Непокорное Эхо

А сама громким голосом позвала прислугу:

– Варька!

В гостиную проворно вошла служанка, поклонилась перед хозяевами и тихо спросила:

– Звали, барыня?

– Прикажи подать коня Григорию Владимировичу.

– Слушаюсь, – отозвалась девушка и спешно скрылась за дверью.

– Маменька, как я вас всех люблю! – сказал Григорий и взял её руку в свою крепкую ладонь.

А сам склонился и поцеловал её, потом допил свой чай, встал из-за стола, извинился и виновато проговорил:

– Я скоро.

Молодой барин ушел в свои покои, а Анна Федоровна перевела взгляд на супруга, слегка повела бровями, давая понять, что с сыном что-то происходит и, возможно, в скором времени, ее догадки подтвердятся. Они видели, как вышел он из спальни и стремительно направился к выходу. Барыня допила свой чай, спешно вышла из-за стола и шагнула за сыном.

Следом отзавтракал и Владимир Петрович, он медленно встал, перекрестился на образа и отправился по своим делам.

Анна Федоровна осторожно ступила на балкон, присела там на стул и сверху смотрела на любимого наследника.

Слуга подвел Буяна и передает его в руки Григория. Ничего не говоря, тот лихо забрался в седло, взял в руки поводья, махнул маменьки рукой и, подстегнув жеребца плеткой, быстро помчался со двора, выезжая за ворота усадьбы.

Та перекрестила сына, легонько вздохнула и задумчиво смотрела ему вслед.

Глава 5. На водопое

Вера проснулась, потерла своими маленькими кулачками глаза, легонько потянулась и, откинув одеяло в сторону, присела на кровати. Она сразу осмотрела свою пораненную ногу и поняла, что повреждение не такое уж и сильное. Тут же встала, взяла платье со стула, спешно надела его на себя и, прихрамывая, пошла по дому.

Антонина Павловна сидела за столом и пила чай. Завидев дочь, тут же спросила:

– Что случилось с тобой вчера?

– В темноте наступила на что-то острое и поранилась, – призналась девушка и присела перед ней на стул.

Та склонила голову, приподняла подол ее платья, положила ее ногу себе на колено и стала осматривать рану.

– К бабушке надо. Она травку даст, приложишь, и все пройдет.

– Не дойду я до бабушки, – по-доброму возразила она.

– Зачем так поздно возвращалась? – заругалась на нее мать. – Шла бы днем, так и не поранилась бы.

– Помогла ей в доме: постирала все, пересушила, двор убрала, подмела. Пирогов напекли с ней вместе, хлеба, – стала перечислять она, из-за чего задержалась так поздно в Воронино. – В огороде траву прополола.

– Тогда заночевала бы у нее.

– А вы волновались бы.

– Ладно, – сказала Антонина Павловна, – попрошу Степана, отвезёт тебя на лошади.

– Да нет, не стоит, – запротестовала сразу Вера, – подорожник привяжу, и все пройдет.

– Ну смотри, – согласилась женщина и, вздыхая, призналась, – я-то думала, ты к барыне сходишь, заказ ей отнесешь.

Услышав про заказ и про Громовых, Вера не на шутку перепугалась. Она вспомнила встречу с их сыном и растерянно ответила:

– Маменька, может, ты сама отнесешь?

– Что теперь делать, – смотрела на нее мать, – отнесу к вечеру.

– А я по дому приберусь! – радостно пообещала девчонка и вздохнула с облегчением.

– Ты лучше белье дошей, что барыня заказала. Они, видать, молодого барина обженить намереваются. Вот и шьют, обшивают все для свадьбы. Наверное, их -то портнихи не справляются.

– А они у них неумехи! – на веселой нотке ответила девушка и налила себе в кружку чай. – Не шить, не вышивать не умеют.

– Пойду, может, барина молодого увижу. Дюжа мне хочется на него поглядеть. Уж около десяти годков в родном доме-то не бывал.

– Вот и славненько, – тихо шепнула Вера.

– Что? – не расслышала ее слов матушка.

– Я говорю: сходи, посмотри, – весело отозвалась дочка и встала со стула.

Она словно пушинка выпорхнула из дома и скрылась в сенцах, напрочь забыв про больную ногу.

Антонина Павловна проводила ее взглядом, улыбнулась и, вздыхая, сказала:

– Вот шальная!

А Вера спешила на речку, она знала, что в это время Ваня водит лошадей с барской конюшни на водопой. Она так хотела увидеть любимого друга, поговорить с ним, прижаться к нему, ведь они не виделись целый день, и уже успела соскучиться по нему.

Слегка прихрамывая, она пробежала по тропинке, вышла к реке и еще с пригорочка увидела своего любимого Ванечку. Он, закатав штаны, стоял в воде и мыл барского жеребца.

В небе ярко светило солнце, отражаясь в реке яркими полосками света. Стояла теплая июньская погода. По небу плыли редкие легкие облачка, а в воздухе пахло нескошенными травами и цветами.

Где-то на лугу громко заржал конь, а ему эхом тут же отозвалась кобыла. Животные словно переговаривались, словно давали понять друг другу, где они находятся.

Вера приподняла подол своей длинной юбки, тихонько спустилась с пригорка вниз, подбежала к реке и, осторожно ступая по воде, подкралась к парню сзади. Она ущипнула его за спину, а тот вздрогнул от неожиданности, резко обернулся и, увидев любимую, мгновенно расплылся в радостной улыбке.

– Доброе утро, – мило прощебетала Карнаухова и прильнула к нему.

– Доброе утро, – отозвался Никулов и бросил тряпку в воду.

Он мокрыми руками обнял её за плечи и нежно прижал к себе, да так и застыли они, по колено стоя ногами в воде.

– Где ты вчера была? Я тебя ждал, ждал, – с упреком сказал Ваня.

– К бабушке в Воронино ходила, надо было помочь, – ласково пояснила она.

– Помогла?

– Помогла.

– Как ты не боишься одна ходит так далеко?

– Зверей я не боюсь, да и безобидные они сейчас. А от людей, если их вижу, сразу прячусь.

– Верка, я боюсь за тебя, – честно признался парень.

– Я же здесь с тобой, чего же ты боишься? Я вернулась, я стою в твоих объятиях, и тебе нечего бояться.

Никулов тяжело вздохнул, потом немного помолчал и тихо сказал:

– Я к дому подходил, а ты даже и не выглянула в окошко.

– Я по дороге ногу поранила, да и устала сильно. Пришла, упала на постель и мгновенно уснула.

– А что с ногой? – заволновался сразу Иван.

– Да так, пустяки, – отмахнулась она. – В темноте на камень наступила, но идти было очень больно.