Необыкновенные приключения юных кубанцев

— Очень-очень нравится! И кличка красивая. — Обрадованная, Марта хотела приблизиться, но тот предупреждающе обнажил острые белые клыки, коротко рыкнул. — Хочется погладить, но он, наверное, злой и кусается…

— Вобще, чужим не даётся. Но давай я вас познакомлю. — Взяв за ошейник, сжал ему слегка пасть. — Дай понюхать свою руку, а потом погладь. Не боись, не укусит.

— То-обичек, хороший пё-осик, давай познакомимся… Теперь я буду твоей хозяйкой. — Дав обнюхать руки, несколько раз провела ладошкой по спине. Тот поворчал, но незлобиво и виляя мохнатым хвостом.

— Надо бы угостить его чем-нибудь. Он поймет, что к нему с добром, и не станет дичиться.

— Я сейчас! — Она убежала в хату и вскоре вернулась. — Мама пирожков с творогом напекла. Попробуй и ты, такие вкусные! — Угостила Андрея и три оставила собаке.

Учуяв запах, пёс заработал хвостом энергичнее, пристально смотрел на будущую хозяйку. Когда та поднесла пирожок, аккуратно взял и проглотил едва ли не целиком.

— Проголодался, бедняжечка. На вот ещё. Да не спеши, хоть вкус-то распробуй!.. — Скормив гостинец, погладила его снова, и на этот раз Тобик не возражал.

Пока Андрей привязывал его к будке, она спроворила полную кастрюльку похлёбки, сама же поднесла угощение, и знакомство состоялось.

Смеркалось. Слабый ветерок, напоённый терпким запахом доцветающих подсолнухов, был душноват и временами всё ещё горяч. Надоедали комары. Марта предложила — взобраться на навес летней кухни:

— Там их ветерком сдувает. Я раз всю ночь здесь спала, и ни один комарик не укусил. А свежо, особенно под утро, — не то что в комнате.

— А почему тогда только один раз?

— Мы с мамой разложили здесь сушиться резаные фрукты для компота на зиму.

Приставили лестницу, освободили небольшую площадку, уселись рядышком.

— А тут и правда хорошо! — понравилось Андрею. — Можно сидеть хоть всю ночь.

— Лично я не против.

— Потому что комары не кусают?

— И что рядом ты: мне с тобой интересно.

— А мама не заругает, ежли задержишься?

— Она же знает, что я с тобой. И потом, я ведь уже взрослая.

Ответ Андрею не понравился. Нюська, помнится, начинала так же: «Чиво ты стиснясся, мы ить уже зрослыи!» Неужли и эта будет такая же несурьёзная?. Пока он сомневался, опасаясь снова быть разочарованным, Марта спросила:

— А стадо пасти интересно?

— Мне нравится… Мы сёдни пасли впятером: все ребята собрались.

— Так веселее?

— Не поэтому. Наметили кой-какие дела на будующее.

— Правильно — «будущее», без «ю», — поправила она. — Какие именно?

— Да так… Взяли шефство над семьями, где много ребятишек. У некоторых их по трое, а то и четверо.

— Это вы хорошо придумали. А прокламацию показывал?

— Показал… Только потом пожалел. Почему? Они ведь поверили, что её подбросили подпольщики. А мне стало стыдно: какие ж мы с тобой подпольщики? Обманывать товарищей — это нечестно.

— Хотелось, как лучше, — посочувствовала она. — Но ты ведь не…

— Разве ж можно! И ты знаешь, почему.

— Мама строго-настрого предупредила: больше нам не следует заниматься не своим делом. Напомнила насчёт пистолета и парашюта — вы ведь его заберёте сюда? — с ними нужно быть очень осторожными!

— Будь спок, у нас есть где прятать опасные предметы — в пещере.

— Откуда тут пещеры? — удивилась она.

— Ну, не настоящая, конешно… Однажды мы с ребятами нашли лисью нору. За бригадой есть небольшой курганчик, весь заросший тёрном, и мы играли там в войну. Так вот, возле этой норы увидели кости и человеческий череп: лиса выгребла вместе с землёй. Решили, что она наткнулась на старинное захоронение. А там ведь могут быть меч или копье. Такой случай был: нашли не только меч, но и старинные золотые украшения. Ну, принесли лопату, стали втихаря расширять ту нору. Трудились, наверно, с неделю. Ничего такого не нашли, но зато какая получилась пещера — я те дам! Свободно впятером помещаемся. Поиграли, забросили, а недавно оборудовали как следует, сделали внутри ниши, пол застелили матами из куги, вход снаружи замаскировали — не заметишь. Это я её имел в виду, когда говорил, что есть где спрятать Александра Сергеевича. Может, тебе это не интересно? — спохватился он.

— Что ты! Очень интересно, — горячо заверила слушательница. — Познакомишь меня со своими друзьями?

— Конешно, ежели хочешь. Я им уже рассказал и о лётчике, и о тебе. Хотел повременить, но так получилось.

И Андрей поведал о том, как и почему пришлось раскрыть секрет раньше времени.

— Но ты не думай, — заверил, — у них мозги и языки на месте. Я в них уверен, как ты в своей маме. — Глянул на часы: — Ничего, что задерживаемся? Уже перевалило за полночь.

— Ну и что. Я же сказала, что хоть до утра. Знаешь, как скучно без друзей и знакомых! И девочек поблизости нет.

— С подружками тебе не повезло, эт точно. На нашем порядке всего две ровесницы осталось — Вера да Нюська, — посочувствовал он.

— А почему так мало взрослых девочек и ребят?

— Много поумирало в тридцать третьем году. Тут знаешь, какая голодуха была! Я — то не помню, мама рассказывала. Страшно, что было: ели собак, кошек, крыс — ежли, конешно, удавалось кому поймать. Люди пухли, мёрли с голоду сотнями. Даже людоедство было. По полстаниц вымерло!.. Ты разве не знала?

— Мама рассказывала, что был повсюду голод, но что такие ужасы… А почему так случилось — знаешь?

— Конешно: из-за вредительства. Буржуи, скрытые враги народа хотели бунт против советской власти вызвать. Блюхер, Тухачевский, ещё кто-то. Мы их портреты в учебнике все почеркали, учительша велела.

— А мне мама говорила — правда, по секрету, но тебе я могу сказать, особенно теперь… будто всё это устроили евреи, пробравшиеся в правительство.

— Евреи?. — усомнился собеседник. — Что-то не верится. Получается, что они помогали Гитлеру, а он их после этого приказал всех поголовно уничтожить. Даже в листовке сказано: доносите о коммунистах, комиссарах и евреях. Да и товарищ Сталин такого бы не допустил!

— Для меня это тоже тёмный лес. И неинтересно. Расскажи лучше о себе, я хочу знать про тебя всё-всё!

— Может, давай сёдни заканчивать — поздно уже.

— Ещё немножко посидим, а то когда теперь увидимся!..

— Ну почему? Ежли не против, я буду приходить часто: мне с тобой тоже интересно.

— Конечно, приходи! И не обязательно вечером.

— Днём как-то неудобно… Что подумают твои?

— Кто, мама? Да ничего плохого не подумает! — заверила Марта. — Я ее знаю: она о тебе очень хорошего мнения.

— Спасибо. А как ей нравится, что ты считаешь себя уже вполне взрослой?

Она помедлила с ответом.

— Намёк поняла. Но мама уверена в моём благоразумии. А я, конечно, в твоей порядочности: ты ведь не из тех, «редких».

— А вобще-то мы с твоим дедушкой старые друзья, так что запросто можно приходить и днём. А зараз всё-таки пора: поздновато и работы у меня на завтра — вернее, уже сегодня — уйма с самого утра.

После похорон ближайшие соседки поделили немудрящее имущество Александры — какая-никакая утварь, барахлишко, зерно, что привезли накануне, другие съестные припасы — между многодетными матерями; таких, с тремя-четырьмя ртами, было на их «порядке» несколько семей. Не сразу пришли к согласию разве что насчёт Жданки. Коровёнки у многодетных имелись, держать же две — у всех худо с кормами, дай бог с одной-то дотянуть до весны. Предложение забить на мясо отвергнуто было большинством: это дойную-то? у кого рука поднимется? И потом, на хуторе Кисляки живет сестра Александры с детьми — законная наследница; может, представится возможность как-то сообщить. Словом, пока в степи трава, пущай ходит в череде, а там видно будет — глядишь, через месяц-два наши вернутся…