмет от тебя все, что ты можешь и не можешь… Не девка, а чертенок из преисподней. Хотел было протянуть руку к телефону, позвать, встряхнуться, но остановился… Неожиданно вспомнил, что говорил ему, прощаясь, Бури:

— По моим данным, за тобой началась охота… Тебя собираются выкрасть или ликвидировать на месте.

— То есть как, ликвидировать на месте? — холодея спиной, переспросил он тогда Абдулу.

— Очень просто, — ехидно улыбаясь, отвечал Абдула своему другу. — Выстрел из-за угла, случайная автомобильная катастрофа на дороге или нож в спину. Так что сиди лучше здесь и нигде носа не показывай! Береги свою жизнь и сейф! Они нынче в большой цене! — и расхохотался, глядя на испуганное лицо профессора…

Адине и сейчас невдомек, шутил тогда Бури или говорил правду… Он невольно покосился на дверь, что вела в спальную комнату. Там, как и в кабинете, решетки на окнах, металлические ставни, через которые солнце не заглядывает. Бронированный сейф незаметно вмонтирован в каменную стену. Документацию технологического процесса изготовления препарата «Джамиля» охраняла сложная японская электронная система. Здесь, на холодных металлических полках сейфа, покоилось самое дорогое, что имел в жизни Адина Муртаза, — секрет изготовления нового бактериологического оружия. Неожиданно ему показалось, что кто-то в упор смотрит ему в затылок… Надо бы повернуться, посмотреть, не может… Мурашки пошли по телу, явно нервы сдают, надо бы выпить еще рюмку коньяка… Но кто все же упорно сверлит ему своим взглядом макушку… Рывком встал с кресла, повернул голову и окаменел. На него не мигая смотрел человек с обезображенным лицом, держа в руках пистолет. А рядом с ним, сурово сдвинув брови, стояла Джамиля. Нет, он явно начал сходить с ума, переутомился, галлюцинация, чертовщина какая-то. Чудовищный головорез с большой дороги и его жена! Как они могли появиться в его кабинете, кто пустил, кто посмел? Неожиданно возникла тупая боль в груди, подкосились ноги и он медленно стал оседать на пол. Его подхватили сильные мужские руки, тряхнули за шиворот раз, другой, да так, что Адина пришел в себя…

— Ключи от сейфа! — услышал он команду от страшного человека, в широкий профессорский лоб уставился тупой нос вороненого ствола пистолета.

Адина готов подчиниться ему, да руки от страха трясутся, никак до ключа добраться не могут.

— Давай, давай, шевелись, профессор! — подгоняет его незнакомец и, видя, что Адина никак не справится с приказом, сам запускает руку во внутренний карман его мягкой замшевой куртки.

— Вот он, держи! — ключ от сейфа летит в руки Джамили. — Приступай к работе в спальне, а я покараулю этого дьявола здесь, в кабинете. А ну ложись на пол, лицом на ковер, и чтобы тихо, — предупреждает мулла профессора.

ГЛАВА XLI

Розу спросил я: «Что с этой тучей? Плачет. Что за печали? Слезою горючей плачет». Слышу: «О краткости жизни твоей горюет И о кончине моей неминучей плачет». Фарьяби Захираддин Тахир ибн Мухаммад

Ахмад понимал, что не все может быть так гладко в операции на деле, как предусматривалось планом диверсии, утвержденным центром. Возможны всякие случайности, непредвиденные обстоятельства. Разведчики, как и саперы, ошибаются один раз в жизни. Но здесь не было ошибки. Джамиля недаром прошла выучку у хороших специалистов. Легко и быстро справилась с электронной техникой сейфа, и заветный кейс с секретной документацией технологического изготовления препарата Муртазы был в ее руках… И вдруг…

Чуткое ухо муллы уловило слабый, мучительный стон, а потом и ее шепот:

— Мулла… помоги… скорее… — Одним прыжком, забыв о своем пленнике, он бросился к Джамиле в спальню. Она лежала на мягком цветном ковре без единой кровинки в лице и стонала от боли… Цепкие руки прижимали к груди злополучный кейс…

— Что с тобой, Джамиля? — спросил он с тревогой, наклонясь над женщиной.

— Мне больно… Тошнит… Возьми документы… голова кружится, нет сил… Я умираю!

Она закрыла глаза, испарина появилась на ее лбу. Мулла, еще не понимая, что случилось с Джамилей, бросился было тормошить ее, растирать виски, поднял голову повыше и тут же бережно стал опускать на ковер. Слева, на шее Джамили, ближе к золотым сережкам, он увидел две красные точки, которые начали расширяться буквально на глазах. С детства он знал, кто мог оставить такие метки на теле человека, и невольно повернул голову к раскрытому сейфу… Здесь, вдоль стены, вытянувшись пятнистым толстым метровым жгутом, высунув длинный, черный язык, разделенный на две половинки, лежала дохлая гюрза… Та самая, с ласковым именем Гуля, что напугала на теплоходе когда-то Джамилю. Такого никто не мог предвидеть. Не доверяя хваленой японской электронике, профессор рядом с сейфом держал самого надежного сторожа — ядовитую змею, свою Гулю. Она дала возможность вскрыть сейф и завладеть секретами профессора, но выйти из спальни чужому человеку оказалось невозможно. Гюрза спрыгнула со шкафа прямо на голову Джамили и вонзила свои два ядовитых зуба в мягкую белую шею… Она знала только одного хозяина и верно служила только ему. Жизнь покидала Джамилю. Она погружалась в белую, мягкую пелену, на смену мучительным страданиям пришли облегчение, спокойствие и тишина. И вдруг боль снова судорогой пробежала по всему телу, широко открылись глаза, и она увидела лицо своего мужа… Адина стоял за спиной муллы и внимательно смотрел на секундную стрелку своих ручных часов. Кто-кто, а профессор Муртаза хорошо знал, через сколько времени приходит конец человеку от укуса гюрзы. Знал и сверял свои часы со смертью, а сам хохотал надрывно, безумно и жутко.

— Заткнись, дьявол! — закричал вне себя Хабибула, наставляя на профессора пистолет.

Смех словно застрял в горле у Адины, лицо от страха стало белее потолка, а сам все рукой на бедную Джамилю показывает.

— Есть, есть твой праведный суд на земле, о всемогущий Аллах! — изрекает Адина. — Он знает, кого судить, кому уготовить смертную кару.

— Да, есть на земле суд всевышнего! — подтверждает мулла. — Есть и суд моего афганского народа. Да свершится их справедливый приговор, да не дрогнет моя рука выполнить их волю! — Сказал и нажал на спусковой крючок бесшумного пистолета. Стрелял до тех пор, пока не кончились патроны в обойме.

«Кабул… Сверхсрочно… Майвану…

Высылаю надежным человеком секретную документацию технологического процесса производства известного вам препарата. Лаборатория смерти взорвана. Адину Муртазу взять живым не удалось, ликвидирован Меченым. В проводимой операции смертью героя погибла товарищ Джамиля. Анис».

«Пешавар… Сверхсрочно. Анису… Благодарю за успешное выполнение задания. Приступайте к завершению операции „Икс-81“… Майван».

ГЛАВА XLII

Когда мы в суете проводим день за днем, Мы жизнью эти дни ошибочно зовем. Лишь истинная жизнь останется от жизни, Когда в конце концов итог мы подведем. Камаладдин Исфахани

С нелегким сердцем я покидал виллу Бури. Вроде не было никаких причин для волнений, а тревога не прошла, осталась со мной и за порогом богатого городского дома лидера партии «Шамшари ислами». Принял он меня радушно, как старого друга. Отчет слушал внимательно, вопросами не перебивал, изредка делая какие-то пометки в своем маленьком карманном блокноте.

— Я доволен твоей работой, Салех, — сказал он, когда окончилось мое сообщение. — Мы получили первоклассное оружие и нужное количество боеприпасов. Только вот беда — быстро они в руки врага переходят. Много из того, что ты поставил, на что потрачены бешеные деньги, досталось противнику.

Лицом погрустнел, налил себе рюмку водки, выпил до дна, не морщась. С тех пор как мы расстались с ним, Абдула заметно сдал, обрюзг лицом, под мышиными глазками отвислые мешки. Начинал свою карьеру лидер партии в походной палатке учебного лагеря повстанцев, а теперь уже обзавелся виллой, уютненьким домиком в два этажа с тихим садом и плавательным бассейном. Здесь у чистой, голубой воды в тени и прохладе сидим мы с Абдулой в плетеных креслах. Стоит протянуть руку в сторону — маленький никелированный столик на колесах с батареей бутылок и фруктами.