Неожиданная любовь

* * *

Джонатан расхаживал по комнате, пока я сидела в кресле, сложив руки на коленях. Когда дверь открылась, я встала. В комнату вошла молодая девушка с красивыми темными волосами. Ее теплая улыбка вызвала слезы на глазах. Я и представить себе не могла, как это, должно быть, тяжело для нее.

— Либерти, это Вайелин Паркер и Джонатан Тернер. Это та пара, которая заинтересована в усыновлении вашего ребенка.

Она посмотрела на своего адвоката, а затем на нас.

— Вы не женаты? Я думала… В ваших документах сказано, что вы женаты.

— Пока нет, но мы собирались завтра провести гражданскую церемонию и планировали свадьбу на пляже позже, но потом появилось ты, так что мы пока все отложили.

— Ой. Хорошо.

Либерти села на стул, а мы с Джонатаном уселись на противоположном конце стола. Адвокат Либерти тоже сел и положил на стол несколько папок. Наш адвокат откашлялся.

— Добрый день, меня зовут Дерек Уинтерс, и я адвокат мисс Паркер и мистера Тернера.

Адвокат Либерти снова встал.

— Райдер Флинн, я адвокат мисс Уилсон.

Я ничего не могла с собой поделать и хихикнула. Джонатан, глядя. На меня, тоже. Мы оба пытались это скрыть. Я молилась изо всех сил, чтобы никто не заметил промаха.

— Мне кажется, мистер Уилсон, что все ясно. Ваша клиентка лишится родительских прав, а мои клиенты будут ходатайствовать об усыновлении. Мои клиенты понимают, что их ходатайство не будет удовлетворено, пока ребенок не пробудет на их попечении полгода, после чего они передадут суду социальное исследование, а также генетическую историю. Мы уже предоставили криминальную историю и направим обновленный отчет в указанное время.

Я прочистила горло.

— Мы также хотели бы спросить мисс Уилсон, не заинтересована ли она в открытом усыновлении.

Либерти посмотрела на своего адвоката. Было ясно, что она не понимает, что это значит. Садясь, он сказал:

— Открытое усыновление — это когда приемные и биологические родители, или в данном случае родитель, будут контактировать друг с другом после рождения ребенка.

Рот Либерти приоткрылся.

— Вы имеете в виду, что позволите мне увидеть ребенка после того, как он родится?

Джонатан взял мою руку в свою. Я попыталась успокоить дыхание и говорить спокойным голосом.

— Да, если вы хотите.

Когда подбородок Либерти задрожал, мне пришлось отвести взгляд.

— Мистер Уилсон, мистер Уинтерс, могу я поговорить с Вайелин и Джонатаном наедине?

Оба адвоката посмотрели друг на друга, а затем на нас. Мы с Джонатаном кивнули.

— Мы будем за дверью, — сказал Дерек с неуверенной улыбкой.

Как только дверь за адвокатами закрылась, Либерти прикрыла рот рукой и позволила себе всхлипнуть. Я мгновенно вскочила и направилась к ней. Сев рядом, взяла ее руку в свою.

— Ты в порядке, милая?

Она кивнула и попыталась взять свои эмоции под контроль.

— Зачем вам это делать? Давать мне смотреть на ребенка?

Подняв глаза на Джонатана, я улыбнулась. Снова сосредоточившись на Либерти, я тихо заговорила:

— Я не буду притворяться, что понимаю, что ты чувствуешь, потому что я не могу себе этого представить. Я знаю, ты читала мою медицинскую карту и знаешь, что со мной произошел несчастный случай и экстренная гистерэктомия. Было очень больно узнать, что я никогда не смогу выносить своего собственного ребенка. А в твоем случае… носить своего ребенка, а потом отказаться от него… Я знаю, это нелегко сделать. Мы просто хотим, чтобы ты знала, что открытое усыновление — это вариант, если ты выберешь нас в качестве родителей твоего ребенка. У меня есть представления, как мы справимся в будущем, но я хочу знать, что ты планируешь делать со своей жизнью.

Либерти вытерла слезы и улыбнулась.

— Я хочу поступить в Высшую медицинскую школу.

— Это потрясающе, Либерти, — сказал Джонатан, садясь с другой стороны от нее. — Твои родители, должно быть, очень гордятся тобой.

Ее улыбка погасла.

— Мои родители отреклись от меня, когда узнали, что я забеременела.

Моя рука инстинктивно прикрыла рот в попытке скрыть сердитый вздох.

— Твои родители отреклись от тебя? — переспросил Джонатан.

Она кивнула и вздохнула. Затем посмотрела на меня.

— У вас есть танцевальная студия?

Я улыбнулась.

— Да. Раньше я была танцовщицей в Нью-Йорке.

— Вау, как это круто! В документах об этом не упоминалось.

Мы все засмеялись.

Повернувшись лицом к Джонатану, она спросила:

— А у вас собственная строительная компания?

— Да.

— Уход за твоим ребенком не будет проблемой, Либерти. У нее или у него будут все возможности, которые мы можем предоставить.

С легкой улыбкой она посмотрела на свои руки. Ее щеки порозовели.

— Я должна признать, мой адвокат сказал мне, кто твои родители, Вайелин, и я погуглила их. Ты из очень богатой семьи. Мне приятно сознавать, что вы оба целеустремленные и имеете поддержку семьи. Я знаю, что вы сможете дать ей то, чего не могу я. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Как только я закончу колледж и получу диплом врача, я буду более… готова. Единственное, что я могу сделать, это согласится.

— Я думаю, то, что ты делаешь, очень смело, Либерти. И в этом нет ничего постыдного.

Она усмехнулась.

— Мои мама и папа так не думают. Они сказали, что я заслуживаю страданий с ребенком, так как была достаточно неосторожна, чтобы забеременеть. Он хороший парень, отец ребенка. Просто напуган. Он получает стипендию и занимается футболом в Техасском университете. Там же находится и мой колледж.

Лицо Джонатана расплылось в улыбке.

— Я тоже закончил Техасский университет.

— Я это видела в документах! — сказала Либерти. Она заламывала руки, словно хотела спросить нас о чем-то еще.

— Ты можешь спрашивать все, что захочешь, — сказала я.

— Вы точно собираетесь пожениться?

Мы с Джонатаном посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Да.

— И я смогу увидеть ребенка?

Я сжала ее руку.

— Да.

— Мы можем ведь сказать ребенку, что я друг семьи?

— Если ты этого хочешь. Но мы с Джонатаном уже обсуждали, что планируем сказать малышу, когда он подрастет, что его усыновили. И мы бы хотели, чтобы ты осталась частью мира ребенка.

Либерти почти расплакалась.