Необъявленная Война. Роман

Парни с автоматами отступили назад.

Кононов вернулся на свое место, а Громов, включив первую передачу, развернул машину и направил ее к выезду из ангара.

– Прикажи им, чтобы открыли ворота!
– кивнул полковник.

– Откройте ворота!
– громко прокричал доктор и кто-то из охраны, тут же бросился к металлическому ящику, чтобы привести в действие электронный механизм, открывающий проход в темный тоннель, через который можно было выехать из подземных бункеров.

Не прошло и двух-трех секунд, как высокие двухстворчатые ворота начали медленно открываться наружу. Громов не стал дожидаться, когда они распахнуться полностью и резко надавил на педаль газа. Взвизгнув покрышками, машина рванула вперед. Полковник ухватился за металлическую ручку, вмонтированную в переднюю панель, и пригнул голову.

– Осторожней!
– выкрикнул Кононов и едва не ударился головой о переднюю стойку.
– Мы же так перевернемся!

– Не перевернемся!
– Олег воткнул рычаг в положение второй передачи и тоже пригнул голову.
– Все будет в порядке!

Доктор Вайнерман молчал.

Грузовик, покачиваясь из стороны в сторону, с грохотом протаранил, расползающиеся в разные стороны ворота и устремился прямо по тоннелю. Свисающие с округлого потолка, тусклые лампы в защитных зеленых плафонах мелькали одна за другой. Машину то и дело подбрасывало на неровностях бетонного пола и уводило в сторону.

Ехать на такой скорости по узкому и извилистому подземному коридору, который постепенно поднимался вверх, было не так-то и просто. Олег крепко держался за руль и всеми силами старался удержать грузовик на колесах. Грозно рыча двигателем, машина подпрыгивала, отклонялась то в одну, то в другую сторону, задевала металлическим кузовом за кривые бетонные стены, выбивая яркие снопы искр.

Вскоре перед ними показались еще одни деревянные ворота, перед которыми стояли два охранника с автоматами. Завидев приближающийся к ним на большой скорости грузовик, они отскочили в разные стороны и бросились на пол.

Когда фургон поравнялся с ними, один из них, приподняв голову, схватился за автомат и передернул затвор. Но его товарищ приказал ему не стрелять, показывая жестами, что в кабине сидит сам доктор Вайнерман.

Не сбавляя скорости, машина с грохотом вынесла наружу дощатые ворота и вылетела на улицу. Они выехали из того самого заброшенного ангара, о котором рассказывал Тихонов, и оказались на узкой гравийной дорожке, по обеим сторонам которой тянулись высокие кусты и небольшие деревья. Громов облегченно выдохнул.

– Оставим грузовик в лесу, в том месте, где мы спрятали мою машину. И сделать это надо как можно быстрее. Пока за нами не увязалась погоня, - проговорил полковник, в тревоге выглядывая в зеркало заднего вида. Олег молча кивнул головой и прибавил скорость.

* * *

Когда Громов открыл задние дверцы спрятанного в лесу фургона, Тихонов уже пришел в себя, но подняться на ноги без посторонней помощи никак не мог. Из-за большой потери крови он чувствовал себя очень плохо.

– В чем дело?
– в волнении произнес Олег.

– Кажется, меня подстрелили, - с трудом ответил Михаил.

– Этого еще не хватало!

Раны на ноге продолжали кровоточить.

Распоров свою рубаху и перевязав простреленную ногу, Громов помог ему вылезти из грузовика. Закинув руку обессиленного Тихонова за голову, он потащил его к машине полковника, которая находилась здесь неподалеку. Полковник тем временем усаживал доктора Вайнермана на заднее сиденье.

– Давай залезай!
– приказал он и наставил на него пистолет.

Доктор сам открыл заднюю дверцу, сделал шаг вперед, склонил голову вниз и внезапно оступился. Кононов схватил его за плечи, чтобы тот не упал на землю, но в следующую секунду Вайнерман резко развернулся, оттолкнул руку с пистолетом, нацеленным на него, и ударил полковника в живот.

– Ах ты тварь!
– болезненно выдохнул Кононов и отшатнулся назад. Доктор бросился в сторону леса.

– Стоять!

Олег в это время тащил раненого Михаила к машине и не знал, как поступить в этой ситуации. Броситься в погоню за беглецом, скинув Тихонова с себя или ждать, когда полковник сам догонит его. Если бы Михаил чувствовал себя лучше, он, скорее всего, выбрал бы первый вариант.

– Эй! Стой!

Но Кононов пришел в себя довольно быстро. Ему хватило нескольких прыжков, чтобы настигнуть убегающего доктора и схватить его за правое плечо. Не желая сдаваться, противник резко обернулся и попытался ударить полковника в лицо. Кононов отразил его выпад. И ударил доктора рукояткой пистолета по голове. Тот издал глухой стон, рухнул на землю и потерял сознание.

– Ну, что там?!
– выкрикнул Олег, дотащив Тихонова до машины.

– Всё в порядке!
– поспешил сообщить полковник.
– Он у меня. Я его слегка оглушил, теперь он будет вести себя тихо.

Громов усадил Михаила на переднее пассажирское кресло и помог Кононову поднять неподвижное тело доктора Вайнермана и занести его на заднее сиденье. Полковник запрыгнул за руль, Олег сел сзади. Машина, взревев двигателем, сорвалась с места.

* * *

– Его надо срочно доставить в больницу, - проговорил Громов, поглядывая на удерживаемого ремнем безопасности Тихонова, который то и дело впадал в бессознательное состояние.
– У него прострелена нога. Он потерял много крови. Я думаю, мы должны поторопиться.

– Поехали!
– решительно произнес полковник и надавил на педаль акселератора.
– Отвезем его в больницу, а нашим новым "другом" займемся позже. Он пробудет без сознания еще несколько часов. Так что нам нечего опасаться.

* * *

Они отвезли Михаила в ближайшую больницу.

После того как, Кононов притормозил у больничных дверей, Олег вытащил его из машины, провел в приемный покой и передал в руки врачей реаниматологов. Проводив взволнованным взглядом носилки, на которых уносили его друга, он вернулся к полковнику. Вертя в руках брелок от ключей, полковник, сидя за рулем, неотрывно наблюдал за находившимся в бессознательном состоянии доктором Вайнерманом через зеркало заднего вида. Олег забрался на заднее пассажирское сиденье и сел рядом с доктором.

– Ну, как он?!
– в волнении проговорил Кононов.

– Сложно сказать...

– Он выживет?
– голос полковника дрогнул, но если бы Олег посмотрел ему глаза, то не увидел бы там ничего, кроме тревоги. Так был устроен полковник. Он никогда не позволял чувствам вырываться наружу и скрывал свои эмоции глубоко в себе. Чтобы не происходило вокруг, он всегда оставался спокойным уверенным и сдержанным и вел себя так, словно это его нисколько не волновало. Хотя на самом деле он очень сильно переживал. И Громов знал это. Он и сам был таким.