Непокорная красотка

Она взглянула на него своими невероятно большими глазами; выражение ее лица стало трагическим, как будто от этого момента зависела вся ее жизнь.

– А вы, Стивен? Вы тоже обожаете меня?

– Я… – Что он мог на это сказать? Чтобы не начать разбираться в охвативших его противоречивых эмоциях, он решил сосредоточиться на том, в чем был твердо уверен. – Я переживаю за вас. Я ваш попечитель, но, к сожалению, не могу обеспечить вашу безопасность даже в собственном доме.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что сказал он что-то не то. Если раньше девушка выглядела беззащитной, открытой и даже полной трепетных надежд, то теперь она отвернулась, лицо ее закрылось, как дверь его библиотеки, а глаза стали пустыми.

– Аманда… – начал было Стивен.

– Я не леди, милорд, и полагаю, никакие списки правил, сколько бы их ни было, не изменят этого обстоятельства. Вероятно, мне следовало бы понять это раньше, но этого не случилось, и теперь мы просто столкнулись с неизбежным. – Она гордо подняла подбородок. – Вы отошлете меня обратно в Йорк?

Он вздохнул, чувствуя себя совершенно сбитым с толку и удивляясь, как ему удалось испортить весь разговор.

– Нет, Аманда. Вас никуда не отошлют. Завтра утром я отправляюсь в короткую поездку в поместье Виндхэм. И приглашаю вас присоединиться ко мне. – Он поднял на нее глаза, совершенно не надеясь, что она вдруг возьмет и согласится сопровождать его. – Там вы сможете навестить миссис Эймс и обеспечить ей должный уход.

– Так вы отправляетесь в поместье Виндхэм? – Голос ее превратился в дрожащий шепот, и он с тревогой заметил, как мертвенно побледнело ее лицо.

– Да, – осторожно произнес он. – Я намеревался сделать это еще два дня назад, однако ваша, хм, экстравагантная выходка задержала меня в Лондоне. Поэтому я планирую выехать утром.

– Но… но зачем? Я, безусловно, и сама могу рассказать вам все, что вы хотите узнать.

– Аманда, я хочу увидеть имение в последний раз. Особенно учитывая, что… – Лицо Стивена исказилось в мучительной гримасе. – Поскольку вы, без сомнения, очень скоро выйдете замуж и эта недвижимость станет частью вашего приданого.

– Но в этом определенно нет никакой необходимости. В данный момент, я имею в виду, в самый разгар сезона. Почему бы не оставить это на потом?

Чтобы выиграть время, Стивен снова медленно вернулся за свой письменный стол. Она явно что-то скрывала от него, искала всевозможные причины, чтобы удержать от поездки в Йорк. Но зачем? Какие там могли открыться секреты, которые она хотела от него утаить?

Он внимательно посмотрел на девушку и прищурился, как будто в голову ему пришла неожиданная мысль.

– Сегодня воскресенье.

Она часто заморгала.

– Да.

– Сегодня воскресенье, а вы тем не менее не идете в церковь.

Она сглотнула, и было видно, как напряглись мышцы у нее на горле, когда она вскинула подбородок.

– Я все еще продолжаю отдыхать после того, что пережила.

– Вы прекрасно себя чувствуете. – Он специально старался не смотреть на уродливый синяк у нее на виске, потому что при взгляде на этот кровоподтек у него по-прежнему все сжималось внутри от ужаса. – Вы сами сказали, что все это были пустяки, ничего серьезного.

– Да, но…

– На самом деле за прошедшие два месяца вы вообще ни разу не были в церкви.

Она напряженно выпрямилась, словно бросая ему вызов, однако он заметил в ее глазах панику.

– В этом нет ничего удивительного. Многие дамы из общества не ходят на воскресные службы. Особенно если, как и я, любят накануне потанцевать до самого утра.

– Да, но эти самые дамы из общества при этом не меняли свои религиозные пристрастия.

Он внимательно смотрел на нее, обращая внимание не на гордую позу и вызывающую манеру держаться, а на то, как она нервно затеребила юбку и как тревожно забегали ее глаза, когда она обдумывала свой ответ.

– Я никогда не говорила, что меняла веру.

Это было правдой. Она действительно не говорила об этом. Стивен лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить, что именно она сообщила ему тогда, в свой второй вечер в этом доме. Но вместо давнего разговора в голове всплывали их другие беседы и перепалки. Он начал со странной дискуссии с мистером Олтетеном, касавшейся Аманды и Джиллиан, затем на ум пришел вечер ее первого бала, когда он застал ее теребящей в руках чепец горничной. После этого мысли его переключились на ее неожиданное сострадание к слугам и разным обездоленным, на познания в медицине, на стремление во что бы то ни стало самостоятельно, без чьей-либо помощи справляться со всеми проблемами, на желание уйти из-под контроля, а также делать все, не особо над этим задумываясь, – как будто раньше от нее этого никто и не ожидал.

Подняв глаза, он остановил свой взгляд на шикарных красновато-каштановых волосах. Как там сказал ему мистер Олтетен? Озлобленное болезненное маленькое создание, облаченное в белое. Похожа на иссохшую мумию. Глядя на Аманду сейчас, он увидел то, чего раньше никогда не замечал. Даже если бы она была больна и одета во все белое, ее волосы все равно выделялись бы. Это была ее гордость, ее достояние; которое венчало ее великолепие, идеально дополняло ее сияющие зеленые глаза.

Она никогда не могла быть похожей на мумию. Она была слишком колоритной личностью, слишком ярким человеком, чтобы к ней могло подойти такое описание.

– Расскажите мне о вашей сестре Джиллиан.

Он услышал, как она едва слышно охнула, и этот звук ударными волнами отозвался в его душе.

– Зачем? – неожиданно резко спросила она, почти переходя на крик. – Зачем вы хотите знать об этой никчемной стерве?

Он удивленно поднял брови, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.

– Сильно сказано о своей собственной сестре.

– Сводной сестре. А если вы хотите еще более сильных выражений, то вот, пожалуйста. Она лживая интриганка. Ее начинаешь презирать сразу же, и при этом… – Она перевела дыхание. – При этом сам не понимаешь почему.

Он видел боль в ее глазах, боль, которая буквально сочилась из нее, пока она безнадежно проигрывала битву за контроль над собой. С ней такого еще никогда не было, даже в пору их самых горячих сражений. Похоже, ее мука взяла над нею верх прямо у него на глазах. И вот теперь она стояла здесь, гордо вскинув свой мятежный подбородок, как будто бросала вызов ему и всей вселенной, ибо они пытались пробиться к ее внутренним страданиям, скрывающимся за внешней маской.

Это была Джиллиан. Она – Джиллиан!

Эта тихая мысль ударила ему в голову с невероятной силой, словно кувалда. Стивен почувствовал, как челюсть его отвисает, а сам он медленно оседает в кресло за своим письменным столом. Боже правый…

Он тут же отрубил эту мысль с безжалостностью, с которой хирург ампутирует изуродованную конечность. Это не могло быть правдой. И это не было правдой.

Он поднял мучительный взгляд на стоявшую перед ним женщину. Она была очень бледна, а в ее широко раскрытых глазах читалась тревога.