Неотразимый дикарь

Но он лишь снял с ее волос лепестки яблоневого цвета и бережно помог встать на ноги.

Криспин свернул на черную лестницу, чтобы добраться до своей спальни, оставшись незамеченным прочими лакеями и домашней прислугой. К чему демонстрировать свой позор? Он и так знал, что те двое лакеев, которые стали невольными свидетелями поединка в саду, не станут терять время и очень быстро расскажут все остальным слугам. К полуночи весь Лондон будет знать, что племянник герцога Уоррика уступил в фехтовальном поединке шотландскому дикарю с антикварным палашом. Найдется немало желающих посмеяться над ним.

Он медленно поднимался по лестнице, на ходу ощупывая ноющую челюсть — уж не сломана ли? Голова раскалывалась от боли, в ушах звенело… За последние несколько лет ему много раз приходилось сражаться на шпагах и пистолетах, но еще ни разу он не смотрел смерти в глаза. Странное дело, но проявленное, кузеном милосердие разозлило его еще больше. Если бы Коннор убил его на месте, то дядюшка не мог бы отказаться похоронить Криспина в семейном склепе на кладбище. Его бывшие любовницы стали бы его оплакивать, а его друзья — произносить тосты, с грустью вспоминая его безвременно угасшую жизнь.

Если бы его не стало, его мать, наконец, поняла бы, что он был ее единственной опорой и защитой после смерти мужа, а его дядюшка осознал бы, как ему хотелось стать для него настоящим сыном. И как больно ему было видеть, что герцог обнимает какого-то чужеземца.

Криспин помотал головой, отгоняя от себя эти видения. Во рту чувствовался металлический привкус крови.

Завернув за угол на площадке второго этажа, он внезапно столкнулся с кем-то, спешившим ему навстречу. Они столкнулись головами, потом оба сели от неожиданности. Вокруг них посыпались простыни и прочее белье.

Криспин схватился за голову, звон в ушах усилился.

— Черт побери! — воскликнул он, снимая с головы непонятно откуда взявшийся кружевной чепчик.

— Надо смотреть, куда идешь, болван! — раздался в ответ мелодичный женский голос. — Ты что, ослеп?

Все еще держась за голову, Криспин озадаченно нахмурился. Еще никогда с ним так нагло не разговаривали служанки.

Однако, увидев васильковые глаза и пухлые алые губы, он почувствовал себя не только слепым, но и глухим и немым. Аккуратный носик и золотистые локоны, выглядывавшие из-под чепчика, показались ему до странности знакомыми.

— Мне кажется, я тебя где-то видел, — озадаченно проговорил Криспин.

— Это вряд ли. Я… горничная Памелы. Да, именно ее горничная.

— Памелы? Кто такая Памела? Ах да, невеста моего кузена, очаровательная мисс Дарби. Но ты называешь свою хозяйку по имени? Неужели она одобряет такую фамильярность?

— А твоя не одобряет?

Криспин улыбнулся этой наглой реплике и тут же поморщился от боли.

— Моя хозяйка одобряет любую фамильярность с моей стороны, — сказал он, придавая слову «хозяйка» другой смысл — «любовница». — Именно поэтому она и является моей… хозяйкой.

Губы девушки нехотя сложились в холодную улыбку.

— У тебя кровь идет, — сказала она. — Да?

Он протянул руку к лицу, но девушка его опередила, бережно вытерев кровь на скуле краем простыни. Прикосновение оказалось гораздо приятнее, чем звук ее голоса.

Криспин с готовностью принял помощь, разглядывая нежную, почти детскую округлость ее щек и густые длинные ресницы. Потом его стали одолевать сомнения.

— Ты уверена, что мы раньше никогда не встречались? — спросил он. — Твое прелестное личико кажется мне до странности знакомым. Таких красоток я обычно не забываю.

— Уверена, ты помнишь гораздо меньше красоток, чем тебе, кажется, — язвительно заметила девушка, кокетливо глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

Ее пухлые соблазнительные губки были в заманчивой близости от его лица. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и тут же поморщился от боли, а девушка успела уклониться. Потом она принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся простыни. Поднявшись, Криспин стал помогать ей, сложив белье такой высокой горкой на ее руках, что она едва могла смотреть перед собой.

— Спасибо за помощь, — сказала она, напустив на себя важный вид.

Он шагнул в сторону, пропуская ее мимо себя по узкому проходу на лестницу, и потом долго смотрел ей вслед, удивляясь гордой посадке головы и кокетливой походке. Давно он не испытывал такого горячего желания позабавиться со служанкой! С того лета, когда ему исполнилось пятнадцать, и он потерял невинность с пышнотелой молодой горничной, которая тайком приходила к нему в спальню каждую ночь.

— Постой! — крикнул он, когда служанка с кипой белья в руках дошла до последней ступеньки. — Имя-то у тебя есть?

— Конечно, — ответила та, не останавливаясь. — Разумеется, у меня есть имя.

И она скрылась из виду.

В эту ночь Памеле снова не спалось. Она ворочалась на мягком матрасе так, словно он был набит не пером, а камнями. Перед ее мысленным взором все еще стоял Криспин, по-настоящему напуганный тем, что ранил ее до крови. Возможно, этот испуг был вызван лишь тем, что его план убийства Коннора сорвался. А что, если наконечник соскочил с рапиры действительно случайно? Что, если Криспин и впрямь не был причастен к убийству ее матери?

Она повернулась на спину, рассеянно глядя на балдахин. Чем скорее они с Коннором найдут убийцу матери, тем скорее можно будет положить конец маскараду с обручением. Она разорвет эту помолвку и исчезнет вместе с сестрой и вознаграждением, а Коннор займется поиском более подходящей невесты — какой-нибудь изнеженной дочери графа или надменной племянницы маркиза.

Она повернулась на бок, поморщившись от боли, — все-таки рука была поранена. На этот раз окно было надежно заперто, и сквозь него пробивался только тусклый лунный свет.

Неожиданно ей показалось, что в комнате стало невыносимо душно. Памела откинула одеяло и, полежав некоторое время, решительно встала, подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный ночной воздух ворвался в спальню, охлаждая ее разгоряченный лоб. Она выглянула из окна, но никого внизу не увидела.

Вздохнув, она вернулась в постель. Подложив под голову ладони, она лежала, глядя в раскрытое окно. Где-то в самой глубине души она надеялась, что Коннор придет за своим призом. Если она сейчас заснет, обнаружит ли она, проснувшись, его тень над своей постелью? А если обнаружит, хватит ли ей сил прогнать его или она раскроет ему свои объятия?