Непобежденная крепость

И хотя надежда шведов, что «дщерь Петрова» отблагодарит их возвращением ряда утраченных по Ништадтскому миру территорий, оказалась напрасной, тем не менее начавшаяся война оказала Елизавете Петровне серьезную помощь в борьбе за власть. 23 ноября 1741 года, когда гвардейским полкам был отдан приказ о выступлении из Петербурга на войну, сторонники цесаревны распустили слухи, что правительница Анна Леопольдовна удаляет гвардейцев из столицы, не имея никакой военной надобности, – только ради того, чтобы провозгласить себя самодержавной императрицей. Это вызвало возмущение гвардии и немало способствовало успеху затеянного Елизаветой Петровной переворота.

Между прочим, тогда же поползли слухи, будто при рождении принца Иоанна Антоновича Анна Иоанновна приказала академикам составить гороскоп новорожденного. Ученые, изучив звездное небо, выяснили, что светила предсказывают страшный жребий царственному младенцу.

Анну Леопольдовну предупреждали об опасной деятельности Елизаветы Петровны, но правительница ограничилась тем, что взяла со своей тетки слово не действовать против нее.

Слово это богобоязненная Елизавета Петровна держала ровно день, а ночью 25 ноября 1741 года произвела дворцовый переворот.

Любопытно и то, что, завершая войну со Швецией, ставшая-таки русской императрицей «дщерь Петра» не забыла о династических претензиях Швеции и настояла, чтобы на шведский престол был посажен брат ее умершего жениха – голштинский принц Адольф-Фридрих, епископ Любский.

Ну а сразу после переворота, 2 декабря 1741 года, заливаясь слезами, Елизавета Петровна снарядила своего несчастного внука в Ригу, чтобы запереть его в замке, прежде принадлежавшем Бирону.

Елизавета Петровна приказала стереть саму память о внуке. Указы и постановления времен царствования Иоанна Антоновича были изъяты, а монеты с изображением малолетнего императора подлежали переплавке. Злоумышленникам, уличенным в хранении таких монет, приказано было рубить руки.

Двухлетний Иоанн VI Антонович согласно императорской воле погружался в безвестность, а навстречу славе и власти везли в Петербург 14-летнего подростка, племянника императрицы Елизаветы Петровны, внука императора Петра I – Карла-Петра-Ульриха, будущего русского императора Петра III.

2

В жалостливом уголовном романсе советской поры поется:

Кто скитался по тюрьмам советским, Трудно, граждане, вам рассказать, Как приходится нам, малолеткам, Со слезами свой срок отмыкать…

Тюрьмы Иоанна VI Антоновича были не советскими, да и сам он был не малолетним преступником, а русским императором, но все остальное сходилось. Нельзя без слез думать о странствиях двухлетнего Иоанна VI Антоновича по елизаветинским тюрьмам.

Через год, когда был раскрыт заговор камер-лакея Александра Турчанинова, прапорщика Преображенского полка Петра Ивашкина и сержанта Измайловского полка Ивана Сновидова (заговорщики планировали умертвить Елизавету Петровну и вернуть на русский трон Иоанна VI Антоновича), малолетнего узника перевезли в крепость Динамюнде.

Но и здесь ненадолго задержался он.

В марте 1743 года в Петербурге был раскрыт новый заговор – генерал-поручика Степана Лопухина, жены его Натальи, их сына Ивана, графини Анны Бестужевой и бывшей фрейлины Анны Леопольдовны, Софьи Лилиенфельдт.

Злодеи осмелились в своем кругу сочувствовать судьбе Иоанна VI Антоновича и его матери Анны Леопольдовны! Заговорщики, как было сказано в указе, изданном 29 августа 1743 года, хотели «привести нас в огорчение и в озлобление народу».

Статс-даме Лопухиной и графине Бестужевой обрезали – в прямом значении этого слова! – языки и, наказав кнутом, отправили в далекую ссылку. Туда же препроводили высеченную плетьми фрейлину Софью Лилиенфельдт.

Еще более жестоко покарали младенца Иоанна VI Антоновича и его мать Анну Леопольдовну, которые действительно были виноваты – тем, что вызывали сочувствие к себе.

Их приказано было заточить в Раненбурге.

В Рязанскую губернию, к новому месту заточения, императорскую семью везли с предельно возможной жестокостью, так что беременная Анна Леопольдовна отморозила в пути левую руку, генералиссимус Антон-Ульрих – обе ноги, а крошка-император Иоанн VI Антонович всю дорогу метался в жару и бредил.

Раненбург 35 возник на месте поместья, подаренного Петром I Алексею Даниловичу Меншикову, и, как и Шлиссельбург, сразу после кончины Петра I начал овладевать тюремной специальностью. Сюда поначалу решено было сослать лишенного званий и чинов самого А.Д. Меншикова, потом здесь находился князь С.Г. Долгоруков, теперь пришла очередь Иоанна VI Антоновича и его матери Анны Леопольдовны.

В Раненбурге для семьи императора было выстроено два домика на противоположных концах городка. Построили их второпях, и ни окованные железом двери, ни толстые решетки на окнах не защищали ни от сквозняков, ни от сырости.

35

Нынешний Чаплыгин.

Анну Леопольдовну и принца Антона-Ульриха поместили в крошечной комнате, вся обстановка которой состояла из двух деревянных кроватей, стола и грубо сколоченных табуретов.

Об Иоанне VI Антоновиче, который находился на другом конце города, несчастные родители не могли добиться сведений, а стражники (им объяснили, что арестанты – существа «сущеглупые») молчали, потому что и сами не слышали ни о каком малолетнем императоре.

Капитан-поручик Вындомский приказал солдатам, охранявшим Анну Леопольдовну и принца Антона-Ульриха, не церемониться с арестантами и, когда они начнут «заговариваться», вязать их и обливать холодной водой.

Так солдаты и поступили, когда Анне Леопольдовне вздумалось позвать начальника. Они связали беременную женщину, бросили на пол и облили ледяной водой. Принц Антон-Ульрих, которого загодя привязали к кровати, подтверждая свою «сущеглупость», рыдал и осыпал мучителей проклятиями на немецком языке, и солдатам пришлось облить ледяной водой и генералиссимуса.

А Иоанну VI Антоновичу была придумана еще более жестокая, чем родителям, пытка. С ним запрещено было говорить. Юлиана Менгден, придворная дама Анны Леопольдовны, попыталась было шепотом разговаривать с ребенком, но солдаты отогнали ее.

3

Все эти годы продолжалось начавшееся по распоряжению генералиссимуса Антона-Ульриха укрепление Шлиссельбургской крепости.

Под бастионами, которые размывало водой, сделали каменный фундамент, одели в камень – сложили из известняка наружные (эскарповые) подпорные стены – и сами бастионы. Куртины – треугольные стены – соединили бастионы в единую систему укреплений.

Шлиссельбургская бастионная крепость превратилась в результате в первоклассное фортификационное сооружение, но работы, хотя за производством их и наблюдал генерал-аншеф Абрам Ганнибал, затянулись.