Нэпман и Шановный. Супергерои Сталина

Добравшись до места, Наталья узнала о том, что дом, в котором жил Нэпман был почти сразу же после его исчезновения передан в ведение городских властей, и те сразу же разместили в нем общежитие для артистов драматического театра. И, как узнала Наталья, здесь никаких вещей от прошлого жильца найти не было возможности. Всё, что было в доме, новые жильцы спешно выкинули из дома на свалку. Соседи вспоминали Нэпмана неохотно. Он исчез и все опасались того, что он бежал за кордон, и теперь могло быть опасным показаться, в чьих бы то ни было глазах его хорошим товарищем. Так что Наталье пришлось отступить.

Дальше она отправилась в дом, где была раньше расположена контора предпринимателя. Контора Нэпмана тоже нашла себе нового хозяина, в ней разместился один из городских центров по работе с инвалидами. И здесь от прежних владельцев ничего ценного не сохранилось. Наталья пыталась узнать - сохранились ли какие-нибудь документы о работе Нэпмана. Но так ничего и не узнала. Расспросы среди предпринимателей показали, что Нэпмана в городе уважали, он пользовался славой талантливого организатора и смелого человека. В меру порядочного человека, который всегда отвечает по своим обязательствам. Эти сведения тоже в целом скорее обнадежили Наталью, чем расстроили.

Завершив первичный обход, и сделав для себя некоторые выводы, Наталья принялась за поиски своих старых знакомых по жизни в городе её детства. Ей обязательно нужно было бы получить помощь и информацию от тех людей, кто продолжал жить в городе и кто помнил её еще совсем маленькой девочкой. А таких людей здесь должно было оставаться, не мало. И всё это нужно было успеть сделать именно сегодня. Потому что на следующий день Наталья решила выехать в Варенцовку, чтобы там продолжить своё расследование.

****

Самолет прибыл в Москву через четыре часа после вылета с аэропорта Светлогорска. У трапа Берию встретил помощник Сталина, который без лишних слов пригласил главного грузинского чекиста занять место в автомобиле, который сразу же отправился в Кремль. Еще через час Берия уже стоял в приемной и ожидал вызова к Сталину. Ждать пришлось около тридцати минут. Наконец, вошел секретарь и пригласил Берию в кабинет. Когда он вошел в просторный кабинет, то увидел, что там кроме Сталина находился Артузов, ответственный сотрудник центрального аппарата ОГПУ, в основном занятый организацией разведывательной деятельности. Сталин пригласил Берию занять место за столом, напротив товарища Артузова. Сталин дождался, когда Берия расположился на стуле и начал говорить:

– Товарищ Берия, мы тут с товарищем Артузовым обсудили ситуацию сложившуюся вокруг таинственного происшествия в городе Светлогорске. И я невольно задал вопрос Артуру Христиановичу. Как так красиво получилось? Не успели вы, специальный мой представитель, приехать в город, как там сразу же погибает начальник губернского управления ОГПУ, который сам буквально на днях был назначен туда на работу. И кроме того исчезает особо ценный арестант. Чем всё это пахнет? Не отвечайте. Я отвечу сам. Всё это пахнет крупномасштабной изменой среди местных чекистов и партийно-советских руководителей города и всей губернии. Такое положение дел дальше терпеть невозможно.

Я не могу терять своих людей на радость нашим врагам в этом маленьком городке. Хотя к Питеру у меня были серьезные претензии по работе в последнее время, но у меня никогда не было сомнений в его честности и принципиальности. При всех своих недостатках это был мой человек. И вот его сейчас уже нет с нами. Тяжелая, невосполнимая утрата. Виновные в его смерти должны будут ответить за это черное преступление по всей строгости наших законов. Но сейчас не об этом.

Вы скоро вернетесь на место, в Светлогорск. Но возвращаться вы будете не один, с вами поедут люди из специальной группы, находящейся в подчинении товарища Артузова. Они обеспечат вам полную личную безопасность.

Берия сразу же постарался возразить:

– Товарищ Сталин. Я считаю, что такие меры не соответствуют реальной опасности, которая существует на самом деле. Пока, на мой взгляд, нет поводов для такого беспокойства. Как вы знаете, я привез с собой в Светлогорск несколько моих коллег по работе в ОГПУ Грузии. Они хорошо помогают мне в работе. Без них мне было бы значительно труднее разобраться в ситуации. Кроме того, мною приняты и другие меры по обеспечению безопасности.

Сталин, не дослушав Берию, сказал:

– И не надо мне возражать. Ваше мнение о том, что опасность преувеличена, я не хочу даже слышать. После смерти Питера я вообще не хочу слышать никаких героических заявлений о том, что мне нечего опасаться за жизнь моих людей. Вам всё понятно? Решение уже принято. И его мы не будем больше обсуждать.

– Всё понятно - ответил Берия.

– Хорошо. А теперь давайте продолжим нашу работу и обсудим еще один важный вопрос - Сталин устало провел ладонью по лицу и продолжил свою речь.
– Получив ваше донесение о том, что из секретного института пропали помимо этих самых Нэпмана и Шановного еще целый ряд животных-террористов я поручил товарищу Артузову провести расследование. Рассказывайте, Артур Христианович.

Артузов кивнул головой и начал быстро свой доклад.

– Товарищ Сталин. По вашему поручению моим управлением была проведено тщательное расследование поступившей информации. В первую очередь мы занялись работой по тем зверям-террористам, документы которых исчезли из института. В ходе проведенных оперативных действий удалось выяснить, ряд скрытых до сей поры обстоятельств, так что теперь мы с очень высокой степенью достоверности можем утверждать, что звери-террористы сокол и кролик были созданы из бывших видных деятелей нашей организации, которые пошли по пути предательства интересов нашего социалистического отечества. Они были разоблачены работниками ОГПУ, а потом осуждены на расстрел, но потом было принято решение использовать этих вредителей для пользы науки.

Лицо Сталина стало красным от сдерживаемой ярости. Он, сохраняя внешнее спокойствие, вкрадчиво спросил:

– Кого вы имеете в виду, товарищ Артузов? Фамилии назовите!

– Товарищ Сталин. Речь идет об Андрее Косых и Василии Сокольском - ответил Артузов.
– Эти два бывших руководителя управлений центрального аппарата ОГПУ послужили материалом для создания зверей-террористов.

– Проклятие! Эти сволочи при своей жизни стояли на нашем пути и теперь еще после смерти решили продолжить нам вредить. Особенно опасен был Косых. Мне докладывали, что он ни за что не хочет подписать признание в предательстве родины. Он не захотел пойти нам навстречу, он отказался разоружиться перед партией. Чекисты попросили тогда чтобы мы дали разрешение на применение мер физического устрашения.

Вот до чего этот враг довел наших чекистов своею глупой неуступчивостью. Пришлось с ним повозиться. И лишь после того, как с ним поработали наши товарищи из ОГПУ, Косых проявил свое подлинное лицо. Подписал признание в предательстве и проклял меня и советскую власть и поклялся вернуться из ада для того чтобы меня забрать с собой. Нам показалось, что этого самого Косых мало было просто расстрелять. И мы приняли решение отправить его в секретный институт, как опытный материал - зло произнес Сталин.
– Сокольский тоже долго упирался, всё не хотел признавать свою измену, но правда восторжествовала. Он всё признал, все обвинения, подписал признание, и было решено заменить ему расстрел на отправку в виде опытного материала в секретный институт.