Непобедимый 4. На излом

Лежа в постели, я не мог сомкнуть глаз. Перед внутренним взором проносились картины прошедшего дня: напряженные лица заговорщиков, погоня по узким улочкам Тегерана, тревожный взгляд Фариды. Все это смешивалось с мыслями о предстоящем поединке и страхом за безопасность людей на стадионе.

Когда в семь утра зазвонил будильник, я чувствовал себя разбитым. Каждое движение давалось с трудом, словно тело налилось свинцом. Я с трудом заставил себя встать и начать собираться на тренировку.

Спортивный комплекс «Арьямехр» встретил меня привычным гулом голосов и запахом резины. Огромный зал с высокими потолками и яркими флуоресцентными лампами казался сейчас слишком большим и шумным. Я начал разминку, но тело двигалось словно на автопилоте.

Степаныч, наш тренер, заметил мое состояние почти сразу. Его морщинистое лицо нахмурилось, когда я в очередной раз неудачно выполнил бросок.

— Что с тобой творится, Волков? — спросил он, отведя меня в сторону. Его голубые глаза внимательно изучали мое лицо. — Ты словно не здесь. Почему глаза красные? Ты что, не выспался? Опять по бабам бегал? Ты с ума сошел? У тебя важный поединок сегодня в полдень, соберись!

Я пробормотал что-то о плохом сне, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. Степаныч уже больше, чем просто тренер, он почти как отец для всей нашей команды. Но я не мог рассказать ему правду, не подвергая опасности и его, и всю операцию.

После тренировки я встретился с Фаридой в небольшом парке недалеко от стадиона. Она выглядела такой же уставшей, как и я, но в ее глазах горел огонь решимости.

— Мне удалось узнать, что на награждении ожидается присутствие высокопоставленного чиновника из правительства Ирана, — прошептала она, оглядываясь по сторонам. — Это может быть их целью. Если прибудет шах, то нападут на него. Нужно быть особенно внимательными.

Я кивнул, чувствуя, как адреналин начинает разгонять кровь, немного прогоняя усталость.

— А я заметил несколько подозрительных мест на стадионе. Недавно отремонтированные участки трибун, необычно расположенные камеры наблюдения. Нужно будет проверить их более тщательно.

Чтобы не привлекать внимания, мы не стали долго ворковать. Быстро расстались. Девушка пожала мне руку. Быстро ушла, не оглядываясь.

После разговора с Фаридой в парке я направился обратно на стадион. Проходя мимо технических помещений, я заметил знакомую фигуру.

Ну конечно. Как же без него. А я уж начал беспокоиться. Куда пропал?

Андрей Николаевич стоял в тени, почти сливаясь со стеной. Он едва заметно кивнул мне, и я, убедившись, что за мной никто не следит, направился к нему.

Мы зашли в небольшую кладовую, заставленную спортивным инвентарем. Запах резины и кожи смешивался с затхлостью давно не проветриваемого помещения.

— Докладывайте, Волков, — тихо произнес Андрей Николаевич, его глаза внимательно изучали мое лицо.

Надо же. Я уже должен ему докладывать. Но ладно. Не время придираться к словам.

Я быстро рассказал ему о подслушанном разговоре в чайхане, о подозрительных личностях, которых заметил, и о информации, полученной от Фариды.

— Похоже, они действительно планируют что-то во время церемонии награждения, — заключил я. — Возможно, покушение на высокопоставленного чиновника или даже на самого шаха.

Андрей Николаевич задумчиво потер подбородок. Он был не очень удивлен.

— Хорошая работа, Волков. Информация ценная, хотя и неполная. Нам нужно действовать осторожно.

— Что вы предлагаете? — спросил я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Может, хотя бы пальчиком соизволите пошевелить? Или нам все делать, дилетантам?

— Во-первых, продолжайте наблюдение, — резидент не обратил внимания на мою шпильку. — Ваше участие в соревнованиях — отличное прикрытие. Во-вторых, мы усилим меры безопасности на церемонии награждения, но сделаем это незаметно. Не хотим спугнуть заговорщиков раньше времени.

Он помолчал секунду, словно взвешивая что-то в уме, затем продолжил:

— Есть еще одна идея. Мы могли бы использовать вашу… подругу, эту журналистку Фариду. Ее доступ к информации может быть очень полезен. Но будьте осторожны, Волков. Не раскрывайте ей слишком много.

Я почувствовал, как внутри все сжалось. Использовать Фариду? Это чертовски опасно. Но посмотрим. Будет надо, я сам выведу ее из игры.

— Понял, — ответил я. — Что-нибудь еще?

Андрей Николаевич помолчал, словно взвешивая, стоит ли делиться дополнительной информацией. Затем, понизив голос, продолжил:

— Есть еще один аспект, Волков. Мы находимся в деликатной ситуации с местными спецслужбами. САВАК — не самая приятная организация, но у нас есть определенные договоренности. Это служба безопасности шаха. Они знают о нашем присутствии, но не о масштабах операции.

Я напрягся, понимая, что ситуация еще сложнее, чем казалось.

— Наша цель — не только предотвратить покушение, но и укрепить наши позиции здесь. Если мы сумеем раскрыть заговор, это даст нам серьезные рычаги влияния на САВАК и шахский режим в целом. Понимаете, к чему я клоню?"

Я кивнул.

— Мы играем в свою игру, используя информацию, но не раскрывая всех карт?

— Именно, — подтвердил Андрей Николаевич. — А вы смышленый молодой человек. Схватываете на лету. Если все пройдет гладко, мы можем расширить наше влияние в Иране, получить доступ к важным источникам информации и, возможно, даже внедрить наших людей в ключевые структуры.

— А если что-то пойдет не так?" — спросил я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— Тогда мы должны быть готовы быстро свернуть операцию, не оставляя следов. Ваша роль спортсмена в этом случае — идеальное прикрытие для отступления.

Я глубоко вздохнул, осознавая всю сложность ситуации. Вляпался по самые уши.

— Понял. Буду действовать осторожно.

— Удачи в поединке, Волков, — сказал Андрей Николаевич, направляясь к выходу. — И помните — вы здесь не только ради медали. На кону гораздо больше — будущее наших отношений с Ираном и наше влияние в регионе.

Он на мгновение остановился. Стоял ко мне спиной.

— Да. Будьте готовы к любым неожиданностям во время вашего поединка. Заговорщики могут использовать шум и суматоху схватки как прикрытие для своих действий. Держите глаза открытыми.