Необыкновенное и грозное в природе

Так как хребет Варада невысокий (всего 500–600 метров над уровнем моря), то холодный воздух, падающий с него, успевает нагреться всего на 3–4 градуса и потому сохраняет низкую температуру. И вот что далее происходит.

Большой портовый город живет размеренной трудовой жизнью. По улицам снуют люди. В школах идут занятия. Десятки кранов разгружают суда в порту. В бухте множество кораблей и лодок. Все спокойно.

Но что случилось с облаками? Они ожили. Спокойные ранее, вдруг приходят в стремительное движение. От гребней хребта к городу потянулись рваные полосы тумана, будто когтистые лапы какого-то гигантского зверя. Новороссийцы называют это «бородой». И тогда горы рождают ветер. Немного времени спустя он с колоссальной энергией атакует город и море. С домов, словно листья с дерева, срываются крыши, лопаются стекла, выламываются двери, падают деревья, столбы и, увлекаемые ветром, таранят все на пути. Ветер бросается увесистыми камнями, сбрасывает с рельсов поезда; он любит гулять по улицам города, и горе тому, кто повстречается на пути!

Температура воздуха резко понижается. Только что было тепло. Кто-то даже купался в море, и вдруг резкая перемена погоды — мороз в 15–20 градусов.

А что делается на море, даже трудно себе представить! Вода в бухте кипит и клокочет, подобно лаве в жерле вулкана. В это время корабли «на всех парах» стараются уйти отсюда, ибо с борой шутить нельзя. В считанные минуты она «одевает» суда в ледяной панцирь и топит их в пучинах моря.

О боре 2 ноября 1928 года один из очевидцев рассказывал: «Ветром выбросило на берег наш пароход и потопило турецкий… На берегу огромный, на сто тысяч пудов, нефтяной резервуар силой ветра оказался вдавленным внутрь так сильно, что вместо своей обыкновенной цилиндрической формы принял вид какой-то фасолины…»

В январе 1935 года ветром на берег бухты было выброшено датское торговое судно «Борнхолм».

Во время Великой Отечественной войны бора однажды славно «поработала» в нашу пользу. Георгий Елизаветин в рассказе «Бора» так говорит об этом устами метеоролога-девушки, попавшей в плен к фашистам: «Накануне запросили прогноз на 17 следующих суток. Мы работали ночь и утро. Разрешили даже зондирование. Я поняла, готовится важное. А сегодня, после того как южный ветер сменился северным, с двенадцати часов над бухтой опустился туман, потянулась «борода». Это нравилось им, так им нужно было. Они спорили, удержится ли это в течение 4–5 часов. Я ответила утвердительно. О главном умолчала: величина перепада давления грозная, предвещает ураганную скорость ветра…

Мой норд-ост показал себя во всей красе. Он сдул туман, чтобы я могла все видеть. Это было великолепное зрелище. Я любовалась, как волны швырнули на берег черный транспорт. Море глотало немецкие мотоботы и катера с десантом… Два военных корабля, обледенев, на моих глазах пошли ко дну, они направлялись к Мысхако, говорят, там на ничтожно малом клочке земли вот уж сколько дней держатся наши моряки. Верно, хотели уничтожить их…

Я никогда не радовалась гибели людей, но сегодня я торжествовала. Я посылала на немчуру злые силы. Я кричала «браво» норд-осту, моей боре. Мы в этот день хорошо служили России…»

В мае 1966 года из Новороссийска было получено такое сообщение:

Сильные порывы ветра, достигавшие сорока метров в секунду, уничтожили 18 тысяч деревьев. Ими завалены улицы Мира, Победы, Советов. Повреждены линии электропередач, разбито около трех тысяч квадратных метров оконных стекол. Шторм, разыгравшийся в Цемесской бухте, выбросил на берег греческое судно «Сауки»… В городе созданы сотни ремонтных и аварийных бригад…

Пожалуй, кроме боры, нет у нас другого такого могучего ветра-разрушителя. Хорошо, что он обычно бывает непродолжительным: его жизнь длится два-три дня.

Байкальский ветер сарма рождается так же, как и бора. В начале зимы, когда на просторах Сибири мороз сковывает реки и озера, Байкал еще плещет волной и долго не укрывается ледяной шубой. В это время над озером часто устанавливается низкое атмосферное давление. В озерную котловину тогда скатываются по горным долинам холодные воздушные массы. Особенно мощный воздушный поток сбрасывается по долине реки Сармы, впадающей в Байкал с северо-западной стороны.

Сарма (вы, конечно, догадались, что этот ветер получил свое название от реки) появляется вдруг, нежданно-негаданно. Со страшной силой (скорость ветра достигает 30–40 километров в час) обрушивается она на озеро, так что оно мгновенно вскипает. Нужно немедленно уходить, уплывать отсюда, иначе бурные волны могут захлестнуть и запросто потопить катер, яхту, лодку.

Богат ветрами грозный седой Байкал. Недаром про него сложено немало песен, сказаний и легенд.

Солнце. Синь. За дымкой знойной В снежных шапках встали скалы. Дышит мерно и спокойно Грудь могучего Байкала. Но ударит непогода, Ветры буйные повеют, Загудят, заплещут воды Все сильнее, все шумнее. Тишины теперь не ждите, — Грозен в гневе витязь старый!..

— так образно пишет о Байкале поэт А. Гайдай.

«Ветры буйные повеют…» Эти ветры у Байкала насчитываются десятками.

Кто не слышал о знаменитом байкальском баргузине?

Славное море, священный Байкал, Славный корабль, омулевая бочка, Эй, баргузин, пошевеливай вал, — Молодцу плыть недалечко.

Баргузин зарождается на склонах Баргузинского хребта и стремительно скатывается по ущельям рек, производя сильное волнение. Он и сарма — самые сильные ветры этого района, доставляющие немало неприятностей водителям судов и рыбакам.

Есть на Байкале култук, сивер, хиуз, харахаиха и другие ветры. Одни из них холодные и сердитые, а иные — теплые, приятные.

У боры есть и зарубежный «братец» — французская мистраль.

Красивое название, не правда ли? А это один из самых вреднющих ветров.

«Бывают такие дни, когда душа впадает в тоску и безнадежность, существование становится тягостным. Такое состояние тоски, от которого как будто не находится никакого лекарства, может измениться с быстротой чуда. Какая же причина производит эту метаморфозу? Прекращение ветра», — так пишет французский климатолог Фуассак о воздействии мистраля на человека.

Мистраль — холодный северный ветер, дующий на побережье Средиземного моря и по долине реки Роны. Свое имя он получил от латинского слова «магистралис», то есть «главный». Среди ветров в Южной Франции он действительно «самый главный»; нет ему равного ни по силе (случается, что под его натиском опрокидываются наземь железнодорожные вагоны), ни по вредным последствиям.

Столь же плохое воздействие на самочувствие людей оказывает норд — ветер, дующий в районе Баку. Сухой и холодный, он иногда дует в течение нескольких дней подряд. И тогда у пожилых людей возникает чувство подавленности, страха и тоски; в поликлиниках увеличивается приток больных, жалующихся на сердечные приступы.

Но есть и другие ветры, влияние которых на людей оказывается весьма благотворным.

Это — бризы, переменчивые ветры побережий океанов, морей и больших озер. Днем они дуют с моря на сушу, ночью — наоборот. Механика их образования довольно простая. В дневное время суша нагревается больше, чем море, поэтому нагретый и легкий воздух над сушей поднимается кверху, а на его место притекает прохладный морской воздух. Ночью суша охлаждается сильнее по сравнению с морем, и происходит обратное явление — бриз дует с суши на море.