Неоновые блики
Шрифт:
«Пусть ее произведения останутся на ее работе, как память о ней. Как раз будет повод поговорить с сотрудниками студии о последних днях Вероники – вдруг удастся выяснить какие-то детали, которые помогут мне в расследовании… Заодно посмотрю этим людям в глаза… Узнаю, почему ни один из двенадцати сотрудников так и не появился сегодня утром на кладбище».
Петр сложил ноутбук и папки в большой пакет, который нашел на кухне, забрал фотографии со стеллажей, в последний раз окинул грустным взглядом осиротевшее жилище и ушел. Такси все еще ждало его у подъезда. Через двадцать минут Петр подъехал к своей гостинице. Перед тем, как выйти из машины, он договорился с пожилым таксистом, представившимся Иван Иванычем, что завтра он зафрахтует его такси на целых полдня, а то и больше.
Петр протянул руку к дверной ручке, но в последнюю секунду машинально взглянул вверх. Его рука медленно опустилась – он увидел, что над Центральной улицей виднеется все та же овальная туча, на которую он уже обратил свое внимание сегодня утром – после похорон, и днем – выглядывая из окна своего номера. Не обращая абсолютно никакого внимания на порывы холодного ветра, с воем гонявшегося по переулкам Н-бурга, туча неподвижно висела на своем прежнем месте.
Поражаясь невиданной природной аномалии, Петр вытащил из кармана мобильник, в котором была неплохая восьмимегапиксельная камера, и сфотографировал странную тучку, чтобы по приезду в Москву показать ее Лере и своему единственному другу Егору.
Вспомнив о Лере, Петр на секунду помрачнел. Но только на секунду. Он вдруг осознал, что после знакомства с Катей мысли о Лере уже не вызывали у него каких-то особых чувств и, тем более, неосознанной ревности к ее существующим и несуществующим поклонникам. Еще вчера он считал, что жизнь без нее не будет представлять для него никакого смысла. Сейчас же все было совсем по-другому.
«Прошли всего чуть больше суток, а я о ней почти не вспоминаю… За все пять лет, которые мы живем вместе, такого еще не было… Или было?.. Ведь, уезжая в командировки, я о ней почти всегда очень быстро забывал… В первый день скучал, на второй – гораздо меньше, а потом вроде и вообще не вспоминал…», – вдруг вспомнил он.
Он набрал ее номер. В этот раз гудки пошли, но трубку она так и не взяла.
«Ну и не надо», – абсолютно спокойно подумал Петр, положил телефон в карман и вошел в гостиницу.
Алла Степановна, сильно подавшись всем телом к телевизору, слушала местный прогноз погоды. Петр остановился возле стойки и дождался окончания прогноза.
– Что говорят?
– Врут опять! Пообещали, что еще чуть-чуть – и в город вернется солнце. Злости на них не хватает. Уж лучше бы вообще ничего не говорили. Или, хотя бы, анекдоты рассказывали – и то больше пользы.
– Это точно. Не знаете, где поблизости хороший продуктовый магазин можно найти?
– В ЦГНУМ-е. Там большой супермаркет недавно открыли. Все дорогое, импортное…
– В «ЦГНУМ-е»? – Петр подумал, что Алла Степановна шутит, и уже был готов рассмеяться, но она абсолютно серьезно ответила:
– Да! В ЦГНУМ-е! Это наш Центральный Городской Н-бургский Универсальный Магазин. Из гостиницы выйдете – пойдете направо. Один квартал пройдете – на нашей стороне увидите трехэтажный магазин с вывеской «ЦГНУМ». Пять минут пешком – не больше.
– Спасибо, – Петр сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться над смешным названием н-бургского универсама.
Он поднялся в свой номер и уже там вдоволь нахихикался над смешным «ЦГНУМ-ом». Он сложил папки и ноутбук на журнальный столик, снял пальто и спустился на первый этаж, в буфет. «Буфетом» оказался вполне приличный ресторанчик, в котором, судя по ароматам, уже был готов вкусный ужин. Петр сел за столик и заказал салат из свежих овощей, телячью отбивную с картофельным пюре и стакан свежевыжатого апельсинового сока. Плотно перекусив, он забрал из номера пальто и сходил в ЦГНУМ. Побродив между полками довольно большого супермаркета, занимавшего весь первый этаж ЦГНУМ-а, он нашел отдел алкогольных напитков и выбрал бутылочку французского коньяка. На выходе, на прикассовой полке, он захватил еще две плитки шоколада и ментоловую жевательную резинку.
Уже выходя из магазина, нос
Петра вдруг уловил какой-то очень знакомый запах – очень специфический аромат мужского парфюма. В следующую секунду он услышал женский голос:– … изысканный, мужественный древесно-табачный оттенок новой туалетной воды, совсем недавно пополнившей ассортимент нашего магазина…
Петр остановился и посмотрел вокруг. Неподалеку он увидел девушку – промоутера, которая стояла у входа в парфюмерный отдел и рекламировала мужскую туалетную воду. Петр подошел поближе и увидел, что она рекламирует не что иное, как туалетную воду одной очень известной и дорогой парфюмерной марки, которая всегда отличалась своими довольно специфическими ароматами.
Он взял полоску с ароматом и приложил ее к носу. Глубоко вдохнув приятный запах, Петра вдруг осенило:
«Точно! Это именно тот запах, которым пахли волосы Леры в день моего отъезда в Н-бург. И… точно – это именно тот запах, которым слишком сильно, даже приторно, благоухал главный редактор ее журнала, в тот день нашей первой встречи втроем, когда я их и познакомил. Так вот откуда я знал этот аромат!»
Увидев, что Петр заинтересовался товаром, девушка принялась активно расхваливать «новую» туалетную воду, но тот, молча повернувшись к ней спиной, вышел из магазина, все еще удерживая в руке ароматную полоску. Его подозрения, касающиеся отношений Леры и ее босса, укрепились настолько, что на мгновение он пришел в ярость. Он резко смял полоску и, с силой размахнувшись, кинул ее на дорогу. Белый бумажный комок тут же вмяло в асфальт колесо проезжавшего мимо троллейбуса. Петр мрачно посмотрел на ставшую вмиг грязной бумажку:
«Ну, смотри! Если это правда…»
Глубоко вдыхая чистый и прохладный Н-бургский воздух, Петр побродил по Центральной улице и вскоре успокоился. Недалеко от ЦГНУМ-а, возле красивой старинной часовенки из красного кирпича, он заприметил кинотеатр и пару ресторанчиков.
«Вот и отлично! Есть куда сходить завтра с Катей»
При мысли о Кате, ему вдруг стало как-то тепло и приятно.
«Скорей бы ее снова увидеть…», – он еще немного погулял по улице и вернулся в гостиницу. Одну шоколадку он преподнес Алле Степановне, которая ради такого случая оторвалась от телевизора и, мило улыбаясь, рассыпалась в благодарностях.
Петр поднялся в номер. Он переоделся в спортивный костюм и налил в стакан грамм сто пятьдесят коньяка.
– Пусть земля тебе будет пухом, моя талантливая родственница. Обещаю, что бы мне это не стоило, но я попытаюсь разгадать тайну твоей гибели. И если я найду виноватых, то накажу их по всей строгости закона…
Он одним махом влил в себя коньяк, поморщился и закусил шоколадом.
Коньяк приятно растекся по всему организму, немного расслабив и успокоив его вконец перенапряженную нервную систему. И только сейчас Петр ощутил, насколько он устал. И немудрено, ведь этот осенний день оказался таким бесконечно длинным. Петр вдруг подумал, что сегодня он пережил столько страшных, смешных, неприятных и вполне себе романтичных событий, сколько у него, наверное, не было за всю жизнь. Он упал на кровать навзничь, раскинув руки в стороны, закрыл глаза и полежал в таком положении минут двадцать, попытавшись уснуть. Однако уснуть не получалось. Перед его глазами все время стояла фотография с вывеской, убившей Веронику.
Петр потянулся, открыл глаза и, не вставая с кровати, взял с журнального столика папки с работами Вероники. Он выбрал нужную папку – с фотографиями рекламных вывесок, открыл на последней фотографии, выдернул ее из зажима и, перевернувшись на живот, принялся скрупулезно изучать.
Существо с рожками поражало своей реалистичностью. Казалось, что Вероника его не нарисовала, а сфотографировала.
«Да-а, фантазия у Вероники была та еще… Как же она его нарисовала? Он же выглядит как живой… Компьютерная графика творит чудеса, если знаешь, как с ней обращаться… Или это не компьютерная графика?.. Неужели она сама нарисовала этого моднявого чертяку?..», – поражался Петр, разглядывая это странное, и в то же время очень страшное существо, изображенное на щите с рекламой магазина «Аэлита».