Неожиданный звонок

Он улыбнулся, пожал плечами, показывая всем своим видом, что его помощь — сущий пустяк. Мы заговорили о других вещах; время пролетело так быстро, что я не заметила, как перевалило за полночь. Кажется, он раньше меня заметил мою усталость; мы покинули Хилтон, поймали такси и, обогнув Гайд-парк, въехали на Пикадилли в тот момент, когда мои веки уже начали слипаться, а голова — болеть от утомления. Но я была счастлива. Он улыбнулся мне в темноте.

— В один прекрасный день,— сказал Гарт,— когда девушка по имени Джина перестанет появляться и исчезать, как Чеширский кот, мы с тобой снова отправимся в Лондон и повторим тот наш парижский вечер.

Все расплылось, растаяло во мраке — я закрыла глаза. Гарт обнял меня еще крепче, его шершавая щека коснулась моей; губы Гарта плотно прижались к моему рту. Я сонно отстранила его; меня захлестывали чувства, с которыми я даже не начинала бороться. Он сам ослабил свои объятия и отодвинулся. Мы помолчали. Слова тут не требовались. Этот поцелуй не напоминал первый, случайный, когда мы стояли на залитых лунным светом ступенях перед Сакрэ-Кер. Теперь в нашей близости не было ничего случайного. Я ощущала свою вовлеченность. Защитные барьеры рухнули, стали бесполезными, я уже не могла за ними укрыться. Нас ничто не разделяло, и все же мы существовали раздельно: он — со своими мыслями, я — со своими. Внутренний голос говорил мне: действительно ли Гарт честен? Сказал ли он мне правду? Интуиция, не обремененная логикой защитных барьеров, вопреки всему твердила мне, что Гарт неискренен. Я посмотрела на него. Затененное лицо Гарта казалось непроницаемым, далеким.

— О чем ты думаешь?— спросила внезапно я и бессознательно коснулась его руки, словно могла таким способом развеять свои подозрения. Длинные сильные пальцы Гарта сплелись с моими. Он улыбнулся одними губами, глаза его остались бесстрастными, они хранили свою тайну.

— Ну,— сказал он,— мне показалось странным то, что мы знакомы меньше сорока восьми часов. У меня такое чувство, будто мы знаем друг друга очень давно.

Такси остановилось у отеля; Гарт вышел из машины, чтобы проводить меня до вестибюля.

— Я свяжусь с тобой завтра,— сказал он.— Боюсь, во время ленча я буду занят, возможно, нам удастся встретиться позже.

Поцеловавшись, мы расстались; посмотрев ему вслед, я увидела, что и он глядит на меня. Внезапно я забыла о всех моих сомнениях и подумала, что скоро снова встречусь с ним.

Пронзительный телефонный звонок разбудил меня в восемь утра. В полусонном состоянии я схватила трубку.

— Клэр?— невероятно звонким и бодрым голосом произнес Уоррен Мэйн.— Привет, это я. Есть новости? Я пытался связаться с тобой вчера вечером, но мне не повезло.

Я сделала над собой огромное усилие.

— Может быть, поговорим обо всем за завтраком? Сейчас я еще плохо соображаю.

— За завтраком? Идет. Встретимся внизу в девять.

Спустя час он был по-прежнему бодрым и свежим, его буквально переполняла энергия; меня охватила усталость от одного брошенного на Уоррена взгляда.

— Что случилось?— сказал он и с ходу забросал меня вопросами; мы сели за стол, я поглядела в меню.

— Ты узнала что-нибудь еще у Купера? Есть новости?

Поглощая апельсиновый сок, овсянку, тост с мармеладом, я поведала Уоррену о Янсенах, о моем визите в Скотланд-Ярд с Купером, о том, что Джина покинула в субботу квартиру Янсенов живой и невредимой. Я также упомянула гипотезу Янсенов о том, что Джина могла улететь в Рим к итальянскому продюсеру.

— Это легко проверить,— тотчас произнес Уоррен.— Как его зовут?

— Дино ди Ласси.

— Мы позвоним ему и спросим, видел ли он Джину. Вероятно, его энергия передалась мне; к тому моменту, когда мы покидали столовую, я окончательно пришла в себя и разделяла решимость Уоррена уцепиться сразу за все ниточки. Следующий час мы провели в его комнате. Наконец ему удалось дозвониться до Италии и поговорить с секретаршей ди Ласси. Она сказала, что никогда не слышала о мисс Джине Салливан — американской фотомодели из Парижа.

— Вы можете спросить вашего шефа?

Ее ответ, похоже, не удовлетворил Уоррена.

— Это очень серьезное дело,— сказал он.— Я представляю ЦРУ. У нас есть основания полагать, что мисс Салливан была убита.

Меня обеспокоил этот грубый обман, но Уоррен оставался невозмутимым.

— Она сейчас спросит ди Ласси,— сообщил он мне довольным тоном.— Я подумал, что это принесет результат.

Но все оказалось напрасным. Ди Ласси сам взял трубку и сказал, что он никогда не видел Джину, не слышал о ней и ничем не может нам помочь. Уоррен позвонил в лондонский аэропорт и проверил список пассажиров, летевших в субботу вечером в Рим. Не было никаких свидетельств того, что Джина заказывала билет.

— Мне следовало выяснить это в первую очередь, а не тратить деньги на разговор с Римом. Однако тщательность тут не повредит. Кому теперь мы позвоним? С кем нам следует поговорить? Я бы хотел побеседовать с Янсенами, но, вероятно, от них я не узнаю ничего нового.

Он задумался, потом вдруг произнес:

— Знаешь, с кем я бы хотел поговорить? С бывшей невестой Купера, Терезой. Я убежден, что поступок Джины каким-то образом связан с ней. Если Тереза пришла в квартиру Янсенов и устроила сцену...

Мы обсуждали это в течение какого-то времени. Мне очень не хотелось общаться с Терезой, но в конце концов я признала, что идея Уоррена была вполне разумной.

— Что плохого в том, что мы поговорим с нею?— настаивал Уоррен.— Она будет рада увидеть меня и узнать, что я хочу увести Джину от Гарта — это отвечает ее интересам. Тебе не обязательно встречаться с ней, если ты этого не хочешь, но...

— Я пойду с тобой,— тотчас сказала я.— Но где она живет? Я даже не знаю ее фамилию.

— Позвони Эрику Янсену — он ведь держался с тобой доброжелательно, верно? Спроси у него фамилию Терезы. Тогда мы сможем отыскать в справочнике ее адрес.

— Но какой предлог я назову Янсену?

— Скажи правду — ты хочешь убедиться в том, что Тереза не видела Джину после ее исчезновения.

Испытывая смущение и страх, я набрала телефон янсеновской квартиры и застала дома Эрика. Его полностью удовлетворило мое объяснение. Фамилия Терезы была Марио. Он охотно сообщил мне ее адрес и телефон.

— Отлично,— воскликнул Уоррен, когда я положила трубку.— Идем.

— Не позвонив ей?

— Она может отказаться от встречи под каким-нибудь предлогом. Возьмем такси и навестим ее.

Я без энтузиазма последовала за ним.

Часы показывали одиннадцать. День был пасмурным, облачным, но дождь не шел, воздух успел прогреться. Утреннее освещение придавало Пикадилли-Серкес тоскливый вид после многоцветного вечернего великолепия; на ступенях перед Эросом сидели туристы и хиппи. Мы поймали такси; таксист говорил на кокни, и Уоррен показал ему, точно иностранцу, листок бумаги с адресом Терезы. Мы снова отправились на запад; наше такси пробиралось сквозь плотный транспортный поток. Через двадцать минут мы прибыли в Найтсбридж. У станции метро «Южный Кенсингтон» машина свернула на Олд Бромптон-роуд и наконец оказалась на красивой площади, окруженной большими белыми домами.