Неоднажды

– Ждать чего? – спросил Йос на долю секунды раньше, чем понял, что напарник имеет в виду. – Ты шутишь? Ждать новых убийств?! Это бред.

– Вовсе нет, – возразил Чарли, но Йос ответил лишь гневным взглядом. – Йос, я не меньше тебя хочу схватить ублюдков. Но посмотри правде в глаза – у нас никаких зацепок. Нет свидетелей, нет следов по орудиям убийства, нет даже близко ничего похожего по их МО² в базе (Йос отметил, что Чарли впервые использовал это сокращение, хотя он редко прибегал к профессиональному жаргону, считая, что он нужен лишь для пафоса). С тем же успехом мы можем с тобой арестовать владельца этого кафе.

– Мы можем продолжить искать! Поспрашивать у наших контактов на улице. Но ждать… разве это не приведет к тому, что, как ты выразился, кто-то испытает то самое чувство бессилия, против которого ты борешься?

– Приведет, – согласился Чарли. – И в каком-нибудь из моих любимых сериалов герои бы никогда такого не допустили. Но мы не в сериале. В реальности поймать маньяка редко удается даже после двух убийств. В нашем случае вряд ли мы остановим всех четырех даже на трех. Мы, конечно, пробьем то, что ты накопал сегодня. Но ты же и сам знаешь, шансы невелики.

В этот момент Йос впервые понял Чарли. Понял весь его цинизм и расчетливость. Многие полицейские после нескольких лет работы перестают заниматься поддержанием порядка и переходят на сторону врага, против которого обязались защищать общество. И их можно понять: они все испытали то разочарование, о котором только что говорил Чарли, которое еще больше усугублялось низкой зарплатой и еще более низким социальным статусом. Остальные, подобно Йосу, продолжают вести битву с преступностью, но лишь благодаря своим эмоциям, близко к сердцу переживая каждое поражение, испытывая искреннее отвращение к преступникам и используя эти эмоции для их поимки. И был Чарли, который стоял в стороне. Он продолжал бороться, но для этого ему не нужны были эмоции. Хватало того смысла, который он видел в своей борьбе. И оттого в этой борьбе его сердцу не было места.

– И сколько ты полагаешь ждать? – произнес Йос.

– Если я что-то понял за свою жизнь, так это то, что подобного рода выступления редко остаются без внимания. Готов поспорить, что минимум один повторит свой успех сегодня ночью.

– А если нет?

– Тогда я куплю тебе новый костюм от Бриони, – сказал Чарли, поднимаясь со своего места. – Но я уверен, что в этот раз мне этого делать не придется. Поэтому я планирую пойти поспать, чтобы с утра быть готовым к расследованию. Что и тебе советую.

– Да, да, – задумчиво произнес Йос. – Скоро пойду.

– Окей. Я заплачу за нас обоих. До завтра.

– До завтра.

Чарли ушел, а Йос заказал еще кофе и погрузился в свои мысли, направив свой невидящий взгляд на улицу. Внутри него продолжали борьбу голос разума, который понимал, что Чарли прав, и голос сострадания к жертвам, их семьям и новым пострадавшим, которых он просто не мог оставить на растерзание. Под эти мысли он наблюдал, хоть и не воспринимал, как просыпается город. Фонари постепенно гасли, на дорогах сначала появились грузовики, развозившие товары по многочисленным торговым точкам. За ними последовали мусоровозы. Наконец, появились первые автобусы и такси, которые везли самых ранних жаворонков на работу. Словно очнувшись от сна, Йос встал и, оставив пятидолларовую купюру на столе, вышел из кафе, направившись обратно в участок. В этом раунде победу одержало сострадание. Для Йоса не могло быть иначе.

Проходя мимо магазина с барахлом, который, как он теперь увидел, был заброшен уже как минимум пару недель, судя по слою пыли на окнах и куче мусора у входа, он неожиданно снова вернулся к воспоминанию того самого урока в академии. Тогда преподаватель попросил их придумать идеальное преступление. Йосу достались уличные грабежи, которые часто случались в момент позднего возвращения людей в неблагополучные районы. Основной сложностью было то, что люди прекрасно понимали опасность своего района, и часто даже знали, кого именно необходимо бояться. Поэтому с точки зрения преступника всегда есть риск, что у них будет при себе средство самозащиты. Возможно, даже огнестрельное. Тогда Йос предложил идею грабить жертв парой. Семейной парой. Его логика заключалась в том, что человеческие стереотипы основаны на предпосылке, что опасность исходит от мужчин. Эта предпосылка повторяется в рассказах родителей, книгах, новостях и много где еще. Но ассоциации насилия с семейной парой почти не существует. Наоборот, куда чаще семья становится жертвой преступников. Поэтому, увидев парня с девушкой, особенно если они еще будут мило болтать и держаться за руки, подсознание жертвы не почувствует опасность и быстро переключит внимание на ее поиски в другом месте. И именно в этот момент жертву легко застать врасплох. На замечание преподавателя, что такая банда быстро запомнится, Йос возразил, что для этого нужно, чтобы о ней кто-то знал. А это сложно, если жертвы не переживут нападение.

После этого занятия Йос получил «отлично» автоматом по всем трем предметам у этого преподавателя. За подсознание. И именно его Йос собирался сейчас использовать для поиска преступников.

Глава 4

Идя по темному переулку, он почувствовал долгожданную прохладу, испытать которую не удавалось в течение всего дня. Выделенное помещение было оборудовано кондиционером, но, судя по его внешнему виду, он был создан еще до строительства самого дома. Закончил работать он, видимо, сразу после его окончания. Попытки починить его не увенчались успехом: открыв крышку, он обнаружил лишь пустую коробку, и с тех пор никак не мог взять в толк, кому понадобились внутренности кондиционера. Однако, как справедливо заметил его брат, – кто сказал, что эти внутренности там изначально были? Да и даже если бы были, как бы он его починил?

Они шли вдвоем, уткнув головы в пол, чтобы максимально избежать внимания со стороны прохожих. В своем районе они давно усвоили, что чем ниже ты держишь голову, тем меньше шансов, что к тебе прикопаются. Так было и сейчас: редкие прохожие если и обращали на них свой взгляд, то казалось, что он скользит сквозь них. Будто они не представляют никакой ценности, подобно фонарным столбам, которые разве что обладают способностью перемещаться в пространстве. И если бы этих прохожих потом спросили, видели ли они кого-либо подозрительного, то вряд ли бы они вспомнили что-то, помимо исписанного граффити забора, который находился за спиной братьев.

Они блуждали около получаса, пока наконец не увидели то, что искали. Младший сжал в кармане рукоять своего оружия. Старший сжал рукоять ножа, который он украл в одном из магазинов. Он не собирался им пользоваться, но с ним он чувствовал себя спокойнее. Переглянувшись, они медленно пошли по направлению к цели.

Всего в паре десятков кварталов от этого места другой участник оказался в параллельном мире. Ему на ум не пришла бы такая аналогия, но ее мог бы понять каждый, кто видел всю картинку целиком. Братья оказались в неблагополучном квартале, который по сути был трущобами, хотя все, даже его жители, избегали данного термина. Разваливающиеся дома, десятки человек, ютящихся в однокомнатных квартирах. Половина из них живут на пособие, процентов сорок предпочитают не рассказывать об источнике своих заработков, но все и так о них догадываются. Особенно когда они не возвращаются домой ни вечером, ни через неделю, ни через год. И только один человек из десяти пытается заработать честным трудом, перебегая с одной низкооплачиваемой работы на другую. «Честный? – насмехались над ними остальные. – Для кого он честный? И надолго ли?» И на этом обсуждение заканчивалось.

Другой же участник видел перед собой фешенебельный ресторан, в котором только бокалы за одним столом стоили столько, что за эти деньги человек десять из трущоб могли прожить целый год. За столами с пафосным видом сидели мужчины в дорогих костюмах. То, что они дорогие, было понятно просто по их внешнему виду и тому, как они сидят на их обладателях. Даже не обязательно было знать марку. Напротив сидели женщины в довольно обычных, но шикарно сидевших на них платьях, чтобы не отвлекать мужчин от главного: яркого макияжа и глубокого декольте. Все за этими столами играли в одну и ту же игру. Однако самое забавное, что он увидел, наблюдая за ними, так это глаза. В них не было искры. Тогда как все прохожие с ненавистью смотрели в окна этого ресторана. Именно с ненавистью, потому что не хотели себе признаваться в собственной зависти, продолжая убеждать себя, что им это не нужно. И как бы они удивились, заметив то, что и он заметил в глазах посетителей ресторана.

Там была скука. Он так и не понял, чем она была вызвана, точнее не успел: только что внесли главное блюдо сегодняшнего вечера. Он невольно задержал дыхание и, хотя он этого и не заметил, перестал моргать, боявшись пропустить даже одно мельчайшее мгновение этого события.

Что же касается прохожих, которые шли мимо, то некоторые из них пытались сбежать от своей зависти, ударившись в романтику. А что может быть романтичнее ночного неба, усеянного звездами, шума моря, песка под ногами и бутылочки вина на двоих? К счастью для него, таких некоторых было немного. А возможно, просто пляж был довольно большой. В любом случае, он наконец увидел идеальных жертв: уже довольно пьяную парочку, которая, шатаясь, шла вдоль пляжа, весело смеясь. Девушка время от времени шутливо била парня в плечо, тот, смеясь, изображал защиту. Оба прекрасно понимали, к чему это идет. И обоих это устраивало.