Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь

Шум от появления Стаси заставил Егора открыть глаза. Он моментально выхватил взглядом горящие негодованием зеленые глазищи. Пылающие щеки и красный нос. Машинально оглядел забавную пижаму, которая смотрелась очень миленько на малолетке. Не укрылась от его взгляда и шумно вздымающаяся грудь.

Вот и злость девчонки. Долго ждать не пришлось.

Стася подошла к нему совсем близко и, сфокусировав яростный взгляд на его лице, зло выпалила:

– Никогда больше не смей повышать голос на бабу Шуру! – фраза была подкреплена указательным пальцем, упертым в его грудь. Дальнейших уточнений Егору не потребовалось. Он понял, что Стася слышала их разговор.

На самом деле, крика как такового с его стороны не было. Но доказывать что-либо Стасе он не собирался.

– Кого-то не научили в детстве, что подслушивать нехорошо, – темные брови взметнулись вверх, а глаза пронзили девчонку тяжелым взглядом. – Так мы это исправим, если ты сейчас же не уберёшься назад в комнату, – он давал ей шанс на отступление.

И все же девочка удивила его! Он был готов к ругательствам и яростным взглядам, но не никак не думал, что малолетка посмеет ударить его. Но она это сделала! Правый джеб¹ пришелся ему в подбородок, так как девочка выше не доставала. От неожиданности Егор пропустил этот удар. Сила удара была просто смехотворной в сравнений с той, к которой Аравин привык. Но чувство ярости захлестнуло его.

Стася попыталась нанести новый удар, но в этот раз боец поймал ее кулак, полностью обхватывая его рукой. Маленькая ручка практически утонула в его широкой ладони. Аравин даже растерялся, находясь в непривычной ситуации. В повседневной жизни никто не смел поднимать на него руку. И уж тем более девушки.

Аравин склонился к девчонке, и их лица оказались на одном уровне. Он лишь слегка сдавил крохотный кулачок, но этого хватило, чтобы девочка болезненно поморщилась.

– Никогда не бей первой, если не уверена, что выдержишь сдачу! – сердито зашипел он, пронзая ее взглядом.

– Ты просто чертов ублюдок! – закричала девчонка. – Убирайся на х*р!

Аравин зло стиснул зубы так, что заходили желваки на лице. Надавать бы ей по шее сейчас! Может тогда ума прибавится.

– Ты еще будешь мне указывать, где мне находиться? – вкрадчиво уточнил он. Но не дожидаясь ответа Стаси, мрачно пригрозил: – Да ты у меня сейчас в одних трусах к отцу пошуруешь!

– А вот и не пойду – упрямо заявила Стася.

– Как же!

– Ты чертов эгоист! Ты думаешь, тебе больно? – Аравин недовольно поджал губы, увидев влажный блеск в зеленых глазах. Вот только слез ему сейчас не хватало. Его не тронул ее вопрос. Его боль – это только его боль. Ни с кем он ею не делился. – А ты представь, каково ей?

Последняя фраза резанула где-то в груди. Да, он немного перегнул палку, не стесняясь в выражениях. Вел себя грубее, чем хотел с бабой Шурой. Но он прав относительно Сладковой. Он дал ей крышу над головой, пищу, одежду и все необходимое для нормальной комфортной жизни. В восемнадцать лет она будет сама распоряжаться деньгами, которые он ежемесячно переводит на ее счет. Он купит ей отдельное жилье, если понадобится. Разве этого мало?

Задумавшись, Егор непроизвольно сильнее стиснул руку Стаси. Девочка болезненно охнула и зло запыхтела, пытаясь выдернуть руку. Горячее дыхание девчонки приятно обожгло его подбородок, и он невольно уставился на ее дрожащие пухлые губы.

Темные брови сошлись на переносице, как обычно, когда Аравину что-то не нравилось.

– Уходи, – рвано сказал он, разжимая руку и мягко отталкивая ее назад. Осторожно, так, чтобы девочка не потеряла равновесие. – Немедленно, – стальные нотки, прозвучавшие в его голосе, подействовали. Гнев исчез с девичьего лица, оставив в широко распахнутых глазах лишь растерянность.

Она выбежала из кухни, оставляя Аравина в легком замешательстве. Что это было? Почему этот «сгусток эмоций» вызвал в нем подобную бурю?

«Да, Аравин… Пора на ринг. Давно ты пар не выпускал!»

«А может, Ритке позвонить?»

Она не будет задать лишних вопросов. Рита хорошо знала, когда нужно молчать. Аравин, недолго думая, набрал ее номер и велел ждать его через час.

Сам же дождался возвращения бабы Шуры. Попытался даже извиниться.

– Прости за то, что был груб с тобой. Но решение мое не изменилось, – твердо сказал Аравин.

Александра Михайловна задрав нос, отстранено посмотрела на него.

– Посмотрим… – ответ бабы Шуры прозвучал мягко. Гласные буквально нараспев.

Это насторожила Егора, но словесно он не отреагировал, мечтая побыстрее покинуть ненавистный родительский дом.

– Спокойно ночи, – бросил он у двери.

– Спокойной.

Глава 4

Никаких сомнений, нет волненья

Я знаю цену победы и горечь поражения.

В момент истины на пути к прозрению

Я готов вступить в бой со своей тенью.

Испания,

около трех месяцев спустя…

Егор машинально прослеживал неторопливое передвижение стрелок больших настенных часов. До боя оставалось тридцать две минуты. В раздевалке по обыкновению тихо. Аравин сконцентрирован, спокоен и уверен.

Роман Натанович Щукин, который тренировал Егора с одиннадцати лет, не был столь уверенным.

Но молчал.

У Аравина отличная физическая форма, сильный удар, умение отключаться от всего и концентрироваться во время боя. Он вынослив и терпелив. В конце концов, на его стороне молодость. Двадцать четыре – хороший возраст для боксера, если учесть, что у него позади более десяти лет тренировок, спарринг-боев, оттачивания техники и шесть лет профессиональной карьеры. Но Натаныч сомневался в психологической готовности парня. Хотя если не сейчас, то вряд ли он будет более готов позже. Аравин – тяжелый человек. Впрочем, его вины в этом нет. Слишком много внешних факторов повлияло на него.

– Мохаммед Али стал чемпионом мира в двадцать четыре, – задумчиво сказал Щукин, нарушая тишину. Обращался скорее сам к себе, нежели к Егору. Поэтому парень вслух не отреагировал на замечание тренера, только кивнул.

Аравин не для красивой жизни занимался боксом, он жил ради бокса. Тринадцать лет назад, едва увидев Егора, впервые ступившего на боксерский ринг, Щукин понял, что заниматься тот будет серьезно. Парень пришел в зал не для того, чтобы надрать кому-нибудь задницу и не для того, чтобы получить славу. Тогда Егору бокс помог удержаться на плаву, не потонуть в пучине своей агрессии и злости. Сейчас парень действовал более планомерно, мыслил профессиональнее. Но все равно Аравин считался агрессивным боксером. Он не щадил противника. Если тот выходил на ринг, поднимался после сокрушительного удара, давал согласие на продолжение боя – Аравин действовал жестко, отработано, шел до победного.