Необычный адвокат У Ёну. Сценарий. Часть 2
Шрифт:
ГЫРАМИ. Ну… (Задумчиво, обращаясь к Минсику.) Бородач, как бы ты стал ухаживать за женщиной, с которой хочешь встречаться?
МИНСИК. Я? Ну я-то… Я бы подвинул для нее стул, открыл бы дверь машины, ну и все такое. Шагал бы по внешней стороне дороги, чтобы оградить ее от машин, помогал бы нести сумку.
Не понимая, что такой набор действий подходит только Минсику, Ёну старательно запоминает его слова.
Приемная в следственном изоляторе. Ёну и Мину сидят напротив Пукпука в одной из стеклянных
Пукпук заметно исхудал, хотя под стражу его заключили совсем недавно. На его лице и шее видны ссадины и синяки.
МИНУ. Вы с кем-то подрались? Произошел конфликт?
Пукпук молчит. Раздраженный его молчанием Мину продолжает говорить.
МИНУ. Господин Пан Пукпук, вы не причинили никакого вреда похищенным вами несовершеннолетним, поэтому, скорее всего, наказание вам смягчат. Однако для этого вам необходимо признать свою ошибку и раскаяться.
ПУКПУК. Слово «несовершеннолетние»… раздражает.
МИНУ. Что?
Мину теряется. Следующий вопрос задает Ёну.
ЁНУ. Несовер… (Она обрывает себя на полуслове.) Что вы делали после того, как отвезли потерпевших в лес?
ПУКПУК. «Потерпевшие» еще хуже. Они записались в Детскую освободительную армию, как насчет того, чтобы называть их Детской освободительной армией?
ЁНУ. Нет, давайте тогда называть их детьми. Что вы сделали после того, как отвезли похищенных детей в лес?
Похоже, слово «дети» Пукпуку кажется сносным. Его взгляд смягчается.
ПУКПУК. Мы провели церемонию вступления в Детскую освободительную армию.
День происшествия. Склон одной из невысоких гор, расположенных в сеульском районе Каннам. Пукпук и двенадцать детей проводят церемонию зачисления в Детскую освободительную армию.
Пукпук с серьезным видом читает Декларацию об освобождении детей. Окружившие его дети наблюдают за ним и хихикают.
ПУКПУК. Врагами корейских детей являются школы, центры дополнительного образования и родители. Это они не дают детям играть. Они боятся счастливых и здоровых детей. Они хотят, чтобы дети были тревожными, несчастными и покорными. Манипулируя южнокорейскими законами и программами, они лишают детей каждой свободной минуты и делают только хуже, а в результате дети покидают этот мир, даже не успев стать взрослыми.
СЕВОН. Правильно!
Дети смеются над озорным комментарием Севона. Пукпук продолжает.
ПУКПУК. Манифест Детской освободительной армии. Первое: прямо сейчас дети должны играть.
Пукпук смотрит на детей, дожидаясь реакции. Дети, имен которых он даже не знает, молчат.
ПУКПУК. Повторяйте за мной. Первое: прямо сейчас дети должны играть!
ДЕТИ (повторяют вразнобой). Первое: прямо сейчас дети должны играть!
ПУКПУК (громко). Второе: прямо сейчас дети должны быть здоровыми!
ДЕТИ. Второе: прямо сейчас дети должны быть здоровыми!
ПУКПУК (еще громче). Третье: прямо сейчас дети должны быть счастливыми!
ДЕТИ. Третье: прямо сейчас дети должны быть счастливыми!
К третьему пункту даже самые робкие кричат громко и уверенно.
Пукпук довольно кивает.
ПУКПУК. Я, главнокомандующий Детской
освободительной армией Пан Пукпук, иду наперекор главному постулату школ, центров допобразования и родителей о том, что все их усилия должны быть направлены на будущее детей, и пою эту песню для детей, которые прямо сейчас должны быть счастливыми. (Громко напевает.) Ребята, ребята, пришло время игр!..Монтаж из кадров, на которых Пукпук и дети играют, играют и снова играют под песню «Прогулка на велосипеде» южнокорейской группы «Помуль».
Обустроенной игровой площадки нет, однако дети бегают, прыгают и кувыркаются. Они играют с ветками, желудями и камнями, которые собирают в процессе. Без каких-либо целей они забираются на деревья, камни, а потом спрыгивают с них на землю.
Наверное, это и есть то самое «играть, пока в животе не начнется ураган». Они радостно кричат, перепрыгивая через кучи мягких листьев.
Пукпук играет с детьми в войнушку. В качестве мечей, пистолетов, пуль и гранат они используют ветки и желуди. Убегающие, преследователи, убившие и даже убитые продолжают смеяться и хохотать.
Дети играют с камешками. Каждый раз, когда кому-то удается сбить камень противника, раздаются восторженные крики. «А-а-а!» – этот возглас выражает целую палитру эмоций. Кто-то из ребят зажимает камешек между ног и сбрасывает его на камень противника. «Камень-какашка» приводит детей в восторг.
Пукпук запекает батат, который он вместе с ребятами притащил к костру, и делит угощение между всеми. Дети, уже и без того чумазые, теперь перепачканы еще и золой.
Они пьют молоко из походных кружек и выглядят абсолютно счастливыми.
Приемная в следственном изоляторе, настоящее время.
МИНУ. Судя по вашим словам, вы играли в самые обычные игры.
ПУКПУК. Мнение о том, что игра должна быть развивающей, – как раз то, что делает детские лагеря и курсы по обучению на практике такими бесполезными. Все они обещают детям новый опыт, но пока заставляют их заниматься то одним, то другим, как это ни странно, развлечение перестает быть развлечением. А ведь для ребенка даже просто лежать и смотреть на облака – самое настоящее развлечение. Главное, чтобы он улыбался и был счастлив.
Ёну начинает прислушиваться к уверенным объяснениям Пукпука… Посомневавшись, она все-таки произносит.
ЁНУ. Господин Пан Пукпук, вы, судя по всему, придерживаетесь собственных философских взглядов на детские игры. Однако я не уверена, что они повлияют на смягчение вашего приговора.
ПУКПУК. Смягчение приговора – это то, чего хочет моя мать, но не я. А я хочу… чтобы дети были свободны.
Столовая «Ханбада». День, когда на обед подают кимпаб. Ёну и Чунхо идут с подносами, на которых лежат кимпабы. Ёну взахлеб рассказывает о Пан Пукпуке, но чем веселее звучит ее тон, тем мрачнее становится Чунхо.
ЁНУ. Как-то раз Пукпук предложил мне сменить имя на «Улетную Соплю» или «Ультразвуковую Какашку», чтобы детям было смешно… (Смеется.) Если мне когда-нибудь придется защищать ребенка, придется ненадолго сменить имя.
ЧУНХО. Сегодня вы много говорите о Пан Пукпуке и ни слова не сказали о китах. Это на вас не похоже, госпожа адвокат.
Ёну не замечает намека на то, что Чунхо неприятна эта ситуация. Остановившись, она задумывается: «Неужели я правда себя так веду?»