Неожиданный наследник 4

Судя по тому, что следующим летом улицы Москвы начали усилено мостить камнем, а центр стали быстро освобождать от бедноты, предоставляя ей приличные жилища на окраинах, издёвка сильно задела аристократов. Что не добавило мне хорошего отношения со стороны москвичей. Зато уже через два года на город стало приятно смотреть. А разного рода недовольство я вытерплю, лишь бы дело спорилось. Думаю, насмешки столичных вельмож и статьи в санкт-петербургских газетах, ими же заказанные, придали их оппонентам дополнительного рвения. Вряд ли местной публике понравилось сравнение с грязным животным.

Но на определённом отрезке началось сближение столичной и московской партии, переросшее в союз. Я спокойно наблюдал за телодвижениями великосветских интриганов, благо в их числе хватало моих людей. Да и экспедиция не дремала. Это не считая людей Антона младшего, докладывающих о мельчайших подробностях заседаний фрондёров. Название прилипло, хотя русским вельможам далеко до французских коллег. Никакого заговора они не замышляли, но я бы не считал сей альянс беззубым. Аристократия недовольна, и утвердила список претензий, якобы ущемляющих её положение. Именно с ним и заявилась представительная делегация.

Формально группу возглавлял новый обер-камергер — Иван Шувалов, занявший придворную должность после смерти брата. Вторым вожаком, представляющим Москву, являлся тамошний предводитель дворянства — Пётр Шереметев. Но настоящим главой фрондёров был Александр Нарышкин, продолжавший исполнять обязанности обер-шенка. Ещё одним важным персонажем группировки неожиданно оказался Иван Никитич Трубецкой, ставший обер-гофмаршалом после удаления моего тестя в поместье.

Прямо-таки наследственные лены, а не придворные должности. Но всё шло с моего одобрения, поэтому глупо сейчас ворчать. По той же причине, я не ждал от присутствующих особых подлостей или нехороших замыслов. Вельможам есть что терять, при этом император обычно одобрял их просьбы. Если речь не шла об уроне державе, конечно.

— С чем пожаловали, господа? Вы так настойчиво добивались аудиенции, что я начал беспокоиться. Не произошло ли в империи, что-то страшное, упущенное имперской канцелярией и иными ведомствами? — не отказываю себе в удовольствии немного поиздеваться над гостями.

Судя по скрываемому недовольству, отобразившемуся на некоторых лицах, вельможи прекрасно поняли мой намёк.

— Ваше Величество, как представители знатнейших родов, столетиями служивших России и царствующей фамилии, мы хотим передать челобитную. Уж больно много странностей происходит в последнее время. Наверняка они идут от излишне увлёкшихся прогрессивными веяниями канцлера с министрами. Только им невдомёк, что ущемляются наши права и рушатся вековые устои государства российского.

Удивительно, но слово взял слабохарактерный Шувалов, ещё и начал вещать чуть ли не на старославянском. Притом, что граф обычно предпочитает использовать французский и слывёт большим почитателем европейских обычаев. А ещё хороший ход с перекладыванием вины на Бекетова, буквально неделю назад ставшего канцлером, и фон Мозена, люто ненавидимого аристократией. Бывшего астраханского губернатора считали выскочкой и просто не могли простить столь быстрого взлёта. Немца же невзлюбили за жёсткую экономию казённых денег и принципиальную позицию относительно возврата кредитов. Нет, на развитие производств и ремёсел Фридрих Карлович средств не жалел. А вот провальные прожекты помещиков, связанных с земледелием, или просто заклад имущества, не получали никакого снисхождения. Не смог вовремя отдать, а на самом деле попросту спустил деньги, изволь лишиться залога. Что жутко бесило дворян, не хотевших играть по общим правилам.

Это я провёл реформу Дворянского банка весьма мягко и в итоге списал немало долгов. Но с министром финансов подобное не проходит. Да и знати давно пора понять, что пора жить по средствам. Ведь государство предоставляет ей немало возможностей заработать. Многие этим пользуются, но весомая часть привыкла к паразитическому и разгульному образу жизни. А все попытки заставить людей соблюдать законы, наталкиваются на искреннее возмущение и непонимание. Мол, предки так жили, и мы продолжим. Наделал какой-нибудь князь долгов, помер, а расхлёбывать всё должна казна. Со мной же такие вещи не проходят, и с каждым годом подобных махинаторов становится всё меньше. Вернее, они банально разоряются и лишаются имущества.

Я осознанно не стал сразу давить на аристократию, решившую проявить норов. В конце концов, у нас сословная монархия, несмотря на самодержавие. А знать действительно является опорой трона, пусть и видит свою миссию иначе, нежели император. Лучше выслушать возмущённых людей, кинуть им кость, дабы перегрызлись, и разрушить вредный альянс изнутри. Главное, не позволить недовольству перейти в скрытое противостояние, там и до тайных обществ недалеко.

К тому же Земский собор немного изменил текущее положение дел. Представители сословий теперь имеют право выносить наиболее важные вопросы на рассмотрение императора, правительства и губернаторов.

Просто большая часть подобных предложений обычно ограничивалась внутренними делами губерний. Иногда депутации заводчиков и купцов создавали свои делегации, направляя их в ведомство Миниха и Бекетова. И это отлично! Ведь чиновники на местах, если и видят трудности, то по разным причинам не могут помочь деловым людям. А через министра и тогдашнего вице-канцлера решить проблемы гораздо быстрее. Так, мы не раз меняли указы, и даже некоторые законы, облегчая народу жизнь. Только глава ведомства или даже правительства — не император. Чтобы просить меня, необходимо иметь очень важный повод. И он у ходоков был. Впрочем, через канцелярию до меня доходили и челобитные от крестьян. Только они больше жаловались на произвол отдельных хозяев или излишне дурных представителей власти. Аристократия же мелочиться не собиралась.

— Давайте не будем лицедействовать. Мне более-менее известно о сути челобитной, — отвечаю после небольшого перерыва, заставившего гостей волноваться.

Открываю излишне объёмный документ, листаю и нахожу нужные пункты. На самом деле у аристократии и крупных помещиков три основные претензии. Знать всполошилась, узнав о будущей реформе суда, по которой все сословия будут уравнены в юридических правах. Второй занозой являлся закон о фиксированной цене на выкуп крепостных. В том числе право крестьян получать кредит для получения свободы с обязательством отработать в общинных поселениях или казённых заводах. Народ больше стремился в новые городки на юге. Особенно поселенцы пытались устроиться в общины, имеющие соглашения лично со мной. Там условия лучше, но и желающих больше. Да и на заводах сейчас платили хорошо, предоставляя каждой семье участок под огород.

У землевладельцев же возникли огромные сложности с работниками. Тут ещё и присоединение огромных земель Западного Края и Югороссии, куда обладатели крупных хозяйств сманивали крестьян, выкупая их у менее везучих помещиков. Таким образом, наиболее богатая часть дворянства попала в ловушку. Оплата труда на новых землях резко подскочила, как и стоимость крепостных в северных и центральных губерниях. А ещё весомая часть крестьян, перебравшаяся на юг, сразу начала использовать возможность выкупиться. После чего мужики переходили в разряд свободных людей, и бывшие хозяева вынуждены им платить за работу. Вот умные головы подумали и решили, что пора ограничивать излишне обнаглевшую чернь, запретив ей выкупаться. Вернее, так думали самые хитрые. Наиболее грамотные дворяне давно подстроились под новые условия и начали зарабатывать. Ведь государство предоставляло им такую возможность, чуть ли не всучивая прибыльные прожекты с кредитами.

Вначале я думал, что казна не потянет таких расходов. Но оказалось, что постройка и содержание одного фрегата, стоит дороже переустройства десятков поместий. Ведь земельные владения и мануфактуры начнут приносить прибыль, что отразится на налогах. А корабль может утонуть или прийти в негодность. Благо поток золота с Урала только возрастает и нам удаётся выкручиваться.

Тем не менее, фон Мозен предупредил, что по его расчётам России придётся кредитоваться ещё минимум пятнадцать лет, если мы начнём новую войну с Портой. Которая точно будет и армия уже к ней готовится. Затем нам ещё лет десять оплачивать проценты по долгам. Это в случае, если не случится новая напасть. Во что я верю с трудом, но надеюсь отдать займы при своей жизни.