Непобежденная

— Наконец-то мама закончила с ним говорить! — вдруг радостно воскликнул Этелред и помчался к матери.

Ведетт поднялась со скамьи, не выпуская руки Серла, как будто боялась, что он неожиданно куда-нибудь исчезнет. Когда Ида подошла к ним, мать поцеловала ее в щеку; у нее было такое счастливое лицо, что Ида забыла все свои обиды и в душе у нее потеплело. Не следует сейчас докучать матери расспросами или предъявлять ей какие-либо претензии; скоро они снова надолго расстанутся, и их сегодняшняя встреча слишком коротка, чтобы отравлять ее ненужными упреками. К тому же ее мать вообще не заслужила упреков.

— Нам нужно о многом поговорить, Ида, но сейчас для этого не время. Ты не сможешь приехать ко мне на ужин?

— Сюда?

— Ну конечно. И… — она неуверенно подняла глаза на Дрого, — …я никого не хочу обидеть, но нам с дочерью нужно остаться наедине.

— Вы меня ничуть не обидели, — возразил Дрого, беря Иду за руку. — Я привезу ее к вам на закате, а заберу часа через три.

Ведетт молча кивнула, но в том, как она посмотрела на Дрого, Ида заметила какую-то тревогу и смутное недовольство. Матери явно не нравилось, что старшую дочь уводит от нее норманнский воин. А что, если вечером она начнет категорически возражать против того, чтобы Ида связывала свою судьбу с норманном?

Весь обратный путь до лагеря Ида молчала. К великому ее облегчению, Дрого и Серл тоже почти не разговаривали. Странно, но долгожданная встреча со своей семьей, которая, казалось, должна была переполнять ее счастьем, внесла в сердце Иды тревогу.

Подойдя к своей палатке, Дрого поднял перед Идой полог; увидев его хмурое лицо, девушка поняла, что тяжелым раздумьям в эту минуту предается не только она.

— Ты, наверное, очень рада, что с твоей семьей вес благополучно, — опускаясь на овечью шкуру, нарушил наконец молчание Дрого.

— Да, — осторожно ответила Ида, устраиваясь рядом. — Я очень за них волновалась, но меня поддерживала вера в пророчество Старой Эдит, которая сказала, что из моей семьи никто, кроме отца, не погибнет. Когда Аверил рассказывала, как она переживала за меня, мне даже стало немножко неловко. Я раньше и не подозревала, как сильно я верю в предсказания Эдит.

— Может быть, старуха просто пыталась тебя успокоить.

— Нет. В тот день она сказала и много того, что меня глубоко расстроило. Мне кажется, она вообще была неспособна лгать.

— Я рад, что ее пророчество сбылось. Честно говоря, я боялся, что когда-нибудь до тебя дойдет весть, что твоя семья погибла от руки норманна.

— Напрасно. Что бы это изменило? Их кровь пролилась бы не от твоего меча.

Дрого улыбнулся и обнял ее за плечи. Была одна вещь, о которой он хотел ее спросить, но не решался. Сейчас, когда Ида нашла свою семью, она вполне могла остаться с ней в монастыре, где была бы в безопасности. Она уже не нуждалась в его защите. Теперь у нее есть выбор, и Дрого с тревогой гадал, каким он станет.

— Ида еще не готова? — увидев выходящую из его палатки Мэй, спросил Дрого. — Я обещал ее матери, что привезу ее на закате солнца.

— Она сейчас выйти, — ответила Мэй на ломаном французском.

— Ты делаешь успехи, — похвалил ее Дрого. Польщенная Мэй смутилась.

— Я много разговаривать с Иво. — Она подняла на Дрого глаза. — Я сейчас идти к нему помогать с детьми.

Повернувшись, Мэй направилась в стоящую неподалеку невысокую палатку Иво.

Дрого поискал глазами Серла; тот, сидя в небольшой компании норманнов под раскидистым деревом, пил из бурдюка вино. Дрого быстро подошел к нему и тронул за плечо.

— Ты не хочешь еще раз повидать свою знакомую? — спросил он. — На рассвете мы сворачиваем лагерь, и ты ее больше не увидишь.

— Знаю. Я собирался туда, но только после твоей Иды, — ответил Серл. — Кстати, она ничего не спрашивала обо мне и своей матери?

— Ни слова. Ты говорил мне, что вы любили друг друга двадцать лет назад. Эта любовь сохранилась до сих пор?

— Представь себе! Столько воды утекло… Я и сам удивлен: достаточно было одного взгляда, и наше чувство вспыхнуло с новой силой. Как будто и не было этих двадцати лет…

— Мне трудно об этом судить. Со мной такого не случалось. — Дрого нахмурился. — И не дай Бог, чтобы случилось. Посоветуй, как мне следует поступить с Идой?

— Ты о чем?

— Она нашла свою семью. В монастыре, далеком от превратностей войны. По правде говоря, безопаснее всего ей было бы оставаться с матерью, а не ехать со мной в Лондон.

— Но ты ведь не хочешь расставаться с Идой?

— Конечно, нет, но не могу же я думать только о себе.

— Можешь. В конце концов ты не святой. Знаешь, зачем я хочу сегодня пойти в деревню? Чтобы убедить Ведетт отправиться со мной в Лондон.

— Ты думаешь, она с тобой поедет? — изумился Дрого.

— Не знаю… Ты говорил об Иде. Допустим, она останется здесь; но может случиться так, что ее красота привлечет внимание какого-нибудь селянина или же в разлуке ее чувства к тебе охладеют. И потом, Ида ведь не говорила о своем желании вернуться в семью — может быть, она как раз хочет ехать с тобой.

— И если ты скажешь, чтобы она оставалась здесь, это ее больно заденет и даже оскорбит. Самое простое — спросить ее саму. И сделать это надо прежде, чем ты повезешь ее к матери, или по дороге. Другого я тебе посоветовать не могу.

Подводя лошадь к своей палатке, Дрого раздумывал над словами Серла. Ида уже ждала его. Крепко обхватив девушку за талию, Дрого подсадил ее в седло. Заметив шкатулку, которую Ида Прижимала к груди, он на миг даже забыл обо всех сомнениях.

— Ты решила показать шкатулку Эдит своей матери? — вскочив на лошадь, спросил он.

— Да. — Она провела рукой по резной крышке. — У меня не хватает мужества заглянуть в нее. Пусть лучше это сделает мама.

— Не думаю, что старая отшельница могла подарить тебе что-нибудь плохое или страшное, — пробормотал Дрого, уязвленный тем, что Ида не стала искать поддержки у него. Значит, он еще не настолько близок ей… «Вот и ответ на твой незаданный вопрос», — горько сказал он сам себе.

— Может быть, это и так, но ее предсказания почти всегда бывали страшными и оказывались верны ми. И тут я ничего с собой поделать не могу: думаю об этом каждый раз, когда смотрю на эту шкатулку.

— Раз все плохие пророчества уже сбылись, то бояться теперь нечего. Иначе бы Старая Эдит тебя предупредила.

— Возможно, ты прав, — с сомнением ответила Ида.

Дрого промолчал. Ко всему прочему Ида еще и не верит ему! «Это уже второй недвусмысленный ответ на тот же вопрос», — снова сказал он себе.