Непобедимая Моди

Он открыл маленький пакетик, которого раньше не замечал. Дюжина засахаренных каштанов! Вот это да!

— Вот это да! — крикнул он. — Добрая бабушка Гранпик… Ой! — Что-то больно ударило его в спину. Он обернулся и увидел сороку, собирающуюся снова клюнуть его. — Пошла вон, наглая тварь! — Орквил замахал на птицу кулаками, но та отскочила и замерла, пристально глядя на него.

Статная сорока, черно-белая, нахальная и не из пугливых. Она склонила голову набок и сверлила Орквила одним глазом.

Орквил снова поднял сжатый кулак:

— Уйди отсюда, мордастая!

Сорока прыгнула к Орквилу, клюнула его в кулак и ловко отскочила. Юный еж взбеленился:

— Ах ты… Ах ты…

Птица не испугалась. Она насмешливо крикнула:

— Р-раха-хар-р.

Орквил схватил посох, на котором нес свой узелок, замахнулся. Сорока отскочила, Орквил бросился за ней, размахивая своей палкой:

— Ах ты, клювоносый мешок перьев!

Сорока взлетела, но не улетела прочь, а порхала вблизи, уклоняясь от бестолковых ударов Орквила. Ежонок подобрал камень и запустил в птицу. На этот раз сорока рванулась в сторону, затем взлетела над тропой и устремилась к деревьям. Орквил погрозил ей посохом:

— Ага, испугалась! То-то же! Попробуй появись рядом еще раз! Я тебе быстро клюв сломаю.

Он отвернулся от противной птицы и вернулся к завтраку. Но завтрак исчез! Исчезли лепешки, исчезли каштаны. Остался платок, осталась фляжка, но все ее содержимое вытекло на тропу.

Ярость Орквила возросла, когда он услышал, как орут на дереве сороки, дерущиеся из-за его провизии. Он побежал к ним, размахивая палкой, но грабители просто взлетели повыше, продолжая уплетать украденную пищу и насмехаясь над ним. Орквил, вне себя от злости, скакал под деревьями со своим посохом.

— Ворюги, наглые грабители, бандиты! Погодите, я до вас доберусь!

Сороки, чувствуя себя в полной безопасности, поглядывали на него вполглаза, доклевывали лепешки и, казалось, развлекались, глядя на упражнения Орквила. Он швырял в птиц камнями, комьями грязи — все впустую. Наконец он опустился наземь, не глядя на презрительно скачущих по веткам сорок. Птицы чистили клювы о ветки и сбивали на голову ежонка попадавшиеся под клювы листья.

Орквил посидел, погоревал, потом встал и, повесив голову, направился подальше, сопровождаемый презрительным сорочьим хором. Грязь между иголками высохла. Приходилось нести на себе бесполезную ношу, к тому же кожа под грязью жутко чесалась. Где же этот брод, где река, помыться бы наконец, смыть с себя грязюку. А тут еще эти воры…

Тут ему вспомнилось, что так же еще вчера называли в аббатстве и его самого.

Тени уже снова начали удлиняться, когда он увидел брод. Спотыкаясь от усталости, еле волоча ноги, он доплелся до воды, рухнул на берег, тяжко вздохнул и припал к источнику живительной влаги. Свежая вода! Орквил напился, потом перекатился в воду всем телом, поднялся и вошел поглубже. Позволил течению отнести себя вдоль берега, схватился за свисающую ивовую ветку, задержался на месте. Лапы едва доставали до дна. Орквил погрузился с головой, вынырнул, отфыркнулся, нырнул снова… Отмылся и освежился, не переставая радоваться живой, бегущей воде. Тут на берегу появился новый зверь — водная полевка. Орквил, не забыв уроков хороших манер, вежливо махнул лапой:

— Добрый день, сэр!

Пришелец хмуро глянул на ежонка:

— Не важно, какой день, а вот кто тебе разрешил тут воду мутить?

Орквил дружелюбно улыбнулся:

— Прошу прощения, я не знал, что нужно разрешения спрашивать. Я просто помылся.

Полевка махнула лапой в обе стороны, вверх и вниз по течению:

— Вон сколько места, а ему, видишь ли, обязательно надо у меня в воду влезть. Небось мой водный кресс воруешь?

Орквил все еще старался лести себя вежливо:

— Нет, сэр, ничего не ворую. Честно говоря, у меня украли все припасы. Там, на тропе. Стая сорок-разбойниц.

Собеседник его злорадно ухмыльнулся:

— Так тебе и надо. Поделом. Сам виноват, не я же. К моему крессу-то они не подберутся. Пусть только попробуют! А ты проваливай поскорее…

Орквилу вдруг расхотелось разговаривать вежливо. Он уже собирался обругать наглого жадину, как вдруг тот сменил тон и почти ласково попросил:

— Дружок, глянь, какой кресс там вырос, возле тебя, совсем рядом. Нарви-ка мне его, сделай одолжение.

Орквил обрадовался. У него появилась возможность осуществить свой план. Он поможет этому сварливому существу, а оно увидит, какого полезного помощника послала ему судьба. Так он, глядишь, и останется здесь, у реки, на весь сезон. Он пробрался к зарослям кресса и принялся срывать зелень целыми охапками.

— Конечно, сэр. Меня зовут Орквил Принк, всегда рад помочь. Скажите, когда хватит. Держите, сэр!

Он срывал кресс и подавал его наверх, на берег, а полевка укладывала урожай, притаптывала, накладывала сверху. Ежик работал и продолжал светскую беседу:

— Хороший кресс, сэр, сочный. Что вы из него делаете, салат?

— Салат, салат… А сегодня и на суп хватит, с грибами и креветками…

— Прекрасно звучит, сэр! — прищелкнул языком Орквил. — Никогда еще такого супа не пробовал.

— И не попробуешь. — Полевка снова забыла про вежливость. Более того, она вдруг вытащила из травы лук и колчан со стрелами, наживила стрелу на лук и прицелилась в Орквила. — Проваливай отсюда, Коркил Свинк, или как тебя там… Вали откуда пришел или куда хочешь. Пошевеливайся!

Орквил, пораженный подлостью этой водной мыши, аж задохнулся от возмущения:

— Ах ты, жадная тварь! Наглая вонючка! Да если бы я знал…

Противник его натянул тетиву:

— Заткнись и проваливай, пока я добрый. Считаю до трех, а потом выстрелю, вот как. Раз…

По злобному сверканию глаз полевки Орквил понял, что продолжать беседу опасно. Он развернулся и поплыл обратно к броду.

Орквил выбрался из воды. Вечерело. Он опустился на берег, отдышался, думая о подлой полевке и слушая урчание голодного желудка. Попробовал поискать что-нибудь съедобное, но ничего не нашел, потому что раньше этим не занимался.

А все из-за того, что вырос в аббатстве, подумал он. Там ведь тебя кормят, не нужно ничего искать, все приготовят и подадут. И ведь как вкусно приготовят! Ни в земле рыться не надо, ни на деревья лазить, ни в траве шарить. Правда, в школе аббатства учили, как выжить в условиях дикой природы, но Орквил прилежанием не отличался и уроки чаще всего пропускал. Сколько в жизни несправедливости, решил Орквил. Голод, однако, заставил его продолжить поиски ужина.

К броду он вернулся уже затемно. Закусил корнями одуванчика, нашел несколько ягод, не замеченных птицами, кислое яблоко и еще какое-то растение, которое считал съедобным, но не знал, что в нем есть, вершки или корешки. Подумал — и съел его целиком. Затем жадно припал к потоку, напился воды, чтобы заглушить не отступавшее чувство голода. Усевшись на берегу, принялся обдумывать свое положение.