Неповторимое. Книга 2

Выйдя из столовой, маршал дал ряд рекомендаций начальнику тыла полка, сделал запись в журнале, и мы отправились в сторону парка. Слева просматривался хоздвор, где у нас был, так сказать, «лесопильный комбинат». Чтобы отвлечь внимание маршала, я начал оживленно давать справку о парке — сколько машин, какие марки, какие орудия, система техобслуживания… Но Баграмян вдруг спрашивает, показывая на хоздвор:

— А это что?

— Это хозяйственный двор. Там хранится уголь, дрова, лес. Имеется небольшой цех по обработке древесины. Вот и все.

— А где у вас свинарник?

— За чертой города. Санэпидемстанция не разрешила нам держать здесь свиней.

Мы отправились в парк. Я вздохнул с облегчением: пронесло! Хорошо, что в это время пилорамы уже не работали. Не знаю, как бы все обернулось, если бы маршал заглянул на наш «лесопильный комбинат».

Мы остановились на центральной дороге парка, и я дал подробное пояснение: как все расположено, каковы система выхода по тревоге и техническое обслуживание машин. Вопросов не было. Мы вышли из парка и подошли к ЗИМу. Прошло два с половиной часа визита. Маршал в раздумье говорит:

— Хорошо у вас в полку. Здесь можно и служить хорошо.

— Это у нас средненький полчок, — поддержал разговор командующий. А я про себя подумал: «Мудрый командующий. Если это даже не средний, а средненький, то можно представить, как выглядят хорошие, а тем более отличные».

Маршал посмотрел на Стученко, улыбнулся. Никаких комментариев не последовало. Потом снова, обращаясь ко мне, спросил:

— А книга отзывов у вас есть?

— Товарищ маршал, такой книги нет, но есть формуляр полка.

— Пусть мне его принесут.

Я отдал распоряжение, а пока оно выполнялось, принялся рассказывать о нашем учебном центре (стрельбище и т. д.), который расположен за городом, о том, какие там созданы условия для личного состава. Буквально через пару минут прибыл начальник штаба полка с формуляром. Маршал развернул его прямо на капоте автомобиля и изложил свои впечатления на целой странице формуляра, не соблюдая никаких граф. После чего тепло распрощался с нами.

Командующий тоже пожал всем руку, но ничего не сказал. Да и что он мог еще добавить? Ведь уже было «выдано»: «Это средний полчишко». Но Бог с ним! Мы были рады, что все обошлось. Как мало надо человеку за его труд?! Просто скажи ему спасибо, и он будет вкалывать еще больше.

Буквально через два дня к нам в полк пожаловал начальник финансовой службы армии. Полковник поведал, что недавно на Военном совете армии выступил заместитель командующего по боевой подготовке и сказал, что Варенников деньги, предназначенные по статье 32 на боевую подготовку, тратит не по назначению — на забор, музыкальные инструменты и т. д. Надо проверить. Я вызвал заместителя командира полка и начфина и попросил их создать все условия для работы комиссии — прибыло четыре человека. На третий день полковник, придя ко мне, сообщил, что в полку очень много финансовых нарушений. Все будет доложено командующему.

Через неделю приказом по армии мне объявляется выговор за грубые финансовые нарушения.

Печально, но факт. На офицерском совещании я лично зачитал этот приказ командующего армией и сказал, что действительно были нарушены некоторые каноны, но у нас не было другого выхода. Однако выводы для себя я сделаю.

В тот же вечер в полк пришел комдив генерал-майор Чайка:

— Читал приказ командарма?

— Так точно! И сегодня довел всему офицерскому составу.

— Зачем? Там же сказано: «Довести до командиров частей и им равных».

— Но это — для других частей, а в нашей всё должны знать все офицеры. Я считаю это правильно.

— Какой же стервец этот Никитин! Это же его работа. Он подбил заместителя по боевой, чтобы тот выступил на Военном совете. Я ему этого не прощу. Завтра утром к тебе приедет командарм. Представь ему все. Я уже с ним переговорил.

Действительно, на следующий день утром приехал командующий нашей 6-й армией генерал-лейтенант Баринов. Он появился минут через 30 после развода на занятия, о чем я очень сожалел, поскольку церемония развода на занятия и прохождение всех подразделений полка торжественным маршем были очень четкими и эффектными. Конечно, мне хотелось, чтобы командарм увидел это.

Я встретил и сразу хотел предложить ему ту же схему, что была у маршала Баграмяна. Однако после долгих раздумий, рассматривая военный городок, он сказал:

— Полк я знаю, хоть и бывал здесь очень давно. Все как-то езжу по тем частям, что подальше стоят. Я позавчера приехал из отпуска, и мне доложили, что у вас были допущены финансовые нарушения при ремонте.

Я молчал, а командарм не настаивал, чтобы я как-то все объяснил. Тогда он добавил:

— Доложили также, что приезжал в армию и был у вас в полку начальник тыла Вооруженных Сил маршал Баграмян (почему-то о командующем войсками округа не вспомнил, видно, по причине обоюдной неприязни). Интересно, какие он сделал замечания?

— Принципиальных замечаний не было.

— А какие непринципиальные?

— Дал рекомендации по жизни и быту личного состава, по организации питания. В целом перед отъездом сделал запись. Если требуется — я готов доложить.

— Конечно, требуется. Но к этому мы вернемся после осмотра полка. Начнем с парка стоянки машин.

И пошли в парк. Это меня удивило потому, что прежде условия жизни личного состава в полку были плохими, и я считал, что это главное и с этого надо начинать. Но потом убедился, что командарм по-своему тоже прав. Полк перешел с конной тяги на автомобильную — это для полка революция! И солдаты и особенно офицеры попали в совершенно другие условия, при которых кардинально меняются и тактика действий, и система управления, и самое главное — в жизнь полка вливается динамизм. Конечно, надо было посмотреть, как размещена техника (а мы практически заново переустроили парковые помещения, везде забетонировали полы), какая система обслуживания машин (мы построили теплый пункт технического обслуживания со смотровыми ямами и отдельно — теплую мойку и водомаслогрейку), как решается задача с выходом машин из парка (дополнительно построили два выхода, которые проверены во время тревоги).

На все вопросы командарм получил ответы — с нами был и заместитель командира полка по технической части. На заключительном этапе осмотра парка Баринов уже никаких вопросов не задавал, молча ходил и смотрел и, лишь перед тем, как покинуть парк, сказал:

— Вот представьте: солдат — механик-водитель САУ или водитель автомобиля, или, наконец, просто ремонтник — закончил работу, весь в мазуте, солярке, масле. Где ему привести себя в порядок?

Мы повели командующего в водомаслогрейку, где отдельно отгорожено большое помещение для раздевалки, оборудованы умывальник с горячей и холодной водой и три душевые установки. Здесь же мыло, мочалки и т. д.

Увидев все это, командующий ничего не сказал, но лицо потеплело. Ведь это все в Заполярье!

Далее осмотрел медпункт, бытовой комбинат, спортивный комплекс, причем детально все комнаты секционной работы, а не только спортзал, затем — столовую и в заключение — одну из казарм. Кстати, ту же, что и Баграмян. Молча лазил везде. А о чем спрашивать, если все налицо. Опытный командир сразу поймет, что к чему. В одной из ленинских комнат взял баян и сыграл куплет «Катюши». Тоже молча. Затем все мы вышли на плац. Огромный, весь заасфальтированный и разбитый полосами для проведения строевых занятий и торжественного прохождения подразделений, наш плац впечатлял. По его периметру стояли стенды с изображением в нормальный человеческий рост воинов в различной форме одежды и при выполнении различных строевых приемов. Было несколько больших зеркал. То есть все то, что требовалось по приказу № 30 министра обороны СССР маршала Г. К. Жукова.