Необязательные отношения

Венька подошла к зеркалу и покачала серьгами, посверкивающими бриллиантами и изумрудами.

— Классно, — безразлично ответила Лаврова.

Венька повернулась и подбоченилась.

— Завидуешь? — Она улыбалась улыбкой счастливой женщины.

Неожиданно Лавровой стало ее жаль.

— Завидую.

— И тебе повезет. Обязательно, — пообещала ей счастливая женщина.

— Вряд ли.

— Кстати, он о тебе спрашивал.

У Лавровой все сжалось внутри. Ей показалось, они говорили о ней, чтобы посмеяться.

— Он спросил, что за скучная девица была вместе со мной. — Венька запнулась и округлила глаза. — Ой, прости.

— И что ты ему сказала? — злобно спросила Лаврова.

— Ничего, — испуганно ответила Венька.

— Только попробуй еще раз заговорить с ним обо мне! — И Лаврова вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Теперь Венька была нарочито вежлива с Лавровой, Лаврова как всегда вяло отмалчивалась. Но Венька уже не рассказывала о Минотавре, Лаврова радовалась и этому.

* * *

Лаврова сидела у Аськи, они жаловались друг другу на житье-бытье и пили коньяк.

— Жизнь похожа на автобус. Когда он на твоей остановке — белая полоса, на чужих — длинная черная. Никогда не знаешь, доедет ли он до твоей остановки? Вдруг поменяет маршрут? Или встанет на капремонт?

— Мой автобус давно пустой, кроме меня в нем никто не ездит, — согласилась Лаврова. — Остается тупо ждать конечной.

Подруги уже прикончили одну бутылку коньяка и принялись за вторую.

— Познакомь меня с кем-нибудь, — попросила Аська.

— С кем? — рассмеялась Лаврова.

— Такие бабы пропадают, — вздохнула Аська. — Где найти рынок любовников?

— В газете.

— Давай брякнем, — Аськины глаза загорелись.

— Вот дунька! Знаешь, сколько это стоит?

— Сколько?

Лаврова наморщила лоб, подумала и призналась:

— Не знаю.

— Давай брякнем и узнаем.

— Давай, — согласилась Лаврова, и они покатились со смеху.

Аська ушла искать газету. Через пятнадцать минут она вернулась. У нее был несчастный вид.

— Газеты нет, — грустно сказала она.

— И здесь не везет, — захохотала Лаврова, за ней Аська.

Они хохотали до слез.

— А может, нам повезло, — вытирая слезы, сказала Аська — Ну их в баню, альфонсов с триппером.

Лаврова возвращалась домой. Было поздно и очень темно. Лаврова не боялась, в ней носились огромные дозы коньячных экзорфинов. Она дошла до своего подъезда и оглянулась. Вокруг не было ни души. Лаврова сделала ласточку и крикнула.

— Вот так-то!

Ей захлопали, она оглянулась и замерла в позе ласточки. Рядом с ней возник ее вечный кошмар: Минотавр.

— Какие люди! — восхитилась Лаврова и покачнулась на одной ноге. — Ты так можешь?

— Нет.

— Ласточка ты моя с ржавыми крыльями! — Лаврова рассмеялась. — Что, шасси заклинило?

— У тебя язык заплетается.

Лаврова закачалась и чуть не упала. Он придержал ее за руку, ей пришлось приземлить ногу.

— Рожденный ползать летать не может. — Лаврова отдернула руку и похлопала себя по рукаву. Она стряхивала с себя Минотавра.

— Твоя подруга Венера сказала, что у тебя никогда не будет детей, — сказал Минотавр.

Лавровой показалось, что она умерла. Она упала навзничь, на спину. Ее душа улетела далеко-далеко. Прошлое вернулось и убило ее.

* * *

— Как ты могла? — У больничной койки Лавровой сидел ее муж.

Лицо его было черным от горя. Будучи врачом, Лаврова знала, как это объяснить. Прилив крови к смуглой коже, вот и все. Ничего мистического.

— Я должна была решать! Мне мучиться вынашивать! Мне мучиться рожать! Мне кормить, поить, менять подгузники! Ты здесь при чем? О чем тебя спрашивать? — кричала Лаврова. — Нет у нас на ребенка денег! Нет!

Муж закрыл лицо руками. Лаврова с силой развела его руки. Его лицо было мокрым от слез. И тогда Лаврова зарыдала, завыла. Она билась головой о стену и выла. Она не видела, как ее муж выбежал из палаты. Он несся по больничному коридору и спрашивал всех: «Где он? Где он?»

Он нашел ее лечащего врача и наотмашь ударил ею по лицу, бил кулаками в грудь, в живот. Врач упал, муж избивал ею ногами. Ею еле оттащили.

— Не надо звонить в милицию. Оставьте его в покое, — сказал врач разбитыми в кровь губами. — Не я делал вашей жене аборт.

Мужа Лавровой всего трясло. Он сел на пол, прислонившись к стене. Его обходили как прокаженного. К нему вернулся лечащий врач Лавровой и протянул стакан со спиртом. Муж Лавровой его выпил и заплакал на глазах у всех. Все отвернулись, чужое горе заразно.

Лаврову ненавидели все в отделении: персонал, больные. Ей было это безразлично. Сильнее, чем она сама, ее не ненавидел никто.

* * *

Лаврова пришла в себя в зеленом гробу «Хаммера» на коленях Минотавра.

— Я успел тебя подхватить, иначе бы ты покалечилась.

— Зря. Лучше бы я разбилась и умерла.

Минотавр наклонился и коснулся ее губ. Его поцелуй был соленым и горьким, как слезы. Лаврова отвела его лицо рукой.

— Я убила человека. Своего ребенка. Сама.

— Почему ты потом ничего не сделала?

— Зачем? Разве я имею на это право?

Лаврова замолчала. В зеленом гробу «Хаммера» стояла необыкновенная тишина. Так тихо бывает только на кладбище.

— Мне жаль своего мужа.

— Куда он делся?

— Ушел.

— Сбежал.

— Нет, ушел, — упрямо повторила Лаврова. — Я стала невыносимой. Меня нельзя было терпеть.

— Все можно терпеть.

— Да, — согласилась Лаврова.