Неправда о любви
Шрифт:
Дойдя до семи, я малость успокоилась и стала размышлять, что со мной происходит. Отчего я, в общем, достаточно прилично выглядящая молодая женщина, не вызываю у людей никаких эмоций? Адвокат меня просто не заметил, секретарша оглядела с явным пренебрежением, в суде девицы откровенно хамили. Дело тут не только в одежде. Просто после разрыва с мужем и последующего развода у меня выработался жалкий затравленный взгляд и неуверенные движения при ходьбе, как будто я сильно близорука. Так жить нельзя, надо что-то срочно с собой делать!
«В фитнес-клуб записаться, – ехидно
Я вспомнила мертвую женщину, валявшуюся на полу в раздевалке. Вот кому гораздо хуже, чем мне сейчас!
Эти жуткие воспоминания придали мне решительности. Я двумя шагами пересекла приемную и распахнула дверь кабинета. Адвокат вальяжно развалился в кресле с чашкой кофе, секретарша сидела на письменном столе, болтая ногами, и даже не подумала оттуда слезть при виде меня.
Вот интересно, я что – человек-невидимка?
– Я вам не мешаю? – сухо осведомилась я.
Эта нахалка взглядом ответила, что мешаю и даже очень. Адвокат, однако, вспомнил о своих профессиональных обязанностях и нехотя встал с кресла.
– Не хотите ли кофейку? – спросил он, поигрывая голосом, как будто это был красивый выразительный баритон.
На самом деле у него оказался козлиный тенорок, так что получилось забавно. Но мне было не до смеха.
– Не хочу! – припечатала я, хотя был соблазн добраться до кофеварки, чтобы ошпарить наглую секретаршу.
Как я и подозревала, в деловых вопросах адвокат оказался тоже не на высоте. Он долго рассматривал бумаги, шевеля губами, потом разразился длинной речью, сплошь составленной из выражений типа: «позвольте вам заметить», «к слову сказать», «если можно так выразиться», «поймите меня правильно» и далее в таком же духе.
Словом, он совершенно запорошил мне мозги, так что захотелось немедленно выйти на воздух, но перед этим заткнуть адвокату рот, чтобы отдохнуть от всех этих «позвольте с вами не согласиться» и «не откажите в любезности»…
С большим трудом я вклинилась в его напыщенный монолог и сказала, чтобы не тянул резину и не переливал из пустого в порожнее, а подготовил все необходимые бумаги по разделу нашего общего с мужем дома. А уж согласие мужа я беру на себя. И добавила мысленно, что если бывший будет рыпаться, то придется снова обратиться к капитану Творогову. Хотя и нежелательно, потому что если и во второй раз он не получит от меня ожидаемой благодарности, то сильно обидится, а обиженный капитан милиции – не тот человек, которого хотелось бы иметь во врагах.
Адвокат, если и удивился моему тону, то ничего не сказал, а скорее всего, просто не принял меня во внимание. Он закивал головой и проводил меня дежурной улыбкой, которую сам считал очень обаятельной. Интересно, он что, на себя в зеркало никогда не смотрит?
Так что настроение мое по приходе к дяде Васе было почти на нуле.
Бонни встретил меня радостно, Бонни-то был герой. Зато Василий Макарович выглядел виноватым. Слово за слово, пришлось выпытать у него все, что случилось за время моего отсутствия.
– Та-ак… – медленно произнесла я, усевшись на диван. – Так, значит…
Успешно начали розыскную деятельность, нечего сказать… влипли в историю…– Извини, тезка, – дядя Вася с убитым видом развел руками, – так уж получилось…
Мне стало его жалко, я решила подбодрить его и рассказать наконец, что я узнала в убитой женщине ту самую разведенную блондинку. Все же хоть какая-то информация.
Но я не успела и слова сказать. Дядя Вася прошелся по комнате и поглядел на меня очень строго.
– Вот что, Василиса, – сказал он, – надо нам на время перестать встречаться.
Я фыркнула – как будто мы любовники, и он мне дает от ворот поворот.
– Я не шучу! – Дядя Вася повысил голос, так что даже Бонни поднял лобастую голову с пола и поглядел на него очень неодобрительно. – Я, конечно, виноват, что втянул тебя в это дело, но теперь я сам разберусь. А ты сиди тихо, из дома выходи только с Бонни, если что, он тебя защитит.
Бонни при этих словах согласно рыкнул, давая понять, что непременно защитит.
– То есть как это – сидеть дома? – возмутилась я. – А вы как же?
– Сказал – сам разберусь! – насупился дядя Вася. – Не хватало мне еще, чтобы ты под ногами вертелась!
И снова это пренебрежение, как будто я – маленькая несмышленая девочка, которая лезет в дела взрослых! Ему, видите ли, со мной возиться неохота! Да это еще с кем надо возиться…
– Сами разберетесь? – рассвирепела я. – Да если бы не Бонни, с вами бандиты уже давно бы разобрались!
Не стоило мне этого говорить, да уж больно дядя Вася меня рассердил. Какой мужчина потерпит, чтобы ему напоминали о собственных промахах? Я шесть лет замужем была и прекрасно знала об этом. Надеяться, что дядя Вася не похож на остальных мужчин, было с моей стороны опрометчиво. Так и есть – он поглядел грозно из-под нависших бровей и рыкнул не хуже Бонни:
– А ну, быстро ступай домой! И чтобы духу твоего здесь не было, пока сам не позову!
– Да погодите, Василий Макарович! – опомнилась я. – Я же забыла сказать… то есть не успела… это очень важно… я вам еще прошлый раз хотела…
– И слушать ничего не желаю! – заревел он голосом пароходной сирены. – Марш домой!
Он топнул ногой и распахнул входную дверь.
Ну ладно же! Ему же самому будет хуже… Я тоже решила показать характер, схватила Бонни за ошейник и потащила по лестнице, не простившись с хозяином квартиры. Бонни для вида поупирался немного, но вовремя вспомнил, что меня он любит больше и должен быть на моей стороне.
От злости прибавилось сил, и домой мы летели на крейсерской скорости. Я забыла даже пристегнуть поводок, но Бонни вел себя на удивление прилично, не отвлекался на кошек и на разные интересные вещи, валявшиеся на дороге. Обычно он не пропускает ни пластиковой бутылки от пепси-колы, торчащей из урны, ни рваного резинового мячика, ни старого ботинка (вот интересно, отчего на дороге всегда валяется только один?). А уж если попадется месячной давности кость или старое полено – то пиши пропало, хулиганский пес ни за что челюсти не разожмет, хоть стамеской долби!