Неоновые блики

Чтобы этого избежать, Вы должны немедленно уничтожить сам фотоколлаж и все эскизы, на которых изображено это существо.

Уверяю Вас, я не сумасшедший. Наверняка Вы и сами с сегодняшнего дня уже начали ощущать на себе влияние темных сил. Просто вспомните.

Еще раз прошу – выполните мою просьбу! От вас сейчас зависит судьба целого города!

Меня не ищите – в эту минуту я уже уезжаю из Н-бурга навсегда.

Прощайте.]

Ошеломленная тем, что она только что прочитала, Вероника как ужаленная вскочила со стула и, держа пугающую записку в руке, выбежала на улицу.

Петр увидел, что из дверей фотостудии выскочила встревоженная Вероника. Придерживая одной рукой дверь, она принялась всматриваться по сторонам.

Петр понял, что она уже прочитала его записку.

– Теперь все зависит от тебя…, – прошептал он, наблюдая за испуганной Вероникой из своего укрытия, – надеюсь, сестричка, или кем ты там мне приходишься, на твое благоразумие.

Не увидев на улице странного незнакомца, умеющего разговаривать разными голосами, Вероника вернулась в фотостудию. Она села на свой стул и призадумалась, поставив локти на стол и полностью закрыв лицо ладонями.

«Странный тип… О том, что именно я изобразила на этом фотоколлаже, еще никто не знает. Даже Нина – ей я хотела показать свою работу только сегодня. Каким образом этот человек узнал все подробности моего проекта?! Не понимаю… Не мог же он прочитать мои мысли… Кстати, что это он там понаписал о влиянии темных сил, которые я должна была почувствовать уже сегодня?..»

И тут Вероника вспомнила сегодняшнее утро – свою страшную слабость, мигрень, кровь в раковине, клочья волос на расческе… Тот грузовик, который чуть не превратил ее в лепешку…

Она убрала ладони с лица, тряхнула головой и приняла решение…

* * *

Чтобы понять, поверила ли Вероника его предупреждению, Петру нужно было дождаться завтрашнего вечера. Ведь именно тогда на Центральной улице должен был появиться роковой рекламный щит. Петр решил, что завтра в шесть часов вечера он пройдет мимо «Аэлиты» и если щита на столбе не будет, то это будет означать только одно – его хитроумный план сработал и в спасительной миссии поставлена жирная точка.

Ну а если Вероника все-таки не поверила ему, и щит на улице появится, то на этот случай у него был другой план. Более трудоемкий, но не менее эффективный. Все очень просто – глубокой ночью он заберется на столб, перепилит ножовкой трубы, а когда щит упадет на тротуар, зальет изображение рогатого существа черной краской. А если вывеска на следующий день опять появится на столбе, то он снова проведет с ним такую же нехитрую процедуру.

«И я буду его скидывать до того момента, пока они не поймут – этот щит ни под каким предлогом не будет висеть ни на этом столбе, ни где-либо еще!», – обдумывал Петр свои будущие действия, – «буду жить в Н-бурге до тех пор, пока, наконец, не расправлюсь с этим дурацким щитом… Заодно познакомлюсь с Катей…»

Обстановка в городе, тем временем, продолжала накаляться. В школах передрались почти все ученики, даже отличники, заставив учителей достать самые длинные и гибкие линейки, и как следует отстегать зачинщиков. В темных переулках то и дело раздавались крики о помощи ограбленных или просто так избитых граждан. В магазинах самые честные кассирши обсчитывали покупателей на такие суммы, что те не выдерживали подобной наглости и начинали таскать кассирш за волосы, невзирая на бравых охранников, которые с удовольствием лупили их по спинам своими резиновыми дубинками…

Телефон дежурной части полиции разрывался от постоянных звонков. Многие пострадавшие так и не смогли дозвониться до полиции из-за того, что там было постоянно занято. Несмотря на то, что все н-бургские полицейские работали сейчас в три смены, почти не появляясь дома, из-за огромного количества происшествий их все равно катастрофически не хватало…

В Н-бург окончательно вселилась нечистая сила… Город постепенно погружался в хаос…

После посещения фотостудии Петр ушел в гостиницу и снова провалялся на кровати до вечера. Стресс от ожидания – что же все-таки предпримет Вероника, поверит ли она ему, или подумает, что он сумасшедший, связывал Петра по рукам и ногам. У него даже не было желания просто пройтись по городу.

Однако ближе к половине шестого он все-таки заставил себя встать, взбодрить себя сотней отжиманий, принять прохладный душ и выйти на улицу.

Проходя по холлу, он услышал голос Аллы Степановны:

– Кто ж это такая? Что еще за Майя? – услышал он недоуменный голос Аллы Степановны, – вы не слышали?! Кто это, вообще? Что за девица? И кому она помешала?

Петр догадался, что все эти вопросы были обращены именно к нему и подошел к стойке:

– Вы о ком?

– Да вон, смотрите, в новостях показывают каких-то демонстрантов. Уже несколько часов стоят на площади. Требуют, чтобы какая-то Майя убиралась домой. Правильно я перевела надписи на их транспарантах?

Петр взглянул в телевизор. Он увидел, что корреспондент пытается взять интервью у группы людей, в руках которых виднелись плакаты с кривыми надписями «MAYA GO HOME»

– Вы правильно перевели, но кто такая Майя я не знаю. Осмелюсь предположить, что речь идет не какой-то Майе, а о древнем народе майя, но жил он не в Н-бурге, а в горах Южной Америки. И уже очень давно этого народа нет. Их цивилизация исчезла. И я не понимаю, каких именно майя хотят отправить домой эти странные люди.

– А! Я вспомнила! В одной газете про них читала. Это же они обещали конец света в следующем году?

– Точно. Вернее, не обещали, а просто закончили свой календарь на 2012-м году. Чего же они хотят, эти люди с транспарантами? Какие требования выдвигают? Может быть, не хотят конца света? Так никто, вроде бы, не хочет… А может быть, они не тех майя имеют в виду? Каких-нибудь других? Хоть что-нибудь известно?

– Ничего не известно. Пикетчики молчат как рыбы… Вообще ничего не говорят. Словно немые. Может быть, они что-то знают? Того, что не знаем мы? Что-нибудь страшное?..

В этот момент маленький, верткий корреспондент все-таки подобрался поближе к одному из демонстрантов, в руках которого был самый большой плакат.

– Что вы хотите сказать своей акцией? При чем здесь майя? – корреспондент поднялся на цыпочки и нагло сунул свой микрофон прямо в неподвижное лицо митингующего.

Тот молча повернулся к нему спиной. Корреспондент не унимался. Он махнул оператору, увлекая его за собой, а сам обежал человека с плакатом по кругу и снова попытался взять у него интервью, истерично выкрикивая вопрос за вопросом: