Непокорная

– Теперь я это знаю. А тогда это выглядело очень однозначно - ты бесследно исчезла, не оставив и записки, когда околдовать меня не получилось… Я дважды был под воздействием, дважды мою волю пытались подавить. Сначала зверь, потом «дьявол». Абан отлично знал, что есть только одна вещь, которую я никогда и никому не прощу – попытка лишить меня свободы… Только в одном он просчитался.

– И в чём же? – сглотнув, спросила у него.

– Что чувства окажутся сильней.

– Ты поверил им, - горько прошептала в ответ.

– Да, поверил. А знаешь, почему? Потому что легче было свалить вину на тебя, чем признаться в собственных чувствах.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – ответила я, застигнутая врасплох этим откровением.

– Мы же договорились, Лиз, никакого обмана.

– Понятно. Это всё, конечно, отлично, но что будет, если меня вновь оболгут?

Я всеми силами старалась, чтобы голос не дрожал. Его признание подействовало на меня невероятным образом – сущность внутри прыгала и скакала от счастья, услышав этот толстый намёк на тонкие обстоятельства. А я боялась. Так боялась, как никогда в жизни. Поверить и вновь обмануться. Раскрыть душу и сгореть дотла. И ведь предъявить претензии будет некому, кроме самой себе. Как же это было трудно, почти невозможно.

– Не веришь, - понимающе кивнул Оборотень.

Обиды в голосе не было. Он чувствовал меня лучше всех.

– А должна?

– Нет. Не должна.

– Ты три года искал виновника приворота, а теперь…

– Шесть месяцев, - вновь перебил меня мужчина, откидываясь на спинку дивана. Его литые мышцы напряглись, натягивая тонкую ткань рубашки.

– Что шесть месяцев? – переводя взгляд на его лицо, переспросила я.

– Через полгода я нашел того, кто пытался навести на меня флёр и свалить всё на тебя.

Вот в это я готова была поверить. Оставался другой вопрос.

– А остальные два с половиной года чем занимался? Пытался собраться с мыслями или искал меня и никак не мог найти?

– Ошибаешься, Лиз, я всегда знал, где ты и с кем ты.

Закрыла глаза на мгновение и тихо переспросила:

– Ты следил за мной?

– Да.

– Три года?

– Совершенно верно.

– Маньяк-извращенец?

Саид тихо рассмеялся низким грудным смехом и покачал головой.

– Ты не хотела меня видеть, ненавидела.

– Я и сейчас видеть тебя не хотела, однако это тебя не остановило. Так что довод не засчитывается.

– Еще шел процесс по моему вступлению в Совет. Всего месяц назад я окончательно принял должность, поэтому и откладывал встречу до последнего. Ты же знаешь, что такое работа, ради которой иногда приходится отказаться от самого главного. Я должен был стать Советником, и я им стал.

Вновь тишина. Мы продолжали сидеть друг напротив друга и смотреть, ожидая реакции.

– И что теперь, господин Советник? – первой не выдержала я и горько усмехнулась. – Мне надо броситься в твои объятья с криком: «Милый, наконец ты про меня вспомнил»?

– Я тебя никогда не забывал, Лиз. Как и ты меня, - его голос завораживал, но я не хотела верить.

– Слова, слова, одни слова. Ты же знаешь, чем мне грозят отношения с тобой – мучительной агонией. Или для тебя это пустой звук?

– С чего ты взяла, что я оставлю тебя?

– Хотя бы с того, что ты так и не ответил на мой вопрос, - я перевела дыхание. Разговор давался нелегко.

– Что будет, если меня опять попытаются оболгать? Твой дорогой советник придумает очередную пакость и принесёт её тебе на блюдечке с голубой каёмочкой.

Но пробить его уверенность и невозмутимость мне так и не удалось. У него на всё был заготовленный ответ.

– Мы с тобой взрослые люди, Лиз, и учимся на ошибках.

– Нам бы еще научиться за эти ошибки отвечать, - невесело хмыкнула я. – Ты еще скажи, что готов вступить в Брак ради меня?

Запретные слова были произнесены. И от его ответа зависело так многое, если не сказать всё.

Саид это тоже понимал, поэтому и не ответил сразу. Некоторое время смотрел, словно раздумывая, что сказать, пока, наконец, не произнёс:

– Я не исключаю этой возможности для нас.

– Что? – мне показалось, что я ослышалась. – Что ты сейчас сказал? Ты готов отказаться от силы, положения, лишиться части магии ради какой-то Ведьмы? И ты думаешь, я тебе поверю?

– Положения я не лишусь. И Советником останусь. В этом весь смысл, Лиза. Я должен был добиться этого положения, а потом уже встречаться с тобой. И вообще, ты уже определись, какой ответ хочешь от меня услышать, хорошо? – устало заметил он. – Скажи я «нет» - ты бы хлопнула дверью и ушла, я сказал «да» – и ты мне не веришь.

Как бы обидно это ни звучало, но он был прав. Но и сдаваться я была не намерена. Сейчас на кону стояла моя жизнь, и просто так я отдать её оборотню не могла. Один раз я уже совершила эту ошибку.

– Потому что я хочу услышать от тебя правду, а не то, что полагается в данный момент. Ты опять играешь на моих чувствах.

– А я и сказал правду. Я думал о Браке и пришёл к выводу, что это не такая страшная вещь, Феникс выжил и даже остался в силе… почти.

Я вскочила с дивана, чувствуя, что еще немного и у меня начнётся клаустрофобия. На меня давили стены, потолок и… мужчина, сидящий напротив.

– Нет! Ты сам не понимаешь, что говоришь. Я не хочу, чтобы ты потом всю жизнь попрекал меня этим, и вообще…

– Сложно, да, Лиз? – насмешливо поинтересовался Саид, вновь выводя меня из равновесия.

– Что сложно?

– Поверить.

И сколько смысла было в этом простом слове. Поверить… как и он когда-то поверил в свои чувства…

Я отшатнулась и попятилась к двери.

– Я не могу так… мне надо подумать… разобраться… понять, - и замерла, глядя, как он медленно поднимается и направляется в мою сторону.

– Нет.

– Ты не можешь на меня давить, ты обещал, - я продолжала стоять, чувствуя спиной закрытую дверь.

– А я не собираюсь на тебя давить. Я просто не позволю тебе сесть в уголке и надумать неизвестно чего. Я слишком хорошо знаю тебя, Лиз. Ты способна и из мухи сделать слона, и возвести его в разряд трагедии, - Оборотень остановился всего в полуметре от меня и ласково провёл ладонью по щеке.
– Я хочу, чтобы ты перестала думать и начала чувствовать.

– И что я должна почувствовать? – сглотнув, прохрипела я.