Неожиданность

Во-вторых, после такой обороны на отточенной кромке твоего лезвия обязательно останутся вмятины и щербины, которые крайне трудно и дорого будет потом выровнять.

В-третьих, после такого твоего финта слишком много времени уходит на замах для ответного удара. Пока размахиваешься, порубят, как капусту. В общем, кругом незадача.

Немножко погодя ушкуйник начал в ответ на рубящие удары наносить акинаком свои — колющие. Чем короче и легче оружие, тем проще им именно колоть.

Теперь Кузьме пришлось уворачиваться и отпрыгивать.

— Долго бьются, — оценил схватку Слава, — обычно раз-два и кого-нибудь уже порубали, или укололи.

Да я и сам знал, что бои на мечах и саблях обычно длятся недолго, самое большее до минуты, а тут бойцы вертелись уже минуты три.

— Двурукий, конечно, одолевает, но и наш держится очень хорошо, умеет. Может сумеет человека постарше себя умаять, выносливостью возьмет? — спросил меня боярин.

Мне оценивать было слишком трудно — опыта нету. Вдруг Кузьма отпрыгнул особенно далеко и поступил как-то уж совсем неожиданно — вложил сабли в ножны.

— Чего это Двурукий затеял? — встревожился Богуслав, — рубанул, может как Матвейку, и молодой сейчас повалится?

Но ушкуйник был бодр, как всегда, и крови на нем видно не было. Правда, оружие он не убирал, ожидая какого-нибудь подвоха.

Кузьма подошел поближе к митрополиту.

— Я проиграл, больше биться не буду.

Нездиничи, обманутые в своих приятных надеждах, просто взревели.

— Не рычите, — презрительно окинул их взором Двурукий. — Я у вас денег вперед не взял.

После этого он выдернул из рук служки свою кольчугу, и, не спросясь никого, удалился.

Ефрем встал.

— Все бояре, как было видели?

— Да. Да… Видели!

— Споров, нареканий нет?

— Нету…

— Все. Больше никакие жалобы ни здесь, ни в Киеве рассматриваться не будут. После Божьего Суда человек не властен!

Все свободны, кроме боярина Богуслава Вельяминова, его бывшей жены Капитолины, и новгородского боярина Владимира Мишинича.

Митрополит провел нас в какую-то келью. Сам присел что-то писать за стол. Мы молча ожидали стоя. Наконец боярыне это надоело.

— Устала я, отче, поеду домой, отдохну. А насчет монашества, это как-нибудь попозже решим, не хочу я пока.

— Конечно позже, — откликнулся митрополит, — прежде, чем постриг принять, исповедоваться нужно, причаститься, имя тебе новое подобрать.

— Позже решим! — властно скомандовала Капитолина.

— Ну да, — не стал спорить Ефрем, — поедешь не спеша, в церковном возке. За пару дней пока доедешь до Киева, порадуешься, как вовремя решила стать монахиней. Там тебя в Андреевский женский монастырь и пристроят.

У боярыни подкосились ноги, и она упала на стоящую возле стены лавку.

— Я же не хочу!

— Ты при многочисленных свидетелях сделала свой выбор — отказалась от боярской жизни и решила принять постриг. Изменить это решение уже нельзя. Ничего, попостишься, помолишься и поймешь свое счастье.

— У меня дети! Им мать нужна!

— Твоя продажная девка Авдотья рассказала, что боярыня детьми не занимается.

— Она все врет!

— Пытаешься обмануть ты. Помолишься в монастыре, это пройдет. А то двух человек послала бестрепетной рукой за свое нахальство и жадность на смертельную битву!

— Им платят!

— Вот и тебя Господь своей любовью одарит, внакладе не останешься!

Капитолина взялась со всхлипыванием рыдать, а митрополит дальше писать.

Конечно жестоко, подумалось мне, так ведь и Капа не ангел доброты. А зарубил бы Кузьма нашего Матвея, кому бы от этого стало хорошо? Родителям, у которых он единственный сын, или беременной жене?

Ввалились два здоровенных чернеца.

— Святой отец, можно забирать?

— Сейчас допишу.

Закончил Ефрем быстро.

— Забирайте женщину и письмо митрополиту Киевскому. Зайдите перед отъездом к дьяку Андриану, пусть окончательно все оформит и запечатает как надо. Боярин Богуслав, иди с ними — там и тебе то, что положено, выдадут.

Рыдающую боярыню увели.

Мы остались с митрополитом наедине. Я пригляделся к Ефрему вблизи — малюсенький лучик Божественного Света озарял его голову.

— Мне протоиерей Николай про ваш поход все что нужно рассказал. Лишних денег у Переславской епархии сейчас нет, так ему и было сказано. Он ушел, а мне вспомнилось, что начал я еще одну каменную церковь строить в Переславле, фундаменты уж копают. Кроме народных пожертвований сгреб туда и все, что было в церковной казне: прибыли от работы каменщиков, стеклодувов, изготовления мозаик, изделий наших кузнецов.

А перед самым судом подумал: ну что народу еще одна церковь? Построим ее на год-другой позже. Подождут. А ваш Великий Поход всех христиан спасет! Да и нехристиан тоже. Все равно рано или поздно все народы к единственно правильной вере придут! Это сегодня он язычник и нехристь, а завтра или через сто лет его потомки станут столпами нашей веры великой!

Глаза митрополита горели настоящей верой, истинным чувством, духовным огнем.

— Решил я все эти деньги тебе, как главной силе похода, передать. Все народы мира должны были тебе дани и подати собрать на такое дело, и принести с волхвами, как это было после рождения Иисуса!

О дарах волхвов я имел довольно-таки смутное понятие, основываясь в основном на истории о ненужных и принесших одни убытки подарках молодых американских влюбленных друг другу, мастерски изложенной О. Генри. Что подарили истинные волхвы младенцу Иисусу, понятия не имел, да и что это были за люди (волхвов ведь церковь сейчас терпеть не может, изводит всячески!) тоже не знал.

Хромало у нас в свою пору христианское образование, а ведь это базис многих человеческих знаний, основы европейской культуры. Да и в 21 веке тяжело ребенку прочесть Ветхий и Новый Заветы, что-то в них понять, связать с реалиями сегодняшнего дня. А изложенное увлеченным проповедником в рясе, пойдет на ура, расширит кругозор, Бог даст, западет в душу. Пора, пора вводить детям во всех школах уроки Закона Божия! Поважнее это будет замысловатых математик, физик и химий, которыми обычный человек никогда в реальной жизни и не пользуется.

А не всем даны набожные родители, бабушки и дедушки. Поставят в лучшем случае в квартире божницу с иконами, да сводят дитятко для порядка в церковь, где он поозирается на иконы и назевается на богослужении.

А то и этого нету — варись отрок в собственном соку, учись виртуозно ругаться матом, да писать чушь в Интернете с невероятными орфографическими ошибками. Имей из знаний умение переходить через улицу и играться в смартфон!

Тут-то культура из тебя и попрет…

— Святой отец, невероятно далеко мне до святости Христовой. Не озарен я и Божественным Светом, как наш протоиерей. А у меня и способностей-то, кроме как лечить, особо сильных нету.