Неопытный некромант

– А ты думаешь, что я для прикола себе коллекцию железяк собираю? – упёр я игрушечные руки в пояс. – У моих врагов в руках настоящее оружие, а не затупленные полноразмерные макеты. Бить они будут всерьёз, не опасаясь, а наоборот, рассчитывая нанести травму. Поэтому мне нужные такие доспехи, которые способны задержать даже удар бронебойного клевца.

Мы не испытывали реконструкторские доспехи в деле, но толщина их местами достигает 0,3 миллиметра, что не препятствие для хорошего удара копьём. Пусть их делал Ворлунд, который никогда не был идиотом, но он едва ли мог рассчитывать, что его изделия будут подвергаться испытаниям реальным оружием. Так что мне нужна была настоящая броня.

– Я скажу ему, чтобы придерживался техзадания, – пообещала Горенко.

– Как успехи с бизнесом? – поинтересовался я, как бы между прочим.

– Деньги больше не проблема, – улыбнулась Валентина. – Спасибо тебе, что позаботился о нас.

– Я принимаю только один вид партнёрства – взаимовыгодное, – ответил я ей.

– Кстати, в одном из ящиков продукция нашей лаборатории, – сообщила Валентина. – Пятьдесят флаконов – тебе на пробу.

– Я не просил… – начал я.

– Это подарок, – прервала меня она. – Вдруг, пригодится?

– Спасибо, – поблагодарил я её.

Савол и Ниалль сидели на бетонном полу, но менты их не видели. Я поманил их поближе. Коты неохотно приблизились.

– Снимайте, – сказал я.

– Ты о чём? – спросила Валентина.

Савол и Ниалль стащили со своих шей накопители. С металлическим лязгом амулеты, содержащие в себе природные алмазы массой в пару карат в каждом. И это натолкнуло меня на одну мысль…

– Валентина, вы ведь теперь можете покупать бриллианты? – спросил я.

– А зачем тебе? – подняв на меня глаза, спросила она.

Она видела, как буквально из воздуха возникли странного вида амулеты, но не успела осмыслить произошедшее.

– Бриллианты способны отлично накапливать некроэнергию, – ответил я. – Вот эти четыре амулета содержат в себе достаточно некроэнергии, чтобы хватило перетащить через портал несколько тонн полезных грузов. Станки ведь готовы?

– Почему ты не рассказал об этом раньше? – недовольно спросила Горенко. – И как здесь появились эти амулеты?

– Амулеты доставили мои партнёры, – ответил я, проигнорировав первый вопрос. – Станки готовы?

– Да, но они не влезут в портал такого размера, – произнесла Горенко.

– Чертите новый, – велел я. – Надо работать быстрее, ребята.

– Мы можем покупать бриллианты, но они очень дорогие, – вздохнула Валентина. – Даже сейчас.

– Любые караты, – махнул я игрушечной рукой. – Ещё сойдёт гагат, а также графит. Высококачественного графита вообще тащите столько, сколько сможете достать.

Из поместья кровосись я набрал приличное количество графитовых трубок, но они даже рядом не стоят с теми, которые могут делать земляне. Даже я, человек далёкий от высоких технологий, знаю, что человечество способно сейчас производить графит высокой чистоты, где-то в районе 99–99,5 % чистоты.

– Хорошо, – кивнула Валентина.

– Теперь заклинание, – решил я выполнить свою часть сделки. – У кого есть бумага и ручка?

Передать схему «Малого исцеления» было легче лёгкого: последовательность пассов была элементарной, доступной даже не слишком внимательным.

Остальные менты, кроме Маркедонова, чертящего новый ритуальный круг на бетоне, собрались вокруг нас.

– Как мы его проверим? – спросила Валентина.

– Пырните кого-нибудь ножом, – пожал я плечами, а затем посмотрел на Горенко. – Можешь порезать себе руку?

Нанести самому себе повреждение – это надо иметь некоторую степень духа. Самоповреждение, или как говорят некоторые интересные личности, селфхарм, можно не считать, потому что в этом случае у человека явно что-то не в порядке с головой. Психологини или психологессы ещё выделяют каттинг, то есть нанесение порезов, но это один из видов самоповреждения, то есть сэлфхарма. Вообще, почему надо обязательно использовать англицизмы, когда есть нормальные аналоги на русском языке? Типа, от употребления иностранной терминологии суть явления как-то изменится? Неа. Думаю, некоторые психолухи, психологини и психологессы страдают комплексом неполноценности, поэтому всеми способами стараются увеличить собственную значимость. Ведь если применять дохрена непонятных слов на английском, имеющих отношение к психологии, то впечатлительные индивиды проникнутся к психологке большим уважением. А вообще, после общения с ребятами, выбравшими психиатрию, я знаю, что большая часть людей, декларирующих себя психологами, психологами не являются, так как, имея на руках диплом, который не так уж и трудно получить, нихрена не смыслят в психологии. Очень мало компетентных психологов, а масса бестолочей дискредитирует профессию. Печально это всё…

Так вот, о чём это я? А, о том, что не каждый психически здоровый человек может приложить волевое усилие и пырнуть себя ножом. Некоторые даже палец себе намеренно порезать не могут. И сейчас мы узнаем, на что способны современные менты…

– Серьёзно? – спросил вспотевший от тягания ящиков Некипелов.

Лето, август, а на складе не работают кондиционеры – опера все, как один, пропотевшие. Хорошо, что я не чувствую запахов.

– А как ещё можно проверить? – посмотрел я на него с недоумением. – Нет, можете стрельнуть кому-нибудь в ногу, если вам так удобнее. Итак? У меня времени не вагон, поэтому поторопитесь.

– Чёрт возьми, – капитан Савушкин достал складной нож и вспорол себе ладонь.

Кровь закапала на бетон. Я наблюдал за реакцией котов, внимательно следящих за происходящим. Савол напрягся, но даже жопы не поднял, а вот Ниалль, новичок в наших краях, подорвался и сделал несколько шагов в сторону свежей крови. Хищник – он и в Африке хищник.

Интересно, что они невидимы для ментов. Вероятно, некое заклинание…

– Валентина, возьми что-нибудь некроэнергетическое и крути пальцами, – дал я команду.

Неуверенная в своих действиях старлей Горенко сходила к рюкзаку у стены и вытащила оттуда пакет с забойным ножом.

Произносить ничего было не надо, поэтому она просто безошибочно повторила последовательность движений рукой и в конце навела палец на рану Савушкина. И дальше началась магия, проявившая себя в виде зеленоватого свечения по типу люминесценции – так это увидели опера. Я же увидел оттенки и различил этапы перехода некроэнергии в витаэнергию, что было сопровождено ускорением регенерации пореза. Секунда – ладонь Капитана Скептицизма стала как новая.

– Никак, блядь, не привыкну… – прошептал Савушкин. – Слушай, Алексей…

– Да-да? – посмотрел я на него.

– А Бог есть? – спросил кэп, выделив слово «бог».

– Откуда я знаю? – с усмешкой спросил я. – Согласно моим убеждениям, нет. Но убедительных доказательств его отсутствия на руках я не имею. Лично не сталкивался, не взаимодействовал. Зато точно знаю о существовании одной вполне конкретной, но очень жестокой сверхсущности.

– И кто это? – спросил Степан Савушкин.

– Судьба, чувак, – вздохнул я. – Был у неё… можно сказать, дома. На мгновения проникал в подпространство, где не было времени, места, но были бесконечные струны. Древние греки не зря называли Судьбу прядильщицей. Линии судеб давно предопределены, всё решено до нас. Даже тот факт, что вы узнаете, что всё предопределено, уже предопределён и заложен в вашу линию судьбы. Ничего не изменить, потому что мы слишком тупы, нет, слишком слабы, чтобы влиять на такие вещи. Как бы ты ни крутился, ты шашка на доске и ограничен своими функциями.