Неодолимое желание

— Конечно, нет, — послышался ее решительный ответ. — Мы прекрасно обойдемся без этого.

— Гонки не будет, Четуин. Ни сегодня, ни в будущем, — сказал Гейб. — Ангел Смерти выбывает из игры.

За эти слова Гейбриел получил от Вирджинии поцелуй в щеку.

— Вздор, — произнес, словно выплюнул, Четуин. — Ты вернешься, как только опустеют твои карманы и тебе потребуются деньги для этой твоей новой породистой лошадки.

— Не вижу смысла, — вступила в перепалку бабушка Гейбриела. — Я собираюсь вложить деньги в породистых лошадей моего внука.

Гейб с изумлением посмотрел на нее, и у нее порозовели щеки.

— По дороге сюда мы с генералом разговаривали. Он говорит, что у тебя есть способности к тренировке лошадей, и он считает, что с его помощью ты мог бы добиться в этом деле успеха. Я хочу вложить немного денег, чтобы посмотреть, так ли это. — Миссис Пламтри вздернула подбородок. — Совсем немного, имей в виду, но этого должно хватить, чтобы оплатить выступление лошади на скачках.

— Спасибо, бабушка, — пряча улыбку, сказал Гейб. Изредка миссис Пламтри удавалось быть вполне мягким человеком. Особенно когда это касалось ее внуков.

Внимание Гейбриела привлек звук приближавшихся лошадей. Все разом оглянулись и увидели Девонмонта и леди Селию, летевших к ним на полной скорости в парном двухколесном экипаже Девонмонта с грумом сзади.

— Пирс! — крикнула Вирджиния, подбежав, чтобы встретить их. — Почему ты здесь?

Пирс вылез из экипажа, помог спуститься Селии и быстро поцеловал Вирджинию в щеку.

— Я приехал в Уэверли вчера поздно вечером. Подумав, что вы все спите, я не беспокоился до самого утра. Но, проснувшись утром, я увидел, что в доме никого, кроме прислуги, нет. Они рассказали мне, что вы оба в Холстед-Холле, поэтому я отправился туда. Потом леди Селия показала мне письмо, которое написал Шарп, и я помчался прямиком сюда.

— Зачем? — подошел Гейб и обнял Вирджинию за талию. — Надеялся, что я сломаю шею и ты сможешь занять мое место рядом с ней?

— Я надеялся остановить тебя. — Пирс повернулся и сурово посмотрел на Четуина. — Мне кажется, лейтенант тоже знает почему.

— Не знаю, что ты хочешь сказать, — с воинственным видом заявил Четуин.

— Не знаешь? — отрывисто переспросил Пирс. — Значит, ты не помнишь разговор, который состоялся у нас несколько лет назад, когда ты болтал вздор о Шарпе и Роджере и о том, что случилось ночью перед их гонкой?

— Значит, это ты — таинственный источник Четуина? — затаил дыхание Гейбриел.

— Ты тоже был там из-за пари, Пирс? — замерла Вирджиния.

— Нет. Я был в Уэверли-Фарм. Но в ту ночь Роджер, напившись, пришел поговорить со мной, перед тем как говорить с дядей Айзеком. Он мне все рассказал.

— И ты никогда не сказал ни слова? — воскликнула Вирджиния. — Как ты мог?

— Пока я не прочел письмо Шарпа и леди Селия не объяснила мне, я думал, что Шарп сам знал, что произошло в ту ночь.

— Но я не знала, что произошло в ту ночь! — крикнула Вирджиния дрогнувшим голосом. — Поппи не знал. Почему ты не рассказал нам? Ты знал, что для нас это было очень важно!

— Вот почему, если ты вспомнишь, я велел тебе спросить об этом Шарпа, — резко возразил Пирс. — Откуда мне знать, что он не помнит? Я думал, что он держит это при себе по той же самой причине, что и я. Потому что я не хотел, чтобы вы с дядей Айзеком узнали про Роджера самое плохое.

Когда до Гейба дошло, что это значит, на него снизошло такое глубокое облегчение, что он задрожал всем телом.

— Значит, я не… Я не тот, кто…

— Нет, — подтвердил Девонмонт. — Роджер сказал мне, что это он предложил пари. Очевидно, он разозлился на что-то в споре с Лайонсом, а когда ты с Лайонсом согласился, он бросил тебе вызов на ту глупую гонку.

— Я помню это, — вздохнув, подошел к Гейбу Лайонс. — Он жаловался, что генерал не позволял ему выступить в качестве жокея на какой-то гонке. Он говорил, что дедушка в своем старческом возрасте стал слабым. А я сказал, что человек, который может смутить одним только взглядом, имеет мужества больше, чем у нас троих, вместе взятых. Он возразил против этого, особенно когда со мной согласился Шарп. Когда он начал ругаться со мной из-за этого, я решил, что с меня достаточно, и отправился домой.

— Потом он почувствовал в себе желание продемонстрировать свою смелость и бросил вызов Шарпу принять участие в гонке на самой опасной дорожке, — добавил Девонмонт.

— Дурачок, — пробормотал генерал.

— Он говорил, — Девонмонт бросил взгляд на Гейба, — что ты сначала отказался. И очень гордился этим, кажется, думал, что это дает ему какое-то превосходство. Я сказал ему, что он болван, что на той дорожке можно запросто разбиться и что у тебя по крайней мере хватило здравого смысла это признать. Я сказал, что он должен любым способом отказаться от этого пари, к черту эти светские понятия о чести.

— И тогда он пришел ко мне, — хрипло сказал генерал. — И я отверг твой совет, Пирс.

— Но ты же не знал, Поппи, — Вирджиния тревожно посмотрела на дедушку, — в чем дело, насчет чего ты давал ему совет. Это не твоя вина. — Она окинула всех пылким взглядом. — Здесь ничьей вины нет. Ни Гейба, ни Пирса, ни герцога. Роджер всегда принимал свои собственные решения. И это решение оказалось худшим из всех.

— Все это очень интересно, — подал голос Четуин, — но это не меняет того факта, что Гейб согласился участвовать в гонке со мной, а теперь пытается отказаться. — Он приблизился к Гейбу. — Это твой последний шанс, Шарп. Если ты не станешь участвовать в гонке, как мы договаривались, я сделаю так, что каждый в Лондоне будет знать, что ты — трус. Я очерню твое имя на весь Лондон за то, что ты отказался принять вызов.

— А ты бросил вызов? — вмешался генерал Уэверли. — По мне, так это больше смахивает на шантаж: если Шарп не согласится участвовать в гонке, ты отказываешься назвать ему имя человека, который что-то мог бы рассказать ему о той ночи. — В голосе генерала появились металлические нотки. — Никакого позора нет, если джентльмен отказывается поддаваться шантажу.

Генерал резвым шагом подошел к Четуин у.

— Я случайно знаком с твоим старшим офицером и с удовольствием представлю ему справедливый отчет о твоем поведении здесь. Он джентльмен и не одобрит твоего отношения к беде другого джентльмена. Ты хочешь рисковать своим будущим в армии ради одной последней гонки сквозь «игольное ушко»?

Четуин побледнел, но генерал не успокаивался.

— Поэтому будет лучше, если я больше ни одного слова не услышу об этом инциденте. Моя внучка собирается замуж за этого человека, и я не позволю, чтобы репутация моего зятя была опорочена таким болваном, как ты. Это тебе понятно, Четуин?

Гейбриел крепко, до боли в ладонях, сжал кулаки, чтобы не рассмеяться. У Четуина был такой вид, как будто он сейчас намочит штаны.

— Да, генерал, — сдавленно ответил он, подхватил своего друга и направился к своему экипажу.