Неожиданный наследник

— Хорошо. В принципе мне нравится ход ваших мыслей. Если нам удастся без больших вложений перессорить сильнейшие державы за каналом, то это замечательно! Денег в казне мало — приходится пожинать последствия излишне долгой войны. Да и эти чёртовы французы зашевелились и обсуждают программу создания нового флота. Столько трудов было приложено для его уничтожения, и снова нам грозят неприятности! — с досадой произнёс премьер, — Жду ваш доклад, но считайте, что он уже одобрен. А теперь давайте играть! К чёрту эту политику!

* * *

Яркое солнце, отражаемое снегом, буквально ослепляло. А небольшой морозец давал возможность дышать полной грудью и наслаждаться лесным воздухом. Издалека доносился лай собак и возбуждённые крики охотников. Наверное, они нашли берлогу, и скоро будут брать медведя на рогатину.

Но два наших героя предпочитали медленно прогуливаться по утоптанной площадке и беседовать. Иногда они подходили к небольшому столику, где расторопный слуга подносил им небольшие чарки наливки. Выпив холодного напитка и крякнув от удовольствия, сиятельные господа продолжали беседу. Оба вельможи не являлись поклонниками охоты. Здесь они оказались в гостях у одного графа, который и затащил их на старинную забаву русской знати. Только о встрече они договорились заранее, поэтому, закончив с политесами, перешли к сути. Дабы не путать собеседников, назовём одного из них князь, а второго — фаворит.

— Не подумайте, что мною движет обида из-за опалы. Я небеден и могу найти приложение своих сил на многих поприщах, что и делаю. Хотя, вынужден признать, что скучаю на чужбине, куда меня якобы отправили с дипломатической миссией, — произнёс фаворит, — Ведь русскому человеку оказана милость и ему позволено раз в год возвращаться в Россию, дабы заняться личными делами.

В последних словах вельможи прозвучала больше горечь, нежели раздражение или сарказм. Он всегда отличался воспитанностью и даже мягкостью. Потому и сейчас не позволял себе резких выражений.

— Иван Иванович, никоим образом не сомневаюсь в твоих истинных намерениях, — ответил князь, хотя, не особо верил в бескорыстность собеседника, — Меня тоже облагодетельствовали, вон орденов надарили и сенатором назначили. Но, по сути, я сейчас в отставке. Благо, что не послали в Европу. Ты говори, зачем звал. Вернее, предлагай, ибо я непонимание строить не собираюсь. И знаю, для чего приехал.

— У неё сейчас нет никаких прав на престол. Но не это главное. Последние указы приведут страну к гибели, — заметив ироничный взгляд князя, фаворит поправился, — Просто держава наша вместо пути прогресса и просвещения пойдёт по сомнительной дорожке, которая её ослабит. Более того, преференции дворянству дополнительно усугубят ситуацию. Одновременно с этим возвысятся разные проходимцы и курляндская нищета. Немцы и так взяли слишком много власти. Но будет ещё хуже. Причём в самой Европе они являют собой образец стремления к изменению заскорузлых обычаев. Здесь же, верно служат императрице, которая всё более ограничивает крестьян, закабаляя новых.

— Здесь трудно спорить. Только дворяне истово поддерживают указ о вольностях, коих при Екатерине, стало ещё больше. Наш глас разума тонет в общем рёве довольных глупцов и невежд. Ничего плохого в возвышении бедной части дворянства я не вижу. А вот постепенное разложение служивого сословия уже началось. Но мы не можем повлиять на это. Понимаю, что за тобой стоит немало людей. Однако, даже если мы объединим силы, в лучшем случае лишимся нынешнего положения, а в худшем — головы. И я точно не буду сейчас интриговать, чего и тебе желаю.

— Хорошо рассуждать подобным образом, имея близкого друга в окружении наследника. Но раз мы откровенны, то не верю, что ты, Пётр Никитич, сделал это просто так, — немного сварливо ответил фаворит, но быстро погасил всплеск недовольства, — Я же вижу, что вы чего-то задумали. Знай, можете на меня рассчитывать. И дело не в Иоанне, который может оказаться ещё хуже. Но смотря, кто будет его направлять. Против вашей партии мы ничего не имеем. Потому и предлагаем объединить усилия.

— Иван Иванович, постарайся поменьше рассуждать о подобном вслух. Тут наши московские друзья, кои хотели втянуть в свой смешной кружок и меня, уже поставили себя под удар. Каждая дворняга уже знает об их потешном заговоре против Её Величества, — с усмешкой произнёс князь, — Неразумным невдомёк, что именно сейчас Шешковский будет свирепствовать, выискивая любой намёк на измену. Думаю, вскоре последует наказание. А далее, этот пёс начнёт искать новых интриганов.

Некоторое время фаворит обдумывал слова князя. Затем вздрогнул от раздавшегося из леса рёва довольных добытчиков. Ещё немного помолчав, он молча кивнул, будто соглашаясь сам с собой, и произнёс.

— Я понял. Придётся ждать и молчать. Мы к этому готовы и изначально не собирались спешить. Сколько?

— Года два, не меньше, — сразу ответил Пётр Никитич, — Кроме Шешковского и этого тихони Суворова, который тоже бдит, есть ещё что-то. Будто двойное дно в сундуке. Только мы никак не можем разгадать эту загадку.

Фаворит просто кивнул и показал знаком собеседнику на стол, предлагая отметить удачное завершение охоты.

Глава 6

Ноябрь-Декабрь, 1764 года, Архангельский тракт, Российская империя.

Зимняя дорога — это просто волшебство! Бесконечные леса и поля, уже хорошо запорошённые снегом, вызывали у меня просто детский восторг! Да я и есть ребёнок, если называть вещи своими именами. Хорошо, что оба наставника спокойно воспринимали моё состояние и постоянные возгласы удивления.

Из Шлиссельбурга в Царское Село и далее в столицу я ехал в закрытом фургоне. И даже на коротких остановках был лишён возможности рассматривать окружающий мир. Низко надетая шляпа и шарф, намотанный на лицо, сильно сужали обзор. Да и я старался не злить надзирателей, лицемерно называемых лакеями.

А сейчас в нашем возке целых два окошка! Пусть стекло мутноватое и его постоянно приходится протирать ото льда, но оно того стоит! Сначала за окном проплыли, показавшиеся мне бесконечными улицы столицы. Вы даже не представляете, насколько красив и огромен город Петра! Затем пошли предместья, а далее лес. Я перемещался по скамье слева направо и обратно, стараясь рассмотреть как можно больше. Меня восхищало всё — дома, проходящие мимо повозки и, конечно, природа!

Когда мы переезжали первую речку, покрывшуюся льдом, я упросил Панина остановиться и с удивлением рассматривал это чудо. Майор рассказывал о воде, и её способностях переходить из одного состояния в другое. Но ранее мне не удавалось видеть такое количество льда. Сопровождавшие наш поезд гвардейцы из конвоя сначала не могли понять моего состояния. Затем посмеивались в усы, но без особой злобы. Никита Иванович тогда уговорил меня продолжить путь и более сдержанно проявлять чувства. Ему легко говорить. А какого труда мне стоило давить рвавшийся наружу восторг?

Даже остановки на ямских дворах, не поумерили моего восхищения. Панин всё больше ворчал, пеняя на плохую пищу, хотя и захватил в дорогу повара. Пока мы ограничивались весьма скудным перечнем блюд, приготовленных из продуктов, взятых с собой из столицы. А ещё были те самые отхожие места, жутко раздражающие графа и веселящие князя. Чего говорить о ночлеге, когда Никита Иванович не мог сомкнуть глаз и уже готов был возвратиться. Но просьба императрицы сродни приказу и её необходимо выполнять.