Непара
Шрифт:
– Я отвезу. – Голос справа заставляет вскинуть брови от неожиданности. Вот странный какой-то, ей-богу. То ходит улыбается, то злится, то спокойный как удав, хотя мог бы и извиниться ради приличия, если уж на то пошло.
– Без тебя справимся, – говорит Алиса, и я мысленно ее целую в прекрасные розовые щечки. Моя девочка, обожаю.
– Вы в больнице будете не меньше часа, назад тоже на такси поедете? Не страшно ночью-то? – Он вскидывает бровь и смотрит на нас с легкой улыбкой, чувствуя себя победителем, видимо. Только вот мальчик забыл, с кем связался.
Демонстративно
Но Леха не подводит. Обожаю его.
– Да, малявка, что случилось?
– Лешенька, а ты сейчас очень далеко? Мне твоя помощь нужна…
Леха – мой старший двоюродный брат. Единственный его минус – имя, как у моего бывшего. Никогда в помощи не откажет, люблю его как родного, серьезно. А еще Леха работает в такси, и, если мне очень нужно куда-то поехать, я всегда звоню ему. Денег он, конечно, не берет, но в качестве оплаты всегда заходит на ужин, в чем я никогда не могу отказать братишке.
Рассказываю в двух словах о проблеме, периодически шикая от боли в руке. Черт, я очень надеюсь, что там нет перелома…
– Лешка приедет? – улыбается Алиса, а Артем закатывает глаза и через секунду возвращается на каток. Кажется, он что-то бубнит, но мне как-то абсолютно плевать, если честно.
– Ты в следующий раз аккуратнее, – улыбается Антон, и я в миллионный раз не понимаю, что он делает с этими кретинами в одной компании. Подмигивает мне и тоже возвращается на лед, где у бортика стоит недовольный Егор и сверлит мою подругу взглядом.
– За что по яйцам-то дала? – спрашиваю, когда наконец-то остаемся вдвоем.
– Прижал к бортику и целоваться полез, ну я и треснула коленом, – улыбается подруга, – будет знать, как ко мне лезть. Я ему не очередная легкодоступная девица, на секундочку.
– Точно нет, ты вообще золото, – раздается голос слева, и мы вздрагиваем, чтобы тут же громко запищать:
– Лешка!
– Ну что, красавицы? Допрыгались?
– Докатились скорее… Поехали к врачу, а?
* * *
Чертов ушиб не дает нормально спать. Мне больно, некомфортно, грустно и обидно.
Я, конечно, дико счастлива, что перелома нет, но ушиб сильный. Мази, таблетки и плотная повязка, которая, кажется, пережала кровоток и сделала только хуже. Мне больно, и мне это не нравится.
Утром я пью двойную дозу обезболивающего, чтобы не быть на учебе скулящим щенком, и не без труда собираюсь в универ, стараясь скрыть мешки под глазами от бессонной ночки консилером и литром тональника.
Видок, конечно…
С таким внешним видом только детей пугать, но точно не идти на учебу.
Одеваться неудобно, умываться неудобно, даже завтрак себе сделать катастрофически неудобно. Хорошо, что мама была еще дома и сделала мне кофе, в котором я после почти бессонной ночи нуждалась не меньше кислорода.
Чувствую себя калекой какой-то, и все из-за одного придурка, который захотел повеселиться. Ну супер, конечно. Он повеселился, а мне страдай. Даже варежку не могу натянуть нормально, больно очень. Хорошо, что до универа топать пешком, потому
что в общественный транспорт я сейчас никак не влезу.Иду, радуясь, что снег не летит в лицо, прячу руку в карман огромного пуховика, защищая конечность от холода, и топаю к Лиске, зная, что она меня уже ждет.
Но тут случается неожиданность.
Лиска стоит у своего дома и хмурится, рядом с ней Егор, а в метре от них его шикарная тачка. Они о чем-то разговаривают, но в шапке и капюшоне мне не слышно вообще ни черта, поэтому я спешу подойти ближе, чтобы спасти подругу от навязчивого парня.
– Что происходит? – спрашиваю в лоб, оказываясь рядом с ними. Егор на удивление самодовольным не выглядит и даже, наоборот, как-то… виновато, что ли, смотрит на мою Лису.
– Хочу подвезти твою подругу на учебу, но она делает вид, что пешком идти интереснее, – ухмыляется Егор, и вся растерянность испаряется с его лица. Надо же, какой хороший актер, пытался подействовать на Алису невинным видом. Наивный.
– Пешком действительно интереснее, чем в одной машине с извращенцем, – шипит Лиска и уходит в сторону, утягивая меня за собой за здоровую руку.
Не понимаю, какого черта этих хоккеистов стало так много в нашей жизни. Я искренне надеялась, что вчерашним днем все закончится, но сегодня с утра пораньше один из них тут как тут. Ну что за издевательство?
– Да блин, ну я извиниться за свое вчерашнее поведение хотел! Как еще? С цветами и шоколадом тупо, а так хоть на учебу подброшу, – доносится нам в спину, и Алиса громко вздыхает, опуская плечи. Да что у них произошло и почему я до сих пор ничего не знаю? Подозреваю, что извиняется он за то, за что вчера получил по яйцам, но фиг знает, вдруг между ними еще что-то случилось? Почему она так реагирует?
– Слушай, – Алиса поворачивается и закатывает глаза, – давай договоримся: я уже не обижаюсь, но ты меня больше не трогаешь, ладно? Ни словом, ни делом, ни ручищами своими огромными. Хорошо?
– Не могу обещать, Неженка, я же сказал тебе вчера: тянет к тебе, ничего поделать с этим не могу.
Егор разводит руки в стороны, словно сдаваясь, и опять улыбается, а я отчаянно не понимаю, что происходит. Что значит «тянет»? Когда он это сказал?
Алиса смотрит на него в последний раз, закатывает глаза и уходит в сторону универа, даже меня с собой не потянув. Егор вздыхает громко. Видимо, надеялся, что Нежнова таки сжалится, поведется на его улыбку и впорхнет в машину. Ну очень наивный.
– Нежнова, а ну стой, – рычу и иду за подругой. Пробежалась бы с удовольствием, только вот погода не располагает, а рука все еще сильно болит, не хватало снова рухнуть на нее и точно сломать.
Мимо нас проносится машина Егора, и Алиса наконец-то останавливается, дожидаясь меня. Что за Санта-Барбара вообще?
– Что это было? – Мне необходимо знать все до мельчайших подробностей. Последний раз у Алисы хоть какие-то диалоги с парнями были… Да никогда. После Сережи она даже здоровается не со всеми. А тут приехали! Вчера целоваться лез, получил от нее за это, так еще и домой приехал, подвезти собирался. – Откуда у него твой адрес? И куда это его к тебе тянет?